Криптман шепнул Ольге на ухо «посиди-ка тут» и спрыгнул на бетон, морщась от боли в коленях. Подошел ближе к собратьям по нелегкой профессии.

- Почему нас не коснулось разрушительное воздействие я в общих чертах понимаю, – сказал Фидус, глядя сверху вниз на Шметтау. – Но как вы сохранили рассудок? И где твоя свита? Хотя… – Криптман глянул на бритый череп Эссена Пале, покрытый шрамами. – Кажется, понимаю. Технология «Мой светлый близнец»?

- Да. Неприятная, но полезная операция, – со светской улыбкой ответил Шметтау. Инквизитор по-прежнему казался смешным, его добродушное лицо категорически не вязалось с абордажным скафандром, а мельта-пистолет на поясе выглядел как маскарадная игрушка. Только глаза Калькройта буквально светились, выдавая зловещую натуру.

- Мой верный спутник полностью иммунен к любым проявлениям варп-активности. Последствия одного старого эксперимента астропатов, они пытались вырастить особую железу прямо на мозговых тканях. Я решил, что мне это пригодится, он не возражал, понимая ценность своего дара.

- Так вы… – Криптман выразительно двинул пальцами в противоположных направлениях, словно указывая сразу две дороги.

- Да. Часть его мозга пересажена мне и, соответственно, наоборот. Таким образом, у нас своего рода метафизический симбиоз. На близком расстоянии его неуязвимость для Имматериума распространяется и меня. Но, к сожалению, только меня. Поэтому я отправил корабль и свиту восвояси, от них здесь никакого прока.

- Большая жертва, – покачал головой Фидус. – Изувеченный рассудок.

- Я был добровольцем, – снисходительно улыбнулся Эссен. – Тебе не понять.

- Да, это понять трудно, – согласился Криптман.

- Вот поэтому из тебя не получился инквизитор, – беззлобно сообщил Калькройт. – Эссен, в сущности, тот же Люкт. Человек, преданный служению, преданный Императору. Готовый на любую жертву, чтобы служение стало еще лучше, еще эффективнее. Люкт отдал свободу воли и посмертный покой, чтобы стать щитом твоего отца. Эссен отказался от блестящей карьеры и пожертвовал изощренным умом для моей защиты. Это была осознанная жертва ради чего-то высшего.

Священник и Берта переглянулись с видом крайнего нетерпения, но смолчали, решив, что хрен с ним, пусть обсуждают какие-то свои давние разногласия, вмешиваться и тем более торопить себе дороже обойдется.

- Введи в курс дела, – отрывисто попросил, скорее даже потребовал Фидус. – Видимо ты знаешь больше меня.

Шметтау зыркнул на молодого визави нехорошим взглядом, но все же ответил:

- Если сопоставить…

Он сделал паузу, словно инквизитору было физически больно и стыдно описывать феерический провал коллег, пусть даже сам Калькройт не имел к оному отношения.

- … Похоже, тут пытались организовать ритуал «Duo in uno».

- Опа! – не удержался от вульгарного возгласа Криптман. – Они экспериментировали с беременной астропаткой?

Берта выпрямилась, как ужаленная, Священник приосанился и пробормотал что-то наподобие «вот же уроды», остальные отрядовцы, кто слышал эти слова, скривились в отвращении. Пурификаторы привыкли видеть грязь, которую ересь и колдовство поднимали с глубин человеческих душ, но бывают вещи, что способны ужаснуть даже самых стойких.

- Да. Идея в том, что если подготовить и убить ее специальным образом буквально в процессе родов, высвободится большое количество «тонкой энергии». Особенно если нерожденный ребенок тоже имеет дар. Судя по всему, они сумели. Почти сумели.

- Вот уроды, – с искренней ненавистью повторил Священник и подумал вслух, одергивая пластмассовую кольчугу. – Значит вот откуда все эти… несообразности. Очень долгий ритуал?

- Да, – подтвердил Калькройт. – Они проводили сложную ритуальную сетку, организовывали жертвоприношения, сосали энергию варпа, буквально накачивая жертву… или доброволицу. Хотя скорее все-таки жертву. Добивались синергии. Но перебрали. Родовые схватки вызвали такое возмущение, что Имматериум все же пробило без контроля.

- Схватки, – повторил Криптман. – Ну конечно… Ритм!

- Я вспомнил, потому что видел его прежде, когда… принимал роды, – Шметтау сморщился, будто воспоминание было ему неприятно.

- Самоподдерживающаяся воронка? – предположил Фидус. – Постоянные ворота на ту сторону, которые пульсируют в соответствии с запечатленным ритмом?

- Возможно, – кивнул Шметтау. – Но я бы поставил на «зацикленный хост». Заякоренный портал, привязанный к оболочке с разрушенной душой. Так или иначе, через некую сущность в наш мир хлещет чистая энергия Варпа, и пробой не закрыть, пока не уничтожена сущность.

- Что ж, не увидим, не узнаем, – вздохнул Криптман. – Но боюсь, тебя в машину не упихнуть, а вас двоих тем более.

- Выгрузите раненых, – Шметтау, похоже, вообще не собирался дискутировать на эту тему и определенно думал, что два инквизитора стоят хоть всего экипажа. – Избавьтесь от малополезных.

- А мы не можем… это… перелететь просто… туда? – рискнул выступить с предложением Савларец.

- Не можем, – отрезал Шметтау, не снисходя до объяснений.

- Бедная женщина, – с грустью вымолвил пастырь.

- Или преступный доброволец, – сказал молчавший доселе высокий спутник инквизитора Шметтау. Голос был неприятный, какой-то сухой и дребезжащий.

- Это не женщина.

Негромкий, робкий голосок сначала потерялся на общем фоне, мало кто его услышал. Но Калькройт привык замечать скрытое от других, инквизитор замер и поднял вверх два пальца, призывая к тишине.

- Повтори, будь любезна, – с обманчивой мягкостью попросил он, доброжелательно глядя на Ольгу.

Девушка слезла с танка и на всякий случай спряталась за Крипом. Она хорошо запомнила этого невысокого дядьку с добрыми глазами. Он допрашивал ее всего лишь один раз, даже не повысил голос, был неизменно вежлив и улыбчив, но улыбка пожилого мужчины веяла могильным хладом. Ольга накрепко запомнила ощущение, что ее как будто хоронят заживо – вежливый следователь так ловко и хитро все вывернул, что допрашиваемая оказалась в протоколе закоренелой грешницей, которая едва ли не собственноручно вела наивного инквизитора Криптмана к бесславной гибели.

- Это не женщина, – шепотом повторила Ольга.

- Не понимаю, – нахмурился Калькройт.

- Возможно, девица хочет сказать, что это происки слаанешитов? – предположил немногословный спутник инквизитора. – Заставить забеременеть мужчину, это вполне в их духе. Гормональное совмещение могло привести к любопытным результатам.

- Спокойно, – Криптман развернулся, уверенно и мягко положил широкую ладонь на плечо девушки. – Что ты имеешь в виду? Говори прямо, не бойся.

Ольга сглотнула и постаралась не глядеть в холодные гипнотические буркалы злого следователя. Она сосредоточилась на словах Фидуса, а также собственных воспоминаниях.

Крики несчастного Безумца. Он видел больше чем обычный человек, хотел предупредить, но не мог, заблудившись в лабиринтах сумасшествия.

Потусторонний плач, что звучал в проклятом доме. Тогда девушке послышалось в нем безнадежное отчаяние женщины, смертельно испуганной за свою жизнь.

Подсознание Ольги, отраженное в образе Дженнифер. Оно тоже чувствовало куда больше, чем ограниченный разум, надо был только прислушаться к голосу. Понять, что на самом деле то был испуг матери за свое нерожденное...

- Дитя, – сказала она.

Ольга думала, что сейчас злобный дядька вцепится в нее и снова начнет загонять в угол каверзными вопросами. А Фидус… наверное снова бросит ее, потому что коллег со значком в виде одинокой палки Криптман боялся, похоже, сильнее демонов и прочей жути. Но вместо каверзности инквизиторы обменялись взглядами, разом качнули головами.

- Э-э-э… – рискнула вклиниться Берта. – Может пора уже нести смерть во имя Его?

Фидус предупреждающе поднял руку, призывая к сдержанности и терпению, негромко сказал, видимо цитируя что-то:

- Поспешность в нашем деле бывает пагубнее промедления.

И добавил:

- За нами нет армии, нет даже отряда верных аколитов. Мы сможем ударить лишь один раз и только наверняка.