"Ага. Но теперь они могут быть где угодно, в том числе посреди болота ».

  «Мне так жаль, куколка, я понимаю, почему ты не хочешь, чтобы я вмешивался, когда ты работаешь, даже не можешь держаться за чертову собаку». Он повесил голову.

  «Легко, легко». Я похлопал его по руке. «Митч силен, и он хотел этих парней. Если бы я не играл там Энни Окли, возможно, Митч не был бы так взвинчен с самого начала. И если бы я сел в машину, вместо того, чтобы думать, что смогу поймать двух двадцатилетних пешком… - Я откусил слово: догадки и подозрение на вину - это роскошь, которой хороший детектив никогда не должен позволять себе удовольствия.

  Мы с соседом окликнули собаку минуту или две, стараясь ее услышать. Skyway - это диагональная дорога, которая проходила здесь слева от нас, достаточно близко, чтобы из-за дорожного движения было трудно слышать другие звуки.

  «Это бесполезно, - резко сказал я. «Мы проедем по местности. Если мы не увидим его в ближайшее время, давай вернемся днем ​​с Пеппи - она ​​может вырубить его ».

  Г-н Контрерас согласился, по крайней мере, с первой частью моего предложения. Когда он забрался на пассажирское сиденье, он сказал: «Иди домой, отдохни и верни Пеппи, но я не собираюсь оставлять Митча здесь. Он никогда раньше не ночевал на улице в одиночестве, и я не собираюсь его начинать сейчас.

  Я не пытался с ним спорить - я и сам чувствовал то же самое. Мы поползли на запад по 100-й улице, мистер Контрерас высунул голову в окно и через каждые несколько ярдов издавал пронзительный свисток. Когда мы подошли к реке, дома-бараны уступили место рушащимся складам и сараям. Два панка могли найти убежище в любом из них. Митч мог лежать там - я отрезал эту мысль.

  Мы сделали кропотливый объезд четырех кварталов, лежащих между Skyway и рекой. Лишь однажды мы обогнали другую машину, у одноглазого бандита не было правой фары. Водитель был тощим нервным парнем, который при виде нас склонил голову.

  У реки я вышел из машины. У меня в бардачке хранится настоящий фонарик промышленного класса. Пока мистер Контрерас стоял позади меня и водил светом вдоль берега, я копался в мертвой болотной траве.

  Нам повезло, что мы были на самом краю осени, когда ранчая растительность замерзла и растворилась, а болотные травы больше не были укрытием для миллиона кусающихся насекомых. Тем не менее, земля была липкой грязью, которая всасывала мои ботинки; Я чувствовал, как в них сочится холодная солоноватая вода.

  Я услышал скольжение и шелест в кустах и ​​остановился. «Митч», - мягко позвал я.

  Шорох ненадолго прекратился, затем снова начался. Вышла что-то вроде крысы, а за ней небольшая семья и соскользнула в реку. Я двинулся дальше.

  Я прошел мимо человека, лежащего в траве, и все еще думал, что он мертв. Моя кожа скрутилась от отвращения, я подошел достаточно близко, чтобы услышать его дыхание, медленный, керчунный звук. Мистер Контрерас проследил за мной с фонариком, и я увидел контрольную стрелку, лежащую на открытой крышке пивной банки. Я оставил его в тех мечтах, которые остались для него, и снова поднялся по набережной к мосту.

  Мы перешли реку в напряженном молчании и попытались повторить маневр на дальнем берегу, мы оба кричали Митчу. Было уже пять часов, когда небо на востоке приобрело тот светлый оттенок серого, который предвещает рассвет умирающего года, когда мы, пошатываясь, вернулись к машине и рухнули на сиденья.

  Я вытащил свои карты города. Болото на Вестсайде было огромным; Команда обученных поисковиков с собаками могла бы провести здесь неделю, не покрывая ее половину. За бескрайним болотом снова возникла сеть улиц, мили за милей заброшенных домов и свалок, где могла лежать собака. Я действительно не верил, что наши двое головорезов ушли к западу от реки: люди держатся ближе к знакомому им месту. Эти парни нашли или угнали или что-то еще, что они сделали с Miata недалеко от своей базы.

  «Я не знаю, что нам делать дальше», - тупо сказал я.

  Ноги затекли от холода и сырости, веки болели от усталости. Мистеру Контрерасу восемьдесят один год; Я не знала, как он держался прямо.

  «Я тоже, печенье, я тоже. Я просто никогда не должен был… - Он прервал свои стенания раньше меня. «Вы это видите?»

  Он указал на темную фигуру на дороге. «Наверное, олень или что-то в этом роде, но поставь фары, кукла, поставь фары».

  Я включил фары и выбрался, чтобы присесть на дороге. «Митч? Митч? Иди сюда, мальчик, иди сюда! »

  Он был весь в грязи, его язык свисал от усталости и жажды. Когда он увидел меня, он издал легкий возглас облегчения и начал лизать мое лицо. Мистер Контрерас выскочил из машины и обнимал собаку, обзывал его по имени и рассказывал, как он снимет с него шкуру заживо, если когда-нибудь снова проделает подобный трюк.

  Позади нас подъехала машина и загудела. Мы втроем прыгнули: дорога была у нас так долго, что мы забыли, что это улица. Толстый кожаный поводок Митча все еще был прикреплен к его ошейнику. Я попытался затащить его обратно к машине, но он уперся ногами и зарычал.