Дженнифер снова подмигнула.

- Не уходи, – попросила Ольга. – Пожалуйста. Или… оно… вернется. Я постараюсь придумать тебя лучше.

Она подавила очередной приступ рыданий, чувствуя, как подступившие слезы обжигают глаза.

- Оно вернется, – безжалостно констатировала Вакруфманн, и Ольга все же заплакала, с тихой тоскливой безнадежностью. Свернулась в клубок, привычно подтягивая колени к груди, чтобы закрыть живот, обхватывая голову.

- Это глупо, – сказала Дженнифер.

- Конец! – провыла Ольга. – Конец! Все хорошее кончилось!!!

- Глупо, – повторила техножрица, и земная девушка почувствовала…. нечто.

Это было как прикосновение теплой руки, но какое-то бесцельное. Словно некая добрая и участливая сила шарила вслепую, требовательно и настойчиво.

- Тебе не понять, – прошептала Ольга. – Ты не поймешь, как это... как это бывает…

- Да. У меня был совершенно иной опыт травмирующей ситуации, – сухо констатировала Вакруфманн. – Во время раскопок наша экспедиция пробудила то, чему жить не следовало. Древние ксеномашины, которые, можно сказать, «пришли в себя» и начали выполнять стандартную программу. Протокол взаимодействия с живыми. Они срезали с меня кожу, чтобы лучше понять строение и работу в динамике мышечной системы. Затем препарировали, разобрав на органы, разумеется, без анестезии, потому что болевая триангуляция – очень эффективный способ изучения принципов функционирования нервной системы. К счастью ангелы Императора и скитарии успели вовремя, прежде чем враги подвергли вивисекции мой мозг. После магосы поместили то, что осталось от меня, в систему жизнеобеспечения.

- Они сделали из тебя шестеренку, – догадалась Ольга.

- Не совсем. Это было уже после. На тот момент марсиане просто сохранили мой мозг. Имелось подозрение, что произошел контакт с новой угрозой, которая еще не изучена и не классифицирована. Но все записи были повреждены, а я оказалась единственным живым свидетелем, способным дать показания. Точнее формально живым. Технически мое тело представляло материал прижизненной аутопсии, разложенный на пятнадцати лабораторных стендах.

- Ты об этом не рассказывала… Я этого не знала… и знать не могла! Мы не в памяти! Не в моей памяти!

Ольга забилась, пытаясь отползти во тьму, подальше от марсианки-перевертыша.

- Правильнее сказать, мы в сложной симуляции, она использует вычислительные ресурсы твоего разума и основывается на твоих воспоминания,. Однако инструменты, которыми оперирует агрессор, скажем так, отчасти имматериальны. Иными словами, сейчас мы в зоне чудес, где возможно… разное. Например, ты можешь узнать историю, которую тебе еще не рассказали, а лишь намеревались.

- Время чудес… место чудес, – повторила Ольга.

«Но что же мне делать?..»

Она подумала это, но мысль отозвалась уже знакомым эхом, гремя, словно трубы судного дня.

- И как мне узнать, что ты не…

Она запнулась, пытаясь формулировать. Все смешалось в ольгиной голове.

- Инфильтратор, – сказала Вакруфманн.

- Что?..

- Инфильтратор пытается пробиться сквозь симуляцию, чтобы помочь тебе вырваться из галлюцинации. Твое подсознание чувствует его настрой и создает на основе позитивного воздействия образ того, кому ты можешь довериться. То есть меня. Забавно, что именно я ассоциируюсь у тебя с безопасностью.

- Или это очередной обман.

- Да, такое тоже возможно, – согласилась то ли Дженнифер, то ли не Дженнифер, то ли чистая галлюцинация распадающегося в клочья разума Ольги.

- Фильратор, – девушка повторила чудное слово и уцепилась за него. – Почему все так путанно?!

- Потому что твое сознание помрачено, – безжалостно констатировала несуществующая Дженнифер. – Его пытаются сломать, исказить. Твой разум подвергается давлению, концентрация нарушена. Соответственно ты не можешь сосредоточиться, покинуть лабиринт враждебного воздействия.

- Но что же делать?..

- Антистрессовые обнимашки? – предложила в ответ Вакруфманн.

Ольга, теперь уже не сдерживая слез, смогла лишь кивнуть. Тепло механического тела буквально требовало застыть, и не двигаться, чтобы растянуть секунды этого чувства абсолютной защищенности и участия.

- Сосредоточься на тепле, – посоветовала Дженнифер. – Представь, что в мире больше ничего нет. Почувствуй тепло. Представь, что рядом тот, кто любит тебя. Только тебя, просто потому, что ты есть. Это может быть Император, Омниссия или родная мать. Конечно, Омниссия лучше всех, но сейчас это не обязательно и не столь важно.

- Тепло, – прошептала Ольга.

- Хорошо. Затем прибавь еще одно ощущение. Увидь свет. Теплый добрый свет

Девушка честно сосредоточилась на свете, вроде получилось.

- И что теперь делать?

- По опыту предыдущего столкновения с силами Имматериума – ждать, когда эта иллюзия окончательно разрушится от нанесенного тобой ущерба. Концентрироваться на свете, чтобы спаситель нашел к тебе дорогу и указал выход.

- Мной нанесенного? Это ты тут все разворотила. И с этим… справилась.

- Напомню еще раз, – твердые руки Вакруфманн осторожно гладили Ольгу по плечам и голове. – Здесь я – плод твоего сознания.

- Мне страшно, – разрыдалась Ольга. – Как же мне страшно… и плохо...

- Происки враждебных сил смертельно опасны, – объяснила Дженнифер, крепче прижав девушку. – Они обманывают правдой. Берут каплю истины и отравляют ее, позволяя сомнению и боли распространяться своим чередом. Они словно тени, которые сами собой заводятся там, где нет света. Их задача – показать, что мир и есть тьма. Подловить мишень в момент смятения и разочарований, исподволь внушить мысль, что ничего не осталось, кроме страданий и отчаяния. Их жертва всегда одинокий человек во тьме сомнений. В этом их сила, но в этом же и слабость. Свет разгоняет тьму. Иди на свет, иди к тем, кто готов помочь.

- Никто не поможет мне, – прошептала Ольга. – Некому…

- Разве? – искренне удивилась Дженнифер. – А как же Отряд?

- Они… – Ольга запнулась

- Напомню, – с привычной размеренностью вымолвила Вакруфманн. – Что отделение без колебаний проникло в дом, подвергнутый враждебному воздействию. И прошло сквозь преисподнюю иного мира, не дрогнув, не позволив страху овладеть их душами. Разве ты забыла?

- Н-нет.

- А как ты думаешь, чем они заняты сейчас?

- Я... не знаю...

- Поставим вопрос иным образом. Вероятность чего ты оцениваешь выше, того, что тебя бросили или того, что пытаются помочь?

Ольга вздохнула, оторвалась от твердой и теплой Дженнифер, протерла заплаканное лицо маленькими ладонями, размазывая соленые слезы.

- Они сжигают людей… – всхлипнула девушка.

- Но Священник пришел к тебе, чтобы рассказать, как устроен Империум. Чтобы принести тебе не слепую веру, а знание. Ибо таков был его долг пастыря человеков.

- Берта избила меня!

- И она же стреляла по теням злых снов, когда они напали на вас в потерянном городе. Напали на тебя, ощутив эманации пришельца из иного мира, другого времени.

- Они злобные ублюдки, – прошептала Ольга.

- И кто же из них был к тебе по-настоящему недобр? – безжалостно уточнила Дженнифер. – Насколько я помню, насколько ты помнишь, насколько мы помним, даже злобный ублюдок Савларец принес тебе стакан воды.

- Крип, – пробормотала Ольга. – Он меня бросил.

- Да. Это правда, – согласилась Дженнифер.

- Он меня бросил! – повторила, закричала в голос Ольга, позволяя, наконец, прорваться жгучей обиде, страшному разочарованию. – Бросил меня!!! Я спасала его, я помогла ему, я верила ему! Он обещал! Обещал!!!

– Да, это правда, – повторила Дженнифер. – И он же вернулся за тобой. Не так ли?

- Что?..

- Он вернулся за тобой, – повторила Дженнифер. – Крип отказался от удела инквизитора, чтобы пойти в Отряд добровольцем. Он бросил тебя, и он же готов был пойти ради тебя на смерть. Разве не так?

Ольга молчала, глядя на лицо техножрицы из металла и стекла. Молчала и вспоминала, чувствуя, как отступает безбрежная тьма отчаяния. Как скулят в бессильной злобе тени, разгоняемые светом.