ГОРЯЧАЯ РАСПРОДАЖА

  САРА ПАРЕЦКАЯ

  ПРОЛОГ

  Я была на полпути по набережной, когда увидела красно-оранжевую вспышку. Я упала на землю и прикрыла голову руками. И почувствовала такую ​​сильную боль в плече, что я даже не могла кричать.

  Лежа лицом вниз в папоротнике и мусоре, я дышала неглубоко, тяжело дыша, как собака, с остекленевшими глазами, пока боль не отступила настолько, что я могла двигаться. Я отошла от огня на четвереньках, затем выпрямилась на коленях и села очень неподвижно. Я хотела, чтобы мое дыхание было медленным и глубоким, отодвигая боль достаточно далеко, чтобы справиться с ней. Наконец, я осторожно положила руку на свое левое плечо. Палка. Металл или стекло, какой-то кусок окна, вылетевший, как стрела из арбалета. Я дернула за палку, но это вызвало у меня такую ​​реку агонии, что я начал терять сознание. Я свернулся калачиком, положив голову на колени.

  Когда волна утихла, я посмотрела на завод. Разлетевшееся заднее окно было залито огнем, теперь сине-красным, массой такой густой, что я не могла разглядеть пламя, просто расплывчатое пятно горячего цвета. Там хранились рулоны ткани, которые разожгли огонь.

  И Фрэнк Замар. Я вспомнил о нем с внезапным потрясением. Где он был, когда взорвался огненный шар? Я изо всех сил поднялась на ноги и, споткнувшись, двинуласьа вперед.

  Плача от боли, я вытащила отмычки и попыталась пролезть в замок. Только после третьей тщетной попытки я вспомнил свой мобильный телефон. Я достала его из кармана и позвонила в службу 911.

  Пока я ждала на пожарных машин, я все пыталась открыть замок. Из-за удара ножом в левое плечо мне было трудно маневрировать с тонкой защитой. Я попытался схватить их левой рукой, но вся моя левая сторона дрожала; Я не могла удерживать отмычки.

  Я не ожидал пожара - я ничего не ожидал, когда приехал сюда. Только некоторая укола беспокойства - болезни - отправила меня обратно на «Флаги флага» по дороге домой. Я действительно свернулааа на шоссе 41, когда решил проверить завод. Я сделал разворот на Эсканабу и зигзагом по разбитым улицам направилась к Южному Чикаго-авеню. Было шесть часов, уже стемнело, но когда я проезжал мимо, я видел несколько машин во дворе Флай Флага. Пешеходов здесь не было, не то чтобы здесь их было много; только несколько машин проехали мимо, загонщики, люди, покидающие несколько стоящих заводов, направляются в бары или даже домой.

  Я оставила свой «Мустанг» на одном из переулков, надеясь, что он не привлечет внимание бродячих панков. Я засунул мобильный телефон и бумажник в карманы пальто, достал отмычки из бардачка и запер сумку в багажнике.

  Под прикрытием холодной ноябрьской ночи я взобрался на набережную за заводом, на крутой холм, который поднимает платную дорогу над старым кварталом. Рев транспорта на Skyway надо мной заглушал любые звуки, которые я издавал, в том числе мой собственный крик, когда я зацепился ногой за выброшенную шину и резко упал на землю.

  Со своего места под автомагистралью я мог видеть задний вход и боковой двор, но не переднюю часть завода. Когда смена закончилась в семь, я мог только различить силуэты людей, идущих к автобусной остановке. Несколько машин въехали позади них по выбитой дороге, ведущей к дороге.

  В северной части завода все еще горел свет. Одно из окон подвала, обращенных ко мне, тоже светилось бледным флуоресцентным светом. Если бы Фрэнк Замар все еще был в помещении, он мог бы чем-нибудь заниматься - чем угодно - от проверки инвентаря до закладки мертвых крыс в вентиляционные отверстия. Мне было интересно, смогу ли я найти в обломках ящик, который поднимет меня достаточно высоко, чтобы заглянуть внутрь. Я был на полпути вниз по склону холма, ища среди обломков, когда окно ненадолго потемнело, а затем вспыхнуло огненной жизнью.

  Я все еще пытался открыть передний замок, когда на Южном Чикаго-авеню загорелись сирены. Во двор с криком ворвались два грузовика, командирская машина и группа бело-голубых.

  Меня окружили люди в черных плащах. Полегче, мисс, отойди, мы это прикрыли, ка-чунг топоров, ломающих металл, боже мой - посмотри на эту штуку у нее на плече, позови ей скорую, гигантская рука в перчатке подхватывает меня так же легко, как если бы я был младенцем, а не детективом весом 140 фунтов, а затем, когда я сидел боком на пассажирском сиденье командирского вагона, ноги на земле, снова тяжело дыша, раздался знакомый голос:

  "РС. У., что, во имя Иисуса, ты здесь делаешь? »

  Я вздрогнул и поднял голову, и от облегчения у меня закружилась голова. «Конрад! Откуда вы пришли? Как ты узнал, что я здесь? »

  «Я этого не делал, но я мог предположить, что если бы на моей территории взорвались здания, вы были бы рядом. Что случилось?"

  "Я не знаю." Ток боли снова прокатился по мне, отрывая от швартовки. «Замар. Где он?"