Тогда, давайте подумаем о зависимости с другой точки зрения: У нас с рождения заложена потребность в общении и жить в определенном обществе. Когда мы счастливы и здоровы, мы общаемся с людьми, которые окружают нас. Но если по причине болезни, изоляции, ударов судьбы, мы не можем этого иметь, тогда мы привязываемся к чему либо, что дает нам чувство облегчения. Это может быть бесконечный просмотр социальных сетей, фото, порно, азартные игры, алкоголь, более слабые подпадают под наркотики. И мы будем привязываться, такова наша природа. Это, прежде всего, синдром кризиса одиночества, который может произойти с любым из нас, мы все этому подвержены. Путь выхода из зависимости – формирование здоровых связей с людьми, с которыми хочется быть. Но мы делаем все иначе. Борьба с наркотиками приобретает ужасные формы! Вместо помощи людям, мы устраняем их от общества, делаем так, что б им трудно было найти работу и обрести стабильность. Когда ловим их с наркотиками, забираем у них удобства и сажаем в тюремные клетки. Мы ставим людей, которым и так плохо, в ситуации, в которых точно им станет еще хуже, и ненавидим их за то, что они ни как не могут «завязать». С нами, пошло, что-то не так. Не нужно бороться с индивидуальным уходом от зависимости, нужно строить открытое общество, в котором будет все для всех и для каждого, в котором будет уютно, безопасно, душевно, радостно всем, а не как в тюремных клетках. Нам нужно менять, тот, не естественный образ жизни, и то, как мы взаимодействуем друг с другом. Противоположность наркотикам не трезвость, противоположность наркотикам – человеческие, душевные связи, ощущение нужности себя, всем окружающим…
(Викопедия – Парк крыс.)
Антон:
Теперь же, испытывая, все муки ада одновременно, меня ломало! Ломало от невероятного холода, от нестерпимой боли обмороженных ног, от истощения организма голодом и наркотиками. И, конечно же, невероятно ломало от наркотического похмелья, от чего мечтал только об одном, закрыться в ту самую комнату, набитую доверху кокаином…
Ближе к вечеру этого же дня, еще было достаточно светло, но солнце уже садилось, я набрел на избушку посреди леса. – О, СЛАВА БОГУ!!!, – закричал я. За избушкой, возвышался, на удивление, такой добротный дом. Дом, прилично построенный, и совсем новый. Рядом банька и еще одна изба. Оглядевшись вокруг, не заходя в дом, было понятно, что тут давно ни кого не было. И вообще, не понятно, для каких таких нужд, в такой глухомани, стоит такое добротное сооружение?
Прикинув, что приближаются майские праздники и возможно хозяева могут сюда приехать, я поднялся по ступеням небольшой избушки. Дверь, на которой не было замка, легко отворилась. Избушка, походила больше на гостевой домик: – начну с малого подумал я, не буду хозяев злить, приедут, а я тут хозяйничаю, может и в этом домике найдется для меня все необходимое. И действительно, готовая печка с сухими дровами, только чиркни спичку, теплые вещи, вода, медикаменты, какие-то консервы, все лежало открыто на глазах, будто только меня и ждало. Я сразу выпил парацетамол с терафлю и с оцетилкой. Открыл первую попавшую консервную баночку, это оказались шпроты в масле, и свалившись в кресло-качалку, прям грязными руками за тридцать секунд слопал. Кресло еще три, четыре раза качнулось, и я вырубился. Мне снились «ужастики» двух последних, прожитых мною суток. От чего и проснулся в горячем поту. В первую секунду, не понимая, где нахожусь. Было жутко холодно, все тело ломило, голова раскалывалась на куски, а ноги, мягко сказать, горели. В голове промелькнули, как в ускоренном кино, отрывки последних дней, до момента, как я сюда попал…
Я еще ни как не мог осознать и поверить, что закончился холод и голод, дрожал всем телом, бил озноб, но на душе уже улыбалось, появилась надежда…
В окно, ярко светила луна, освещая стол и мои окровавленные ноги. Настроившись на боль, я, выдохнул и скрепя зубами, с помощью отборных матов, поднялся. Зажег свечи, растопил русскую печь, нагрел воды в тазу, насыпал туда все, что было в аптечке; соду, соль, йод, марганцовку. В свете свечи, выковырял из ног занозы, иголки, обрезал заусенцы и какие -то ошметки кожи, зрелище было ужасное. Ноги были фиолетового цвета, раздутые, заплывшие, изрезанные. Когда я их поставил в таз с этим раствором, если сказать что было больно, это значит ни чего не сказать. Я орал на весь лес, как раненый медведь, наверное, все дикие звери в округе разбежались в разные стороны. Но теперь у меня было много плюсов; уверенность в том, что не погибну, было, тепло, была вода и еда…
Нырнув в такую ситуацию, когда вопрос моей жизни или смерти, стоял в одном неверном шаге, в одном мгновении, в одном вздохе – я злился и постоянно
задавал Небесам, один и тот же вопрос, – Господи, за что мне это!? Скажи за что?!,– Но, с каждым днем трезвея, сам себе отвечал, – Да не за что Антон, а для чего, ради чего и ради кого! Только тут, в этих сложных условиях и не вероятных обстоятельствах я стал осознанно давать себе отчет в том, что на протяжении долгого падения на дно, постоянно предавал родных, врал, изменял их любви и вере в меня, перестал уделять внимание, заботу, тепло и любовь детям и жене. Оправдывая себя усталостью, одиночеством, и ненужностью всем…
Какое же я жалкое ничтожество! Ведь сам всех учил: жизнь – бумеранг! Сам его запустил и тупо отвернулся, он и прилетел, четко по затылку! Да… теперь я должен… всем должен, и прежде всего себе, просто жить!
Очень беспокоили ноги, их нужно спасать, и не дай Бог – заражение крови, гангрена… Тьфу, тьфу, тьфу! Чет, я не о том!.. Господи, молю, не наказывай меня, так! Знаю, грешен, и что, не раз уж зарок давал одуматься, не доходить до крайности и перестать приносить страдания близким! Но, нельзя мне без ног, Господи!… Я долго молился… В раскаянии, казалось, плакала сама душа… На удивление, слезы не были солеными, а шел от них какой-то аромат весеннего букета, из; березового сока, подснежников, набухающих почек на деревьях…
Я нашел детскую пюрешечку, просроченную, залил кипятком и со сладким чаем выпил. В этот момент был счастлив, казалось, вкуснее ужина я не вкушал. В углу были навалены куча матрасов, постельное белье, я не спеша соорудил все как надо, лег и провалился в сон как младенец. Эта ночь, как сон, как восстановление сил, наверное, была лучшей в моей жизни. Опять же, спал как человек. Засыпая с хорошими мыслями и надеждой, что уже завтра, или послезавтра, сюда приедут люди и все будет хорошо, меня увезут домой.
Утром, проснувшись, в первую очередь, осмотрел ноги. Зрелище было удручающее, они начали темнеть, пальцы на ногах стали черного цвета и наступить на них, было очень больно, это была не выносимая боль, очень больно! Я взял в углу простынь, и разорвал на кусочки, по размеру армейских портянок, обработал ноги перекисью водорода, все ранки залил зеленкой, замотал в эти простыни, поверх надел толстые шерстяные носки, выбрал чуни размером по больше, набил туда еще тряпок, чтобы было мягче ногам и чтобы не хлябали…
Еще раз осмотрелся, прикинул, сколько у меня питьевой воды, она была в пятилитровых банках, их было штук десять. В углу стояла огромная бочка соли, думаю,– ну прекрасно, значит, люди здесь бывают, дождусь. Утвердившись
внутренне, что все будет хорошо, сладко улыбнулся, предвкушая встречу с любимыми детишками и с женой. В приподнятом настроении вышел на улицу. Постоял на пороге, подставив лицо лучам солнца, которое грело сегодня очень даже по-летнему. Но ветерок был, еще холодным и колючим. Слушал многоголосье птиц, и еще какие-то разные звуки; вот ветерок колышет флаг, прибитый над порогом дома, а тут, он закружил прошлогоднюю листву. Так, долго стоял, ощущая спиной теплую стенку сруба, продолжал улыбаться, радуясь тому, что, наконец, вновь, стал обращать внимание на милые глазу, мелочи; вот, пробивается молодая травка, муравей потащил сухую травинку, а небо-то какое голубое, все в белых «барашках» облаков…
