Владимир Овечкин
Доверчивость ягнят
Доверчивость ягнят
Овечкин
Владимир Викторович
Родился в 1958 году 2 ноября
в посёлке Никольское
Горьковской железной дороги
Московской области.
Сейчас живу в Одинцове.
Окончил среднюю школу,
служил в армии, работал,
по специальности – токарь по дереву.
Пенсионер, инвалид.
Стихи начал писать поздно.
Всякого понемногу
Золотая рыбка заплыла
В тихий и прозрачный ручеёк.
Где она до этого была?
Что приплыть заставило её?
Иль её заставила беда Появиться в тихом ручейке? Или просто мутная вода Надоела ей в её реке?
Может быть, решила отдохнуть
В глубине прозрачного ручья И продолжить свой нелёгкий путь?
Ручеёк спросил её: «Ты чья?»
«Я твоя? – ответила она – Хочешь, я останусь навсегда, Если только я тебе нужна?
Домом будет мне твоя вода.
Ты родным моим чешуйкам стал,
Я в тебе сгораю от любви…» И ручей, подумав, прошептал:
«Что с тобой поделаешь, живи».
К чему все эти сложности?
К чему все эти книжности?
Мы, занимая должности, Исходим из престижности.
Под ярким солнцем мечемся.
Нам счастье в жёны прочится. И совесть не советчица, Когда чего-то хочется.
И зло на зло навесили,
Большую тень отбросили, Потом закуролесили, Намазывая проседи.
Какую веру встретили И как её облапили.
Летели гуси-лебеди
В загодконторе в штабели.
* * *
Он встал на четвереньки и завыл
В проём оконной рамы на луну. И вой его ночным кошмаром плыл, Когтями разрывая тишину.
И замирал прохожий на ходы,
Холодный камень ощутив в груди, Всем существом предчувствуя беду, Таящуюся где-то впереди.
Я совсем недавно с интересом
Наблюдал, как в небе журавли
Над осенним одинцовским лесом Хоровод прощальный завели.
Ровными красивыми кругами
Небо над моею головой
Крыльями, чтоб взять с собой
на память,
Нарезали против часовой.
И кричали! Как они кричали
О красе моей родной земли…
И потоки грусти и печали
Медленной рекой с небес текли.
Тут же, неожиданно и дружно,
От родных оплаканных долин
Потянулись в направленьи южном, Постепенно встраиваясь в клин.
Не могу к прощаниям привыкнуть; На душе и грусть, и благодать.
И вослед им захотелось крикнуть:
«Прилетайте! Мы вас будем ждать!»
Гимн Одинцову
Прими от сердца идущий гимн,
Прими любви звучащее слово, России Великой достойный сын, Прекрасный город наш – Одинцово.
Ты многим людям родимый дом,
И мы, повторяя снова и снова,
Единым сердцем тебе поём, Прекрасный город наш – Одинцово.
Трудом и талантом умелых рук,
И светом праздников облицован, Ты самый желанный и верный друг, Прекрасный город наш – Одинцово.
А если придётся вступить в борьбу
И крест понести за Имя Христово,
Мы снова разделим твою судьбу,
Прекрасный город наш – Одинцово.
* * *
Прислонившись доверчиво к боку Москвы,
Плечи строек расправив легко и толково, Подрастает, укутанный в зелень листвы, Мой хороший приятель, моё Одинцово.
Говорю о тебе, потому что хочу
Говорить о тебе, о родном и желанном,
И как друга тебя потрепать по плечу, Удивляя чужого чудачеством странным.
Я любил твоих женщин, любил и страдал, Ты меня посвящал в сокровенные тайны.
Ты, мой город, мне самое главное дал:
Ощущение Родины в мире бескрайнем.
Ты, мой город, меня научил мастерству. Здесь сложились в стихи
мои лучшие строки.
Здесь, купаясь в созвучьях, я просто живу, Оставляя за скобками смысл их высокий.
А в конце моей жизни,
в последних строках, Я хотел бы, мой город,
с тобою проститься
И спокойно уснуть у тебя на руках,
И застыть в твоей памяти малой частицей.
* * *
Жила собачонка на улице грязной.
Не знала уюта, не знала ухода.
И жизнь ей казалась пустой и напрасной, И очень жестокой казалась природа.
Она не рычала, она не скулила, В минуты обиды скрывала рыданья.
И лишь иногда потихонечку выла, Споткнувшись мечтою о край мирозданья.
Спала, где придётся, питалась на рынке. А если прогонят, бежала к столовой. Ждала, что объедков дадут животинке, И крысу считала хорошим уловом.
Ждала, что какой-нибудь пьяный и добрый,
Увидев у входа бездомную суку, Протянет голодной не ногу под рёбра,
А с чем-нибудь вкусным и ласковым руку.
Собачьи надежды сбывались не часто.
Она не мечтала о многом, но всё же
Ждала, что её непутёвое счастье Ей тёплую руку на холку положит.
Нимало её кобельё донимало, Гоня в тупики, прижимая к забору. На землю садилась и хвост поджимала, Да всё понапрасну, одна и на свору.
