Ольга перевела дух, вытерла мокрое от пота лицо рукавом. Из паровозной кабины вытянулся вверх длинный телескопический флагшток. На нем развернулось широкое знамя красного цвета, расписанное белыми символами, из-за темноты девушка не могла разобрать их. Заиграла музыка, какой-то марш с преобладанием духовых и литавр. Ритмичное завывание далеко разносилось в холодном воздухе, над головой мертво подмигивали звезды, настоящие и рукотворные. Происходящее до ужаса напоминало репетицию съемок фильм о буднях Гражданской войны – бронепоезд отходит, красное знамя реет, играет марш, только ни души на перроне.

- А революционный комиссар с револьвером полагается? – спросила она.

«Дура, дура, дура! Мало тебе было?! Придержи язык!»

- Ты че, какой комиссар? – искренне удивилась Берта. – Мы не в Гвардии, нам комиссар не положен. Я тебя сама расстреляю, если понадобится. Быстро на борт!

- Но... как? – Ольга беспомощно посмотрела на движущуюся махину.

- На ходу, как еще! Иди за мной, делай как я!

- Во славу Его и нашего доброго покровителя святого Кларенса! – провозгласил монах. – Теперь ты с нами, доблестная сестра СанЭпидОтряда Коммунистов, – и добавил, уже тоном ниже, деловито и быстро. – Поспешай, дитя, не то останешься за бортом, а это будет считаться дезертирством.

====== Глава 2 ======

За восемь месяцев до дня Х…

Большая часть поверхности Марса давно скрылась под искусственным покровом, где объединялись в бесконечно сложной паутине заводские комплексы, стартовые площадки, катапульты электромагнитного запуска на орбиту, линии электропередач и трубопроводы. От многоступенчатых терминалов разбегались, как огромные снежинки, нити коммуникаций, по которым неустанно катились гусеницы трехколейных сверхтяжелых поездов. Лишь несколько участков древней поверхности казались заброшенными, дикими – покрытые рыжеватым песком иссеченные слабыми ветрами скалы, какими они пребывали до прихода человека. Одним из таких заповедников, напоминавших о первозданной марсианской природе, оставалось плато Фарсида.

Громадный стол возносился из каменистой пустыни в низкое, затянутое желтыми облаками небо. При более внимательном осмотре единая конструкция оказывалась собранной из множества опор, соединенных в кажущемся хаосе, изобилующем асимметричными переходами и фрактальной геометрией. Циклопическое сооружение пронзало атмосферу, соединяя планету с орбитальной сетью, также оно было антенной, частью оборонительной системы планеты и выполняло еще около полусотни главных функций, большая часть которых либо не имела определения на готике, либо не подлежала разглашению в силу предельной секретности.

Здесь проводились некоторые специфические ритуалы служения Омниссии. Здесь святые отшельники растворялись в созерцании прекрасного, идеального воплощения чистой математики. Великие философы 1101000110 0000011101 0000101110 1111010001 1000001111 0100001011 0110110100 0010110101 1101000010 1111011101 0000101110 0011010000 10110101 постигали через интенсивные размышления скрытые грани Его Вселенского Величия и открывали новые аспекты ублаготворения машинных духов. Здесь проводились определенные таинства, события и встречи, которым следовало оставаться скрытыми от любых сторонних взглядов. Или наоборот, явленными граду и миру, как, например, сегодня.

Лифтовая платформа должна была опуститься менее чем через час.

Манипулы Двенадцатого легиона Фарсиды стояли, подобно изваяниям, уже четвертые сутки, с момента прибытия «Тронной Кузни» к внешним причалам Олимпийской башни Циолковского. Красные плащи скитариев висели тяжело, словно отлитые из металла, так что их не мог пошевелить даже нескончаемый ветер, гонявший клубы мелкодисперсной пыли вдоль грандиозных опор.

Фабрикатор-Генерал Марса возвращался домой.

Редкие зрители, появлявшиеся на внешней площади, без особого интереса рассматривали замерших воинов. Разве что дети да молодые аколиты иногда подходили к истуканам, чтобы с почтительной и безопасной дистанции рассмотреть их гальваническое вооружение, а также оригинальные нюансы снаряжения. Впрочем, даже если бы дети, подобно своим сверстникам из лишенных благоволения Омниссии миров, начали залезать «статуям» на головы, те сохранили бы абсолютную неподвижность. Лишь непосредственный приказ владыки Марса или Фабрикатор-локума мог сдвинуть железных бойцов с места. По традиции, легион в полном составе должен был в пешем строю сопроводить транспорт Фабрикатор-Генерала до Храма Всех Знаний и лишь после этого отправиться на дозарядку, дефектоскопию и кормление.

- Не по традиции, – поправил себя (точнее устранил дефект оценки) громоздкий механикус, наблюдая за статичной картиной почтительного бдения скитариев на довольно примитивной видеопанели общего пользования.

- По стандартному протоколу, – исправил он первоначальную оценку, и углы металлического тела под робой сложились в причудливую конфигурацию, показывая, сколь далеко зашел механикус по благословенной Омниссией дороге отказа от исходной, несовершенной формы человеческого тела.

- Предлагаешь его пересмотреть? – заинтересовался второй собеседник, больше напоминавший кентавра с пучком технодендритов вместо нижней половины тела.

- Протокол Ql12/I43 имеет взаимозависимости со ста четырнадцатью протоколами обеспечения деятельности Двенадцатого легиона Фарсиды; также имеются прямые связи первого уровня вложений с системами двадцати восьми подразделений обеспечения Олимпа. Внесение изменений и корректировка связанных алгоритмов без снижения эффективности Кузни потребует затрат в размере восемнадцати тысяч четыреста сорока шести человекочасов адептов и операторов нормоконтроля.

Угловатый механикус сделал паузу длиной в целых три миллисекунды, а затем продемонстрировал, что ему все еще не чужд комплекс реакций, называемых людьми «чувством юмора»:

- Поэтому я предоставлю эту концепцию на рассмотрение, когда найдется провинившийся в достаточной степени, чтобы наказать его столь малополезной работой, каждая секунда которой оскорбляет Бога при отсутствии дополнительных оснований для ее выполнения.

Помещение, где вели бинарную беседу эти двое, представляло собой некую комбинацию служебной комнаты и кельи. Здесь часто находили покой и умиротворение в молитвах, осознавая себя частью богоподобного механизма, шестеренкой в шестеренке, которая есмь начало и конец любого движения, любого прогресса.

- Наши партнеры с Терры считают процесс достаточно торжественным и величественным. Имеющим соответствие алгоритмам Имперского культа, – «кентавр» не спорил, а скорее представил объективную информацию.

- Наши партнеры до сих пор считают, что каждый раз по завершении торжественного визита на Терру Фабрикатор-Генерал спускается к поверхности Марса на специальной платформе восемьдесят три часа одиннадцать минут. Тем самым, повторяя возвращение марсианского посланника десять тысяч лет назад.

Перед словом «партнеры» кубическо-угловатый механикус выдал длинный и лишенный смысловой нагрузки ряд нолей. Это можно было истолковать разными способами, от мягкой иронии до четкого указания места и роли упомянутых слуг Императора. Указания, понятного лишь чистому сознанию, освященному близостью к машинному совершенству.

Оба служителя помнили, не сочтя нужным отмечать это «вслух», любой формой коммуникации, что в те давние времена обе договаривающиеся стороны хотели подписать договор. И одновременно уйти от ненужных воспоминаний о предшествующей эпохе, когда эксплораторы собирали забытые терранские технологии, поголовно выжигая всех встреченных ими варваров-туземцев в той же Аризонской пустыне. Поэтому Марс на переговорах представлял человек, хоть и рожденный на красной планете, но слабо аугментированный, почти неотличимый от рядового терранца. Гравитация Матери всех планет Империума подорвала здоровье посланника, так что возвращение домой потребовало специфических манипуляций. И заложило традиции, которые пережили своих отцов на века.

- Он здесь.