Они мучали Тони.

Они хотели его убить.

В нужном помещении Тони не оказывается, и Стив на минуту дезориентирован. Вся накопившаяся усталость (Танос, камни, и эти месяцы в жаркой пустыне) разом наваливается на него, становится сложно устоять на ногах. Хочется сесть прямо на пол, привалиться к стене и дать себе отключиться, наконец.

Зря он не заставил себя спать.

Стив встряхивается, берет себя в руки. Глупо было думать, что Тони Старк не использует свой шанс на побег, услышав выстрелы.

Стив находит второй выход, только основательно зачистив базу. Его автоматной ленты не хватило бы, но террористы любезно встречают его с оружием, и Стив не стесняется им воспользоваться.

Он идет быстро, но на бег не переходит, слишком боится сбиться со следа. Тони он догоняется только через полчаса, про себя поражаясь внутреннему стержню этого человека. Один, в пустыне, раненый и столько пройти.

Тони, будто понимая, что помощь уже близко, плавно валится в песок, и тогда Стив переходит на бег.

Падает на колени перед ним, рывком поднимает, прижимает к себе, быстро сдергивает арафатку, чтобы Тони понял, что перед ним американец.

— Какой красавчик, — хрипло говорит ему Тони, медленно, по-совиному моргая. Его голова надежно устроена на коленях Стива, — ты мираж или что?

— Привет, — отвечает Стив невпопад, — меня зовут Стив.

Тони чуть слышно хрипло смеется, затем заходится кашлем. Стив поит его водой из фляжки, гладит по волосам. И никак не может поверить. Осознать. Реальный, живой Тони, прямо здесь, с ним. У него на руках.

Стиву больших трудов стоит сдержаться и не сжать его в объятьях.

Расстояние, которое Стив планировал пройти за сутки, приходится растянуть на два дня. Тони слишком слаб, но нести себя не позволяет. Стив начинает думать, что нужно было просто вырубить его и спокойно доставить к нужной точке.

Вместо этого добрых два часа они тратят на спор и в конце умудряются перейти на крик. Стив действительно ненавидит себя за это, но сдержаться не может и высказывает Тони все про его эгоизм и нежелание думать о других хоть немного (подразумевая под этим полное нежелание думать о себе).

— А мы с тобой точно не знакомы? — неожиданно прерывает Тони его тираду и пытливо вглядывается в лицо. — А то ругаемся, как старые любовники.

Стив тут же замолкает, ощущая, что краснеет. Хорошо, под бородой не видно.

— Прости, — говорит он, — я… позволил себе лишнего, прости.

И дальше они идут молча. Стив постоянно ощущает на себе изучающий взгляд, но не понимает, как реагировать.

Он не догадается. Он не может догадаться о таком, в такое и поверить то сложно.

Через тридцать минут тишины, Тони не выдерживает, и потом они все время говорят. Стив слушает про акционеров, Пеппер, которая чистое золото, но не хочет с Тони спать, про Джарвиса и его возможности, современную моду и стивову идиотскую бороду, которая не позволяет разглядеть его, безусловно восхитительное лицо.

Тони практически висит на нем, горячий, как печка, сверху печет невыносимое солнце, и Стив думает отстраненно, что и так практически его несет и даже хочет снова предложить взять его на руки. Или просто взять, не спрашивая разрешения.

Но ничего такого он не делает, только останавливается, и завязывает Тони свою арафатку.

— Слишком жарко, — поясняет Стив свои действия.

Тони так удивлен, что даже не комментирует это.

Вечером, когда они усаживаются у костра, дневная жара уступает место морозу. Тони ощутимо трясет, даже в его куртке, и Стив ругает себя в очередной раз, что не догадался взять куртку потеплее.

А потом он просто обнимает Тони, забыв, что с этим Тони они не настолько близки. Тони не сопротивляется. От него пахнет дымом, потом и, немного, кровью. Стив притягивает его ближе к себе и, неожиданно, засыпает крепко и без снов.

Утром Тони лихорадит, больше он не в состоянии спорить. Стив молча поднимает его на руки, прижимает к себе плотнее и несет вперед. Тони кладет голову на его плечо, Стив ощущает его дыхание на своей коже. Отгоняет нелепые мысли: идти как можно медленнее, чтобы подольше быть с ним, ощущать его присутствие всем телом, Стив сжимает зубы и упрямо идет вперед, как можно быстрее.

Он оставляет Тони в местном госпитале, убедившись, что помощь уже едет и все будет в порядке. А сам отправляется в Нью Йорк, не особенно понимая, чем именно может там заняться.

****

Газеты пестрят заголовками о чудесном спасении Тони Старка. Стив ищет работу и находит должность удаленного иллюстратора в небольшом издательстве комиксов. Лучше, чем ничего.

По утрам он бегает в том же парке, что и раньше, до Таноса и их личной войны с Тони.

Ходит в те же кафе и магазины.

Где-то в стороне от него, Тони живет своей блестящей жизнью, регулярно попадая в заголовки новостей.

Через три месяца Стив впервые видит объявление. В СМИ появляется информация о светловолосом голубоглазом парне, которого ищет Тони Старк и готов заплатить два миллиона за информацию о нем и ему самому.

Стив улыбается всякий раз, когда натыкается на это объявление. Но не звонит.

Он больше не вправе участвовать в его жизни. Здесь и сейчас он только зритель.

Постепенно, сны, в которых Тони умирает на его руках, приходят все реже. А иногда и вовсе сменяются другими, приятными снами, где они вместе спят в пустыне, говорят у костра или просто молча сидят рядом.

— Иди вперед, Стив, — говорит ему Тони в одном из таких снов, и уютный покой сменяется ночным кошмаром, — не нужно возвращаться, прошу. Иди вперед и будь счастлив.

Стив просыпается в холодном поту от необъяснимого ужаса.

На утро все новостные ленты вновь пестрят заголовками: Тони Старк погиб.

Тони погибает от рук Обадайи Стэйна, и у него не было костюма, чтобы спастись. В этом мире у него не остается даже ребенка.

Стив узнает о его смерти в кафе, после утренней пробежки. Узнает из газеты. Стив поднимается из-за своего столика, оскальзывается на, каким-то образом, упавшей на пол газете. Идет в туалет, ничего не видя перед собой. Долго смотрит в зеркало на собственное лицо. Медленно и методично разбивает зеркало, разбивает кафельную стену и собственные кулаки.

До смерти перепуганная бариста позади пытается что-то сказать ему, просит успокоиться.

Стив половины не слышит.

Он выходит на улицу и идет прочь, не понимая куда. Каким-то образом оказывается рядом с башней. С башней, где Тони больше нет.

Опять.

По его, Стива, вине.

Он нашаривает в кармане свою машину времени.

К его грузу, включающему Тони, сгорающего от камней, прибавляется Тони, не могущий себя защитить.

У него все еще есть шанс. Есть шансы. Он обязан, просто обязан попытаться.

Раз уж он решил все исправить, нужно идти вперед. Парадоксально, но, чтобы идти вперед, Стиву приходится вернуться назад.

Он возвращается в Афганистан.

========== Снова Афганистан ==========

В этот раз Стиву не нужно следить за базой, но он все равно следит. Следит, с холодной расчетливостью, осознанностью, которую никогда ранее не ощущал.

Он смотрит на знакомых людей. Он их помнит. Того мужчину, с белой бородой, он убил четвертым. Этот, со шрамом, сидел в туалете, Стив пнул дверь в кабинке и выстрелил дважды, в голову и грудь.

Молодой парень, с редкой щетиной, отползал от него, раненый в ногу, кажется, своими же раненый. Отползал, поскуливая, но Стив его не пощадил.

Он и сейчас не пощадит. Делает пометки, мысленно.

В этот раз можно сделать быстрее. Чище.

Не будет неожиданностью, когда тот, морщинистый, выпрыгнет из-за угла. Или, когда молодой, черноглазый, невысокий, выпустит в него очередь из пулемета. (Стив морщится, вспоминая, как бронежилет корежило от вминающихся пуль. Синяк на всю грудь потом не сходил почти неделю, практически рекорд для Стива).

Но в этот раз ошибок не будет.

И их действительно нет.

Стив знает наизусть, где, как и когда на него нападут. Стив предвидит все и убивает заранее, быстро, чисто, расчётливо.