— Чёрт, — прошептала я, ухитряясь приподняться на локте.

Я сплюнула кровь в траву и сосредоточилась на своей цели. С безмолвной молитвой я метнула этот нож со всей оставшейся силой, когда Джури нанёс жестокий удар локтем, который согнул Малачи пополам. Он резко поднял колено, попав Малачи в грудь. Джури отшвырнул его ногой как раз в тот момент, когда мой нож скользнул по его предплечью и приземлился в траве между ним и Малачи. Джури посмотрел на свой бицепс, потом снова на меня и расхохотался. Издевательский звериный смех. Смех, говоривший, что он знает, что победил.

Темнота лизала края моего зрения. Даже охватившего дом пламени было недостаточно, чтобы осветить ночь. Но этого было достаточно, чтобы я увидела, как Малачи схватил мой нож и обрушился на своего врага. Огонь отражался в его тёмно-карих глазах, ярость поглощала его черты, глядя на весь мир, как лев, набрасывающийся на свою добычу.

Я так и не увидела, как он обрушил свой удар.

ГЛАВА 34

— Открой глаза, детка. Теперь с тобой всё в порядке.

— Диана? — произнесла я, вытаращив глаза.

Нет. Я была в покоях Судьи, в месте, которое не хотела увидеть снова. Никогда больше. Я посмотрела на себя. Моя одежда была в крови, но тело было цело. Ничего не болело. Нет.

— Боюсь, что да, — тихо сказала она, и по её голосу я поняла, что она где-то рядом.

Но я не могла поднять голову. Я не хотела, чтобы это было по-настоящему.

— Это правда, детка. Ты должна посмотреть правде в глаза.

Её огненно-оранжевые ногти приподняли мой подбородок, и я обнаружила, что смотрю в её янтарно-карие глаза.

— Ты достаточно сильна, чтобы справиться с этим, — мягко сказала она.

Я огляделась. Не человекоподобные стражи, как обычно, выстроились по обе стороны прохода, ведущего из её покоев, но все они смотрели вперёд, и их глаза были устремлены на меня. Некоторые из них прижали руки к сердцам, как бы отдавая честь.

Я сгорбилась на белом мраморном полу и снова села на колени.

— Малачи, — сказала я Судье. — Он расправился с Джури?

— Я могу показать тебе, — сказала она мне, — но только если ты уверена, что хочешь увидеть.

Мой живот сжался, как будто там всё ещё была рана, хотя я чувствовала себя прекрасно. Ни онемения, ни боли.

— Покажи.

Она указала на белую стену своих покоев, и перед нами возник горящий наркопритон. Там, на траве, лежал Джури, его голова была повернута под ужасным углом, горло перерезано до кости. А в нескольких метрах от него на коленях стоял Малачи.

Он баюкал моё тело. Его широкая спина сотрясалась, он беззвучно рыдал.

Изображение исчезло, и Судья посмотрела на меня.

— Ты выполнила свою миссию, детка. Хорошо поработала. Я горжусь тобой.

Я не могла сказать «спасибо». Я не испытывала гордости. Я чувствовала себя уставшей. Она погладила меня по волосам и снова указала на стену. Там был Элизиум, изумрудная трава и пологие холмы, цветущие полевые цветы, сияющее солнце.

— Ты вольна идти, — сказала она.

Я вспомнила, каково это — погрузить пальцы ног в этот мягкий зелёный покров, вкусить сладкие ароматы в воздухе, тепло. Ничто больше не причинит мне боли. И чем больше я смотрела, тем больше видела людей, их лица приближались ко мне, хотя они были на расстоянии, словно их снимала камера с мощным зумом. Такеши и Анна плавали в кристально чистом озере, вода бисером играла на их смуглой коже, их лица светились счастьем. Надя лежала на спине на лугу с группой других подростков, указывая на облака, как будто видела там что-то прекрасное. Треса и Кузнец сидели на камне, глядя на пшеничное поле. И Генри с Сашей, взявшись за руки, шли по лесу. На моих глазах Саша обнял Генри за узкие плечи и притянул к себе. Их поцелуй был чистым облегчением и полон нежности. После стольких лет войны они наконец-то обрели дом.

Моё внимание переключилось на Надю, и как будто, почувствовав мой взгляд, она села. Она посмотрела прямо на меня. И улыбнулась. Она поднялась на ноги и раскрыла объятия, приглашая меня присоединиться к ней.

Но вместо того, чтобы двинуться к ней, я рухнула, подтянула ноги к груди и опустила голову на колени.

— У меня есть вопрос, — произнесла я.

— Я слушаю.

Я стёрла слёзы с лица.

— Ты с самого начала знала, что всё это произойдёт?

Судья опустила на меня взгляд, её глаза наполнились холодом, который пронзил меня до костей.

— Не всё ли равно, если и так?

— Ты выбрала меня? Я имею в виду, с той ночи на утёсе, с той самой ночи, когда я упала. Порыв ветра столкнул меня за край и всё это началось. Это была ты? Ты не можешь просто сказать мне?

— Это знание тебе как-то поможет?

Я пальцами вцепилась в штанины.

— Я хочу знать, выбрала ли ты меня на этот путь. Неужели мне так повезло.

Я выплюнула последнее слово, моё негодование мешало мне дышать.

— Детка, я выбрала тебя, — сказала она, её голос был полон веселья. — Но я выбрала многих.

Я уставилась на неё, и она вздохнула.

— Ты не можешь видеть вещи так, как их вижу я, — сказала она. — Ты не создана для этого. Но ты можешь понять это. Допустим, ты идёшь по дороге, и перед тобой появляется большая кирпичная стена. Что бы ты сделала?

— Ты серьёзно? — рявкнула я. — Ты мне ставишь в пример какую-то вдохновляющую пословицу?

Она усмехнулась.

— Просто представь это.

Я стиснула зубы, чтобы не закричать на неё.

— Я не знаю. Может быть, я бы перелезла через неё.

— Выбор. А что, если бы она была слишком высокой?

— Я бы попробовала обойти её.

— Ещё один выбор. Но она слишком длинная, чтобы обойти. И что тогда?

Я вскинула руки.

— Я не знаю. Я бы попробовала пробраться под неё. Или пробиться насквозь.

Она начала смеяться.

— Выбор и ещё раз выбор. Но ты могла бы сесть на дороге и остаться там, где стояла. Ты могла бы развернуться и вернуться тем же путём, каким пришла, — она положила руки мне на плечи и подняла на ноги, как будто я ничего не весила. — Но ты не такая.

— И что ты хочешь этим сказать?

— Ты единственная, кто сделал выбор, который привёл тебя в это место. Да, есть обстоятельства, которые ты не контролируешь, препятствия, которые появляются на твоём пути. Но каждый раз ты сама решала, что делать. Ты вошла в тёмный город. Ты нашла Надю. И когда тебе дали шанс попасть в Элизиум, ты отказалась от этого ради неё. Ты решила пойти за Малачи, когда он был потерян в мире Мазикинов. Ты решила освободить город. Ты решила остаться и сражаться в мире живых, даже когда испытывала искушение сдаться. Каждый раз ты делала шаг. Ты сама делала выбор. Так что, возможно, я выбрала тебя, но, что более важно, ты выбрала себя.

— А Малачи?

Её глаза весело блеснули.

— Он точно такой же. Он сделал свой выбор. Он знал о риске и принял его.

И вот теперь он был сломлен и горевал в мире смертных, а я была здесь, и меня вот-вот выпустят в Элизиум. Но, может быть…

— Могу я получить награду за верную службу? — спросила я, расправляя плечи. — Думаю, я это заслужила.

— Чего ты хочешь, детка?

Я повернулась к ней и встретилась с ней взглядом.

— Ещё один выбор.

Она смотрела на Элизиум, где меня ждала Надя.

— Я предлагаю тебе вечный покой.

— Но мне нужен выбор, — повторила я.

— Я не буду давать обещаний, — сказала она. — Если я и дам тебе выбор, то без гарантий. Ни счастья, ни свободы от трагедии, ни защиты от болезни, травмы, горя или неудачи.

— Такова жизнь, разве нет? — пробормотала я.

Лёгкая улыбка изогнула её красные губы.

— Такова жизнь. Это может быть ад, детка.

— А иногда наоборот.

— Лишь иногда. Ты могла бы иметь иное вечно.

Я посмотрела на стену, на Элизиум, но он исчез. Сейчас я увидела там Малачи, всё ещё баюкающим моё тело, а вокруг бушевал огонь. Диана стояла на коленях рядом с ним, слёзы катились по её лицу, она говорила в свой мобильный телефон, вероятно, вызывая скорую помощь, в которой я уже давно не нуждалась.