~~~

ПО АНТИЧНЫМ ТРОПАМ КРАСНОДАРСКОГО КРАЯ…

~~~

ЦАРСТВО НА БЕРЕГУ ПОНТА ЭВКСИНСКОГО

Дети собирали хворост, шишки и крупные ветки со старой огненно-оранжевой хвоей можжевельника. По слабоволнистым склонам у самого берега моря разносился слегка резкий, но приятный аромат арчевника. Юношеские ступни мягко ступали среди жасминов, ирисов, колокольчиков, тюльпанов и астрагалов, редко знающих морозные дни и продолжительные снегопады. Справа, через разреженное редколесье, открывался вид на крутой спуск балки, заканчивающийся глубоким отвесным обрывом, обжитый грабом, держи-деревом, скумпией, калиной и редкими пушистыми дубками. Время от времени к дубкам подходили дикие свиньи, но, не успевши насладиться желанными желудями, звери убегали, будучи напуганными пронзительным свистом юных озорников. Слева, совсем близ удобного спуска к пляжу, усеянному твёрдыми валунами и более мягкими глыбами из известняка, возвышалась сосна-доминанта. Она, изогнутая и искорёженная, бесчисленные десятки лет познававшая суровость морских штормов, из года в год выступала любимым местом для отдыха пастуха и игр малышей, которые сейчас с удовольствием собирали её многочисленные шишки.

Старик-рыбак, известный всем ребятам своими интересными легендами, наконец-то развёл костер. На закате осмелевшие от сухости дров огоньки, перепрыгивающие с одной ветки на другую, будто бы вновь и вновь поджигали солнце на горизонте. Пламя набирало силу, а день терял каждую свою минуту. Бог Гелиос был последователен в своём стремлении отдохнуть. Его колесница не спеша двигалась туда, куда ей следовало прибыть.

Тем временем старик начал свое повествование.

«Многие века назад наши деды и прадеды из далекой Эллады прознали о чудесном Понте, или море, за несколькими проливами, изобилующем рыбой. Берега Понта, по рассказам очевидцев, испещрены дивными долинами садов диких яблонь, кустами кизила и малины. Земля столь плодородна, а дни – теплы, что лучшего места для виноградарства тяжело найти и в самой Элладе. В горных лесах земель, омытых этим морем, водится бесчисленное разнообразие дичи. Перепела и ржанки, кряквы и огари, взмывая над небольшими прудами, которыми усеяны горы у Понта, сами летят к вам в руки. Трудолюбивые и терпеливые горцы, проживающие на берегу моря, переселились с вершин в долины на плодородную землю и разбили свои поселения у самого берега.

Деды и прадеды из Эллады снарядили множество бирем и трирем. Нагрузили их разным товаром, бакалеей, зерном, тканями, маслом и вином и отправились в далекий и опасный путь. Шли дни один за другим, а берега всё не было видно. Грусть, а затем страх, обуяли наших предков, но вдруг сквозь туман еле-еле забрезжил вид тонкой линии мыса, уходящей вдаль. На миг появился берег перед вперёдсмотрящим и тут же пропал.

Море заискрилось цветами радуги, всё больше и больше переходя к самым холодным тонам. Резкий и неожиданный порыв пронзительного ветра поднял волну, вторую, третью. Девятый вал обрушился с неимоверной силой на легкие корабли эллинов. Валун за валуном срывались с тонкого мыса в бушующий Понт. Небо из серо-пепельного в считанные минуты превратилось в чёрный давящий купол. Пена морская у берегов и та озарилась мёртвым стальным светом. Исчезли все светила. Ни солнце, ни звезды не могли показать выхода из ненастья умелым морякам. Казалось, что природа напрягла все свои силы, чтоб не пустить купцов к местным народам горцев.

Эллины испугались, как никогда, и были вынуждены повернуть. Лишь некоторые, не поверженные пучиной галеры дошли обратно. Немногие вернулись в Элладу. Долго никто и ничего не говорил о далёком и злобном море за двумя проливами. Лишь Понт Аксинский слышалось через оскал неприязни от старых мореплавателей в адрес этого моря, негостеприимного моря.

Миновали года, десятилетия, и задумали вновь греки побывать на берегах далекого Понта. Хорошо помня случившуюся беду, в путь отправились не сотни алчных купцов с несметными множеством товаров, а простые греки: землепашцы, виноградари, плотники и каменотёсы. Пожелали эллины основать на берегу моря новое царство, где будет править закон и справедливость. Ни туман, ни шторм, ни другие ненастья не встретили смельчаков в плавании. Сам Посейдон обрадовался столь высоким намерениям наших предков. Спокойно подплыли семь первых галер к освещённой песчаной косе при дневном бризе, где их встретили гостеприимные горцы. Обменялись дарами гости и местные жители, заключили союз. Договорились вместе выращивать скот, табак и виноград, вести прибыльную и уважительную торговлю.

Поселились эллины среди горцев. Был отстроен город-красавец Пантикапей, столица нового Боспорского царства. На противоположной стороне пролива выращивали виноград близ полисов Фанагория и Гермонасса. Через воды Меотиды можно было дойти на судах до Танаиса. Вдоль побережья встречались поселения Горгиппия, Бата, Торик и многие другие.

Удивлялись долгое время потомки эллинов, почему это тёплое и ласковое море называется Понтом Аксинским – негостеприимным? И решили дать ему другое, более соответствующее название – Понт Эвксинский – гостеприимное море».

С тех самых пор так и повелось: кто идёт чрез Чёрное море с алчностью и сребролюбием, того оно встречает бурей и стихией. А кто открыт сердцем, с добрыми и мирными намерениями пребывает, для того оно всегда гостеприимное – Понт Эвксинский.

~~~

ГРЯЗЬ ИЗ ГЕРМОНАССЫ

Впервые Ксенофон, юный сын грека купца и женщины из племени меотов, увидел Пантикапей. Он прибыл сюда с необычным товаром. Его целью было продать грязь, которой изобилует его родные земли близ полиса Гермонасса на противоположном от столицы царства полуострове. Всякому покажется, что грязью торговать нельзя, она встречается везде и никому не пойдет впрок. Но это была не простая повсеместная грязь…

Юноша собрал ценную грязь и ил небольших вулканов и лиманов вдоль прибрежной полосы огромного моря-озера Меотида. С незапамятных времен этой грязью в его поселении знахари лечили всевозможные недуги, снимали боль, заживляли раны. По рассказам матери Ксенофона, грязь помогла многим мужчинам и женщинам из его племени легче пережить старческие недуги.

Никогда ранее не видел Ксенофон крупных полисов. Обычным для его глаза стали двух- или трехметровые вулканические сопки, сложенные глинами с прослоями ракушечников и песка. Каждая сопка открывалась неглубокими отверстиями с кипящей массой. Время от времени эта масса ила бурлила и выплескивалась. В разных направлениях в виде замысловатого узора растекались потоки более-менее остывшей целебной жижы. Крайне редко взрывы были мощны. Тогда на поверхность падали окатыши твёрдых горных пород, а воздух наполнялся зловонием подземного газа.

Растительность на большой площади не изобиловала. Повсеместно произрастали гусиный лук и бескильница, привезенные сюда из Тавриды. Если где-то и встречалось небольшое дерево или три-четыре кустарника, то они имели вид настолько бедный и непривлекательный, что всякая коза или овца обходили их всегда стороной. Только всезнающие мудрецы и смелые юнцы, к коим относился Ксенофон, приходили к сопкам за лечебным материалом.

В свою очередь Пантикапей показался авантюрному торговцу из Гермонассы величественным. Многие и многие минуты он стоял на месте и наслаждался живостью речи, мелькающими лицами, ухоженностью аллей с кадками высоких пальм и возвышающейся над полисом горой. По главной торговой улице, не замечая жидкой весенней грязи, сброда босяков и грузчиков-киммерийцев с орлиным пронизывающим взглядом, двигались обоз за обозом. Волы влачили нагруженные телеги, топотали ноги по деревянным настилам, яростно командовали рабами вездесущие капитанские помощники с прибывающих и отходящих судов. То справа, то слева хлопали бичи погонщиков, раздавалось ржание ретивых молодых жеребцов и фыркание старых тягловых кобыл.