– Дедрик штамм Фогельзанг, кто это? – помолчав, спросил Шпатц.
– Самый старший из Фогельзангов на настоящий момент, – быстро ответил Рикерт. – Он управляет экономическими делами семьи и приходится Хагану штамм Фогельзангу родным дядей. Он сын сестры его отца. Вот его фотопортрет.
С карточки на Шпатца смотрел суровым взглядом пожилой мужчина с узким длинным лицом. Фамильные черты Фогельзангов почти не угадывались, но были заметны.
– Я довольно мало знаю о членах семьи, герр Рикерт, – Шпатц отложил фотопортрет. – Ничего, если я спрошу, сколько всего человек сейчас носит фамилию Фогельзанг?
– Это очень уместный вопрос, и я готов на него ответить, – из портфеля на стол перекочевал небольшой фотоальбом. – Это Хаган штамм Фогельзанг, глава семьи, министр образования и воспитания Вейсланда и Шварцланда, – Шпатц уже видел его портреты. Старший Фогельзанг был очень похож на своего сына, но был более хрупким и носил очки. – Это Бригит штамм Фогельзанг, его младшая сестра, – ее можно было бы назвать красивой, если бы не тяжелый подбородок и тонкие губы. А в остальном она имела такие же идеальные черты, как и остальные Фогельзанги. – Она замужем, из трех ее детей по индексу идеала фамилию Фогельзанг носит только один – Сигард, – молодой человек с надменным лицом. – Адлер штамм Фогельзанг, наследник и герой. Барбел штамм Фогельзанг, его сестра. Она совсем недавно закончила гимназию и еще не определилась с родом занятий, – вот эта девушка была настоящей красавицей, с гордой посадкой головы и роскошными светлыми волосами.
– И это все? Я считал, что родственников много больше… – Шпатц перелистнул страницу альбома, но больше фотокарточек не было.
– Многие погибли еще до войны, герр Грессель. В катастрофе на люфтшиффе. До недавнего времени считалось, что ваша мать погибла там же.
– В записке вы писали, что можете рассказать о моей матери, герр Рикерт.
– Видите ли, герр Грессель, – Рикерт опустил, наконец, свои слишком внимательные глаза. – Ваше появление оказалось для семьи большим сюрпризом, ведь мы считали, что она мертва. Я могу вам рассказать, какой лично я ее помню, я был подростком, но мы довольно много общались. Но пролить свет на обстоятельства ее исчезновения, боюсь, я пока не смогу. Хаган штамм Фогельзанг инициировал возобновление следствия по тому крушению, которое было признано несчастными случаем по причине необпытности пилота и плохих погодных условий.
Рикерт плел уклончивые словесные кружева, а Шпатц внимательно разглядывал его лицо. Доверяет ли он этому человеку? Его документы в полном порядке, во всяком случае на первый взгляд. А еще он чувствовал разочарование. Потому что при всей внушительности печатей на бумагах и высочайшем доверии, на вопрос о Блум штамм Фогельзанг он отвечал увиливающим канцеляритом.
– Вы мне не верите? – Рикерт прервался на полуслове, и взгляд его снова вцепился в лицо Шпатца.
– Честно сказать, не знаю, герр Рикерт, – Шпатц пожал плечами и с грустью посмотрел на свою кружку. – Я не привык считать себя важной персоной…
– Меж тем, это так и есть, герр Грессель, – Рикерт подался вперед.
– Я постараюсь смириться с этой мыслью. Однако вы все еще не озвучили цель вашего пребывания здесь, герр Рикерт. Вы должны забрать меня и увезти в фамильное гнездо? Но я еще два месяца не имею права покидать Билегебен…
– Ни в коем случае, герр Грессель! – воскликнул Рикерт. – Разумеется, при нашем влиянии и богатстве, мы можем закрыть глаза на бюрократические условности и доставить вас в Вейсланд прямо сейчас, но Хаган штамм Фогельзанг очень щепетилен в таких вопросах. Нет, герр Грессель. Меня прислали сюда, чтобы я во-первых, навел о вас справки, а во-вторых, если потребуется, проследил за тем, чтобы с вами в эти пару месяцев ничего не случилось.
«Интересные дела, – подумал Шпатц. – Похоже, что он не знает про ранение. И про знакомство с Адлером. То есть, наследник не доложил родственникам обо мне…»
– Герр Рикерт, вы же знаете, что моя мать была убита, а не просто умерла от воспаления легких?
– Мы… подозреваем об этом, герр Грессель, – Рикерт кивнул. – Следствие затрудняется тем, что вести его приходится на территории другого государства, но мы уже близки к разгадке.
– Давайте допустим, что два месяца позади, и я могу уехать из Билегебена куда угодно, – сказал Шпатц. – Какие действия требуются от меня, чтобы получить фамилию Фогельзанг?
– Формальности, герр Грессель, одни только сплошные формальности, – Рикерт весело улыбнулся. – Поскольку ваш индекс идеала не оставляет никаких сомнений в вашем происхождение, замена документов будет чрезвычайно простой.
– А материальная сторона вопроса? – Шпатц опустил взгляд. – Я не собирался поднимать эту тему, но не пострадает ли кто-нибудь от моего появления?
– Как только вы будете приняты в семью, то, как и все прочие, получите доступ к доверительному фонду. Никто из членов семьи Фогельзанг никогда не нуждался в деньгах. Но кроме приятных сторон вопроса, есть и обязанности, для которых вам понадобятся некоторые усилия. Вы должны будете изучить и усвоить все правила аристократического и дипломатического этикетов, запомнить генеалогические древа пятидесяти трех вервантских родов Вейсланда, отслужить на одной из военных или гражданских должностей не менее трех лет, присутствовать на четырех фамильных мероприятиях Фогельзангах и не менее, чем восьми званых обедах других фамилий в год. И это не все, герр Грессель. Еще ряд вещей, связанных с управлением территориями, принадлежащими семье Фогельзанг…
– Я подозревал что-то подобное, когда откладывал мысли выйти на связь с семьей, герр Рикерт, – Шпатц принужденно засмеялся.
– Вам некуда торопиться, герр Грессель. Я здесь прежде всего, чтобы помочь вам освоиться со всеми этими премудростями и ввести вас в курс светской жизни.
Шпатц на мгновение представил себя в блистательном мундире посреди бальной залы в окружении холеных светских красавиц. Выпрямил спину и попытался вспомнить, каким правилам этикета учила его мать. Ее школу танцев стареющие светские львицы оценили по достоинству…
– Пока я не усвою информацию во всех нюансах, Фогельзанги просто не покажут меня светской публике, чтобы не испортить свою репутацию? – Шпатц подвигал кружку, следя за волнами на черной поверхности пива.
– Уверен, вам это все не составит никакого труда, герр Грессель.
– Как будет выглядеть наше с вами… гм… сотрудничество?
– Мы назначим день в неделю, когда будем встречаться в каком-нибудь более светлом месте, чем это. Нет-нет, герр Грессель, у меня нет никаких претензий к Фрау Вигберг, просто здесь почти невозможно читать! Мы будем беседовать о тех или иных вопросах. Если вам вдруг потребуется финансовая помощь, то вам достаточно всего лишь позвонить мне и сообщить, на какие цели и какая сумма вам требуется. Может быть, вы прямо сейчас нуждаетесь в деньгах, герр Грессель?
– Благодарю, герр Рикерт, но нет. Я зарабатываю достаточно.
– В таком случае, позволю себе оставить вас наедине с вашими мыслями и кружкой пива, герр Грессель, – Рикерт поднялся, вежливо кивнул, приподняв шляпу и направился к выходу. Быстро, но не суетливо. Оставив на столе полную кружку белого пшеничного пива совершенно нетронутой.
Шпатц наконец-то сделал большой глоток черного пива и вздохнул. Ему чем-то не нравился этот разговор. Вроде бы, все было в порядке, очень логично и последовательно. Рикерт производил впечатление человека в себе уверенного и знающего. Но все равно Шпатц был недоволен. Правда, скорее своим собственным поведением. У него не нашлось подходящих умных вопросов для этой беседы, и, кажется, он произвел на конфиденциального представителя Фогельзангов довольно посредственное впечатление. Он даже почувствовал щекочущее ощущение на лбу, будто кто-то приклеил на него бумажку с надписью «необразованный меркантильный иностранец».
– Волдо, можно повторить пиво? – сказал Шпатц, чтобы отвлечься от увлекательного занятия – поиска своих промахов и недостатков. – И мясо, если можно.
