«Мои желания слишком простые и человечные: я хочу отыскать дочь. Хочу просыпаться утром, чувствуя затылком горячее дыхание и спиной тепло мужской груди. Хочу любить и быть нужной. Если уместить мои желания в одно предложение – я мечтаю, чтобы в моем сердце снова расцвели розы…»

Максим заставляет меня задуматься и тронуть прикрытые свежими рубцами раны.

– Это слишком личное, чтобы делиться, – чопорно отвечаю я и отворачиваюсь.

К черту допрос! Порой мне кажется, что мужчинам доставляет удовольствие видеть женскую слабость.

– В детстве я мечтал о путешествии на Луну, – улыбается Макс. Ветер мягко касается его волос, играет с ними, ощупывает лицо и, словно собрав запах в невидимое хранилище, старательно несет его к моему носу. Аромат свежести и моря щекочет ноздри… Хочется вдохнуть его полной грудью, раствориться в нем. – Смотри, Диана, а вон там созвездие Кассиопеи. Его несложно разглядеть – всего-то нужно провести прямую линию от Полярной звезды к россыпи из пяти звезд.

– Максим, мне кажется, мы говорим на разных языках. Я не понимаю…

– Ты странная, Ди…

Он разворачивается и сгребает меня в объятия. Его большие теплые ладони ползут под джинсовую куртку и гладят спину, дыхание опаляет шею, а губы… Губы накрывают мой приоткрытый от удивления рот и нежно целуют. Из легких словно выкачивают весь воздух. Я слабею под напором парня и беспомощно впиваюсь пальцами в его плечи.

– Погоди… Что ты делаешь? – бормочу я, костеря себя на чем стоит свет за то, что согласилась на свидание.

– Ты же хочешь этого, Ди? Ведь так? Ты сама позвала меня… – отрываясь от меня, вздыхает Макс. Его грудь тяжело вздымается, а от тела исходит тепло.

– Я имела в виду секс, а не свидания или поцелуи.

Красивые губы Макса сжимаются в тонкую, напряженную линию, он отстраняется, сверля меня сверкающими, как звезды, глазами. Я наклоняю голову, не в силах выдержать дуэль взглядов и повисшее в воздухе тяжелое, как желе, напряжение.

Тишину пронзает звук входящего сообщения на телефон Макса. Я облегченно вздыхаю, наблюдая за тем, как Максим меняется в лице. Он улыбается. Широко и искренне, радуясь посетившей его новости.

– Что случилось? – спрашиваю я. – Ты так улыбаешься, будто…

– Люба родила, – отвечает он. – Девочку. Назвали Надюша. Мне начальница написала.

Мое лицо вытягивается в скорбную маску. «Твой рыжий красавчик скоро станет отцом! Отцом…» – звучат эхом слова папы. Надо же, у Мирослава родилась дочка. Наденька. Надежда Мирославовна. И родила ее любимая жена…

– Ди, ты расстроилась? Прости, я подумал, что ты забыла о Боголюбове… Извини, я разбередил твою рану? – спохватывается Макс.

– Я забыла, – отрезаю я, беспомощно поглаживая свои плечи. – А ты почему так радуешься? Разве ты отец?

– Нет, – усмехаясь, отвечает Макс и запускает пальцы в непослушные волосы. – Ребенок – это большое счастье, Диана. Наверное, ты не понимаешь этих чувств, потому что не мать. Тебе чуждо счастье родившей женщины. Знаешь, когда появилась моя племянница…

А вот это он зря… Внутри мгновенно все высыхает: ростки нежности, стебли привязанности, бутоны женской слабости. Наверное, оно к лучшему.

– Макс, пойдем ко мне? – сухо выдавливаю я.

Он кивает в ответ.

Дрожащими пальцами я проворачиваю ключ в замочной скважине и распахиваю входную дверь.

– Проходи, – включаю в прихожей свет, приглашая Максима в свое убежище. К слову, он первый мужчина, которого я привела домой.

– У тебя очень уютно, Ди, – произносит он, расстегивая молнию ветровки и стаскивая обувь. – Любишь цветы?

«Какие еще, к черту, цветы?» Взгляд Макса восхищенно замирает на стоящей в углу пузатой вазе с роскошным букетом: белые розы, лиловые орхидеи, мелкие темно-бордовые хризантемы… Как я могла не заметить их днем?! Илона Васильевна частенько балует меня цветами или открытками, называя свои подарки комплиментом.

– Как видишь, – вздыхаю я, сбрасывая с плеч джинсовую куртку.

– Ты хорошая хозяйка, Диана, – одобрительно кивает он, встречаясь со мной взглядом.

Похоже, в моем окружении выискался еще один папочка! Мне хочется поспешно отвернуться, чтобы не выдать правду: она слишком неприглядная и позорная. И отчего-то не хочется, чтобы о моих успехах как хозяйки знал Макс…

Я прохожу в кухню-гостиную и включаю напольную лампу. Комната озаряется приглушенным голубоватым светом. Интимным – под стать случаю.

– Угостишь кофе? – спрашивает Макс, вскидывая бровь. Боже, ну какой же у него голос: бархатный, низкий, как перестук колес по гравию…

– Почему нет? – От волнения мой голос звучит визгливо.

Макс опирается на подоконник и наблюдает за мной. Нетвердыми пальцами я опускаю капсулу в кофемашину, чувствуя его ползущий по мне, как лазерный луч, взгляд. Он словно облизывает глазами обнаженную спину, плечи, скрытые лишь тонкими полосками бретелей. Правильно, уцененный товар, предложенный на распродаже, нужно тщательно рассмотреть. Блин, ну и сравнение! Но почему-то именно так себя я и чувствую. Голой. Уязвленной.

Кофемашина шумит, прогоняя повисшее между нами напряжение.

– Готово. Сахар нужен?

– Нет.

Макс подходит ближе и заключает меня в замок из своих рук. Я робко выставляю вперед чашку эспрессо и поднимаю глаза, встречаясь с его взором: возбужденным, темным из-за расширившихся зрачков. Расплавляющим всю мою решимость к чертям…

Не отрывая взгляда, он забирает чашку из моих рук, торопливо делает глоток, со звоном отставляет ее на столик и снова притягивает меня к себе. Господи, я, наверное, умру от сердечного приступа! Или от нежности, проснувшейся где-то в закоулках моей души. Он высокий, сильный, красивый… И обнимает меня, целует, передавая вкус кофе. Ласкает мои губы языком, обводит их контур, слегка втягивает нижнюю губу. Обжигающая волна возбуждения скапливается в одной точке, внизу живота… Между ног становится влажно. Нет, мы так не договаривались!

Проснувшийся в душе страх вмиг прогоняет нежность и страсть. Они трусливо убегают, поджав хвост, как гнусные шакалы, завидевшие на горизонте льва.

Я отстраняюсь и с силой отталкиваю парня…

– Послушай, мне не нужны прогулки под луной и поцелуи. Я не хочу больше… не смогу, я… мне просто нужна эта долбаная разрядка! И все! Ничего больше. Отношений мне хватило на две жизни, – истерическим тоном произношу я. Мои слова моментально стирают уверенность с лица мужчины.

– Давай уже сделаем это, Диана… Руслановна, – сглотнув, произносит Макс и заводит руку за спину, выуживая из заднего кармана джинсов квадратик из фольги. – Как ты хочешь?

В полумраке комнаты я вижу, как возбужденно блестят его глаза. Я подхожу ближе и касаюсь непослушными пальцами его брючного ремня.

– Я сам, Ди. – Его влажное дыхание шевелит пряди у моего виска, пробуждая нестерпимый жар. Как же я хочу его… Он сделает мне больно, если останется до утра. Если поцелует меня еще раз… Черт, мне уже больно только от мысли, что он не мой.

Я ошибалась! Ни черта я не циничная бесчувственная сука, которой нужен только секс. Так почему же я иду на это снова, как будто мне мало боли?

Макс спускает джинсы вместе с боксерами и садится на диван, а я… едва сдерживаю возглас восторга и удивления при виде его мужского достоинства.

– Справишься? – Он завораживающе шепчет, вкладывая в мою ладонь презерватив. Максим откидывает голову назад и закрывает глаза, демонстрируя отрешенность. «Все, как ты хотела, Ди, ведь так?» – спрашиваю себя мысленно, споткнувшись взглядом о его застегнутую наглухо рубашку. Никаких поцелуев и ласк… Только разрядка.

Макс шумно вдыхает воздух, когда я опускаюсь на корточки и касаюсь его напряженного члена. Провожу кончиками пальцев по стволу, чувствуя, как пульсируют вздувшиеся вены… Он большой. Пальцы едва смыкаются, когда я обхватываю его ладонью и надеваю презерватив.