В общем, привыкаю к новому для себя обществу и нагрузкам. Поначалу мышцы ужасно болели, но потихоньку всё вошло в ритм, и сейчас я уже с удовольствием каждый раз их нагружаю. Работаю в паре с одним молодым и неплохо накачанным парнем. Мне бы такое тело! Витьку́, возможно, около тридцати. Его «приблатнённость» не мешает нам в процессе тренировок нормально разговаривать. Из разговоров, которые мы ведём между подходами к снарядам, я уже знаю, что в ранние года он успел хлебнуть зоны, а теперь работает где-то охранником. Часто к нашим беседам подключаются и другие мужики. Странно, но обстановка в спортзале к этому располагает, и каждый, приходя на занятия, порой по-приятельски вываливает здесь свои новости. Когда я рассказал свою историю, мой напарник обозвал Люсю сучарой, а другие слушатели сочувственно покачали головами, а один даже пробормотал: «Не по понятиям…»

Короче, жизнь как-то идёт… Только самое важное пока не двинулось – размен квартиры. С этой необходимостью я уже свыкся, даже обсудил её с родителями, но так и не решился на разговор с Люсей. Михаил, который по-дружески весьма озабочен моим положением, постоянно мне напоминает о необходимости решения этой проблемы и торопит. Однако, прекрасно понимая его правоту, я тем не менее почти полтора месяца тяну, опасаясь, что эта тема явится катализатором каких-либо агрессивных действий со стороны бывшей жены.

Сегодня, воспользовавшись отсутствием Люсиного сожителя и набравшись смелости, решил обсудить с ней условия размена квартиры.

– Давай поговорим, – начинаю я, входя на кухню.

– О чём? – бывшая жена поворачивается ко мне с явным неудовольствием и даже с нетерпением.

– О размене квартиры.

– Чего?.. О каком ещё размене? – на её лице возникает уже знакомая мне гримаса.

– Чтобы не мешать друг другу, эту квартиру придётся разменять, – стараясь быть спокойным, поясняю я, уже чувствуя нарастающее раздражение.

– Знаешь, что? – Люся делает ко мне пару шагов и смотрит на меня взглядом, который должен был бы, наверно, меня испепелить. – Если ты вдруг ещё считаешь себя нормальным мужиком, то должен оставить это жильё своему ребёнку. Понятно?

Сказанное заставляет меня как бы ощутить лопатками стенку: отступать дальше некуда! Естественно, я не собирался оставлять дочку без квадратных метров, но такого поворота в виде попытки просто выгнать меня, несмотря на предупреждение Миши, я не ожидал. Но всё-таки правильно говорят, что безысходность будит в человеке уверенность и силу. Может, поэтому с непонятным самому себе спокойствием говорю:

– Непонятно. Ты, видно, забыла, что у меня здесь такие же права, как и у тебя, ведь мы приватизировали эту квартиру на двоих. Да и вообще я здесь родился и прожил всю свою жизнь. Мы поделим эти квадратные метры с учётом прав Кати. Две части тебе и ей, а одна – мне. Должен же я где-то жить!

– Плевала я на твои права! – усмехается Люся. – Ты видно забыл, что сейчас уже другие времена и прежние законы не катят. – Про себя отмечаю последние сказанные слова. Что ж, круг её нынешнего общения диктует свою лексику. – А насчёт того, где тебе жить, – катись к своим папаше и мамаше! – она делает паузу, и я слышу жёсткий приказ: – В общем, чтобы прекратить такие разговоры, завтра собирай свои шмотки и уматывай! А будешь упираться, позову своих мальчиков и они быстро тебе мозги на место поставят, дорогой бывший муженёк.

Последнее звучит с такой откровенной ненавистью, что даже внутренняя дрожь прохватывает. Не представлял я, насколько она изменилась за время своего бизнеса. За одиннадцать лет совместной жизни я эту женщину такой не видел ни разу. Как хорошо, что все документы на квартиру находятся у меня. Надо будет завтра же отнести их на работу и оставить в сейфе у Михаила. В нынешней ситуации может случиться всякое, а пока мне надо взять паузу и хорошо подумать, как поступать дальше.

С самого утра захожу в кабинет своего начальника.

– Привет, – поднимает он на меня взгляд от каких-то бумаг, пожимает руку и приглашает: – Садись.

– Здорово, – и я протягиваю ему папку. – Возьми на хранение. К сожалению, сейчас я не могу держать дома документы на квартиру.

– Не понял… Боишься, что украдут?

– Просто вчера мне было указано на дверь с требованием полностью отказаться от своего жилья.

– О как! А ведь я тебя предупреждал! – вздыхает Миша. – Ай да Людмила… Знаешь, скорее всего самого главного ты, да и все мы, в своё время в ней не рассмотрели. Такие проявления на ровном месте не случаются. Они берут своё начало в далёком прошлом, в воспитании человека.

– Согласен, – и вздыхаю тоже. – Только вся эта философия не помогает решить сегодняшние проблемы.

– Боюсь, для их решения тебе придётся обращаться к юристам, – с беспокойством замечает мой однокашник. – Правда, сейчас их услуги стоят очень дорого… Не могу не повторить, что в стране наступило время, если можно так сказать, непроизводительных заработков.

– В любом случае надо знать хотя бы, сколько берут за такие услуги.

– Могу этим озадачиться.

Про себя отмечаю, что Миша всегда был деятельным и даже оборотистым человеком. Возможно, у него есть какие-то связи?

– Узнай, пожалуйста. Только я пока не представляю, где буду брать деньги.

– Может, родители смогут помочь?

– Не думаю… Я же тебе говорил, что они, как все советские люди, держали свои средства традиционно в сберкассе, а потом, после обесценивания рубля, всё это накрылось… медным тазом.

– Понятно… Но я всё равно узнаю, а дальше уже будем решать, что делать.

Всё-таки повезло мне с другом. Он один из тех людей, которых с полным основанием можно назвать надёжными. Однако после вчерашних слов Люси как-то мне неспокойно. Допускаю, что сказанное было рассчитано на мой испуг и добровольную сдачу позиций. Хотя вполне возможно, что при нынешнем беспределе у неё есть какая-то, как сейчас модно говорить, «крыша» и к ней она может обратиться за помощью, но захотят ли эти люди вмешиваться во внутрисемейные разборки?

Хоть я в течение дня и пытался представить себе, какие шаги могут быть предприняты бывшей женой, но действительность превзошла мои ожидания. Придя домой, я заметил в своей комнате следы поисков. Сразу стало ясно, что искали документы на квартиру. Думаю, это делала она сама. Вряд ли её сожитель участвовал. Значит, правильно я поступил, поместив их на хранение в сейф начальника отдела! Счёл за благо не задавать Люсе провокационных вопросов и просто дождаться развития событий, поэтому сделал вид, что ничего не заметил.

Во время тренировки в спортзале ко мне подходит Сан Саныч.

– Задержись сегодня. Я долг принёс.

Киваю, хотя ещё не понял, зачем для отдачи денег надо задерживаться.

Переодевшись из спортивного, жду на улице и курю.

– Хорошо, что дождался, – выходя, улыбается Бригадир. – Пошли!

– Куда? – не понимаю я.

– Тут недалеко есть одно хорошее местечко, – и, видя моё продолжающееся непонимание, наконец объясняет: – Мы с тобой сейчас немного посидим. Хочу отблагодарить тебя за своевременную помощь. Не отказывайся!

Становится ясно, что он зовёт в какой-то кабак, но, немного поразмыслив, решаю не противиться судьбе. Всё равно меня дома теперь никто не ждёт.

Кафешка оказалась вполне приличной. Судя по отношению персонала, Сан Саныч здесь тоже известен и уважаем, как и в нашей компании. Садимся за столик.

– Сейчас всё принесут, – сообщает он и поясняет: – Я уже заказал, – потом вынимает и протягивает конверт. – На, возьми. Спасибо, что понял и выручил.

– Вообще-то я всегда стараюсь… Тебе ведь тогда нужно было, да и не умею я проходить мимо чьих-то проблем, – смущённо бормочу, забираю конверт и собираюсь положить его в карман.

– Пересчитай! – следует команда.

Послушно пересчитываю содержание бумажной тары.

– Здесь же больше, чем я давал! – и удивлённо поднимаю глаза на Бригадира.

– Рубль падает. Я добавил проценты.