Вернувшись в квартиру, у меня не осталось сил идти домой. Я нашел спальню, позволил своей одежде упасть на пол и рухнул на кровать.

  День святых невиновных, щедро отмечаемый моими польскими родственниками-католиками, был уже далеко, прежде чем я снова проснулся. Я обнаружил, что По смотрит на меня укоризненными карими глазами, слегка задыхаясь. «Хорошо, хорошо», - проворчала я, откинув одеяло и, шатаясь, поднялась на ноги.

  Накануне вечером я слишком устала, даже чтобы найти ванную. Теперь я нашел его, часть большой фотолаборатории. Синда, очевидно, снесла стену, соединяющую ее со столовой; у нее была раковина и встроенные полки в одном удобном месте. По комнате были развешаны принты, а химикаты и нижнее белье неуместно сталкивались друг с другом. Я одолжил зубную щетку, осторожно понюхав тюбик с зубной пастой, чтобы убедиться, что он действительно удерживает Crest, а не проявляет химические вещества.

  Я снова оделся и повел По по кварталу. Погода значительно улучшилась; Банковский градусник на углу показывал 9 градусов. По хотел бежать к озеру, но сегодня утром я не собирался заходить так далеко, и с трудом перезвонил ей. После обеда, если бы я завел машину, мы могли бы посмотреть, не прячутся ли какие-нибудь зацепки в снегу.

  Я позвонил Лотти из квартиры Синды, объяснив, где я был и почему. Она сказала мне, что я был идиотом, вставшим с постели накануне вечером, но если бы я не умер от разоблачения, я, вероятно, выжил бы, пока кто-нибудь не выстрелит в меня. Как-то это меня не обрадовало.

  Пока я готовил себе кофе и тосты на кухне Синды, я начал звонить различным адвокатам, чтобы узнать, смогу ли я найти кого-нибудь, кто будет представлять Джонатана. Тим Олдхэм, который учился вместе со мной в юридической школе, вел крупную уголовную практику. Он не был тожес энтузиазмом относился к тому, чтобы взять клиента без особых денег, но я оказал некоторое не очень тонкое давление на женщину, с которой видел его на Золотом Берегу несколько недель назад, которая мало походила на его жену. Он пообещал мне, что Джонатан будет дома к ужину, назвал меня нелестными именами и повесил трубку.

  Помимо кухни, спальни и фотолаборатории, в квартире была еще одна комната, в основном заполненная роялем. На полу стояли стопки музыки - Джонатан либо не мог позволить себе полки, либо не думал, что они ему нужны. Стены были увешаны фотографиями играющего Джонатана размером с плакат, сделанными Синдой. Они были очень хороши.

  Я вернулся в темную комнату и покопался в фотографиях. Синда положила все свои фотографии Санта-Клауса в аккуратно помеченные конверты. Она тщательно написала имя каждого ребенка рядом с номером выступления на этой роли в фильме. Я включил световой стол и стал на них смотреть. Она делала снимки каждый день в течение трех недель, что составило тысячи снимков. Это было похоже на задачу типа «иголка в стоге сена». Но большинство фотографий были детьми. Единственными остальными были те, которые Синда сделала для собственного развлечения, панорамирования толпы или вычурных снимков через стекло в отражающемся свете. Предположительно, ее звонивший был одним из взрослых в толпе.

  После обеда я отвел По к своей машине. Она, не колеблясь, пошла со мной и нетерпеливо прыгнулана заднее сиденье. «У тебя слишком доверчивый характер», - сказал я ей. Она улыбнулась мне и тяжело дышала. После нескольких секунд ворчания «Омега» завелась, и я поехал на север, в Брин-Мор и обратно, чтобы хорошо зарядить аккумулятор, прежде чем свернуть на стоянку в бухте Бельмонт. По была почти вне себя от возбуждения и билась хвостом о заднее стекло, пока я не открыл дверь и не выпустил ее. Она помчалась впереди меня по озерной тропе. Я не пытался перезвонить ей; Я подумал, что найду ее у скалы Синды.

  Я двигался медленно, внимательно осматривая землю в поисках следов… чего? Фильм? Визитная карточка? Ветер сегодня был настолько спокойнее, а воздух настолько теплее, что видимость была хорошей, но я ничего не видел.

  На озере туман рассеялся, оставив воду стальной серый, беспокойно двигаясь под его железными полосами холода. По стоял, как я ожидал, на скале, где я нашел ее вчера. Она была картина уныния. Она явно ожидала найти хозяйку там.

  Я тщательно прочесал местность и наконец нашел одну из тех серых пластиковых трубок, в которые входит пленка. Она была пуста. Я положил его в карман, решив, что могу хотя бы показать его МакГоннигалу и надеяться, что он сочтет это важным. По покинул скалы крайне неохотно. Вернувшись на тропу к озеру, она продолжала оборачиваться в поисках Синды. Пришлось затащить ее в машину. По дороге в полицейский участок она беспокойно поворачивалазадняя часть машины, маневр изрядный, так как она была больше сиденья.

  МакГоннигала, похоже, не слишком впечатлила найденная мной трубка, но он взял ее и отправил в отдел судебной экспертизы. Я спросил его, чему он научился у Бертона; у них не было копий фотографий. У Синды было все это. Если кто-то заказывал такой, они отправляли имя Синде, и она поставляла фотографию. Они передали МакГоннигалу копию списка из семи сотен человек, запрашивающих фотографии, и он попросил кого-то пройти, чтобы узнать, были ли какие-либо из них известными преступниками, но он, очевидно, считал, что это пустая трата времени. Если бы не тот факт, что его начальник, лейтенант Роберт Мэллори, был другом моего отца, он, вероятно, даже не приложил бы столько усилий.

  Я остановился, чтобы увидеть Джонатана, который, казалось, был в довольно хорошем расположении духа. Он сказал мне, что был Тим Олдхэм. «Он думает, что я хиппи и не очень интересен по сравнению с некоторыми фигурами мафии, которых он представляет, но я могу сказать, что он старается изо всех сил». Он отрабатывал аппликатуру партитуры Шуберта, используя край кровати в качестве клавиатуры. Я сказал ему, что По здоров, но ждет меня в машине на улице, так что мне лучше поехать.

  Остаток дня я провел, просматривая фотографии Синды Санты. Я закончил примерно треть из них в пять, когда позвонил Тим Олдхэм и сказал, что Джонатану придется провести еще одну ночь в тюрьме:из-за рождественских каникул он не смог внести залог.