«Радиальный» перемещался по широкой дуге, давая хорошую возможность разглядеть все в деталях. Единственное, что здесь выглядело относительно новым и целым, это большой мост, идущий на высоких опорах параллельно железнодорожной трассе. Он выглядел временной, наведенной постройкой и пересекал широкую преграду, похожую на пересохшее русло глубокой реки. Присмотревшись и соотнеся гигантскую «промоину» с разрушениями, Ольга поняла, что это не русло. Как будто нечто гигантское волоком выползло из океана и двинулось через прибрежную застройку вглубь суши, сопровождаемое жестокой бомбардировкой.

- Это кто же вас так?.. – тихонько спросила она.

- Это, дитя мое, происки Зла, – сказал за спиной глубокий, хорошо знакомый голос, отчетливо выделяя «Зло» с большой буквы.

- Полгода назад, когда Отряд убавился без малого наполовину.

Священник задвинул обратно брезентовую преграду и, упреждая Ольгу, пояснил:

- Все верно, в таких местах и в такое время нельзя оставаться одному, без присмотра. Но пастырское общение требует уединения, когда мятущаяся душа успокаивается, встретившись лицом к лицу со светом истины.

Грузный дядька сел на скрипнувшую полку, раскрыл библию, которая на самом деле представляла скорее краткий экстракт общественного и политического устройства Империума вперемешку с выдержками разных святых. Очень удобный инструмент для просвещения, все знания под рукой.

- Помолимся.

Прозвучало это, разумеется, не как предложение. Склонив голову и скрестив большие пальцы, Ольга старательно повторила за монахом слова дежурной молитвы. Смысл она уже понимала, но знание готика пока не позволяло бегло выговаривать самой.

- Итак, продолжим, – вымолвил Священник, закончив.

- Ага, – согласилась Ольга, будто имела выбор, она села, выпрямив спину и чинно сложив руки на коленях.

- Хорошо ли ты обдумала наш прошлый урок? – строго вопросил пастырь.

- Да, – дисциплинированно сказала девушка.

- Отлично. Тогда вопрос.

Священник помолчал, все также строго и внимательно глядя на Ольгу.

- Что в Империуме кажется тебе самым странным? Самым неправильным?

- Империум есть обитель человечества! – сразу и без запинки выдала девушка. – Благоустроенный дом, на страже которого стоят привратники числом...

Она сбилась и, смутившись, начала считать, загибая пальцы.

- Император и Свет Его, то есть душа и путеводный маяк человечества. Экклезиархия, сердце человечества. Арбитрес, кость человечества. Инквизиция, совесть человечества. Гвардия, разящая рука..

- Длань, – подсказал Священник, в чьих глазах прыгали искорки доброжелательной иронии.

- Да-да, разящая длань... и щит. Мунисторум, разум человечества. Вместе они образуют гармоничное, совершенное тело. Вот.

Ольга с триумфом воззрилась на Священника. Тот кивнул, отдав должное памяти ученицы.

- Все верно, – сказал он, чуть прищурившись, как сытый, но внимательный кот. – Так и есть. Но... так что тебе кажется самым странным и неправильным в Империуме?

- Так он же совершенный, – подозрительно взглянула на пастыря девушка.

- Империум совершенен, как продолжение Императора, разумеется, – согласился пастырь. – Но существует он в ощущениях и понимании множества людей. Поскольку если бы не было людей, то не было бы Империума, верно?

- Э-э-э... да, – осторожно согласилась ученица.

Ей не было страшно, за несколько очень полезных лекций-проповедей она уже поняла, что Священник не собирается тащить ее в атомную топку за неправильный ответ. Слугу Экклезиархии вполне искренне волновали душа и вера новой послушницы, он делал то, чего не удосужился никто в этом мире – рассказывал, как устроена гигантская империя миллиона планет, кто такой местный бог и так далее. Но девушка старалась не забывать, что имеет дело с религией, а за нее могут и сжечь. Наверное.

- Ты человек, не так ли? – строго посмотрел Священник на Ольгу. Та быстро кивнула.

- И у тебя есть свое мнение об Империуме.

Ольга с мучительной тоской посмотрела на кольчужный воротник Священника. Она чувствовала себя школьником с невыученным уроком, когда нельзя отвертеться и надо что-то отвечать.

- Не пытайся угадать, что хочу слышать я. Скажи, что думаешь ты.

- Ну... в общем... того, – промямлила девушка.

- Да? – ободрил ее служитель культа.

- Он... неправильный, – последнее слово девушка буквально прошептала.

- Отлично! – поднял указательный палец монах.

- Чего?

- Я тебе уже говорил, дитя, – строго напомнил Священник. – В нашей работе нельзя быть безверным. Это не просто опасно, это путь к смерти, а также вещам куда более страшным.

Ольга хотела было спросить, что может быть страшнее смерти, но прикусила язык.

- Но сама по себе вера это лишь щит, – продолжил Священник. – Надо уметь отражать им удары, которые наносят враги человечества. Ты в сомнениях, и это хорошо, это значит, что мы видим слабое место, которое надлежит укрепить здравым рассуждением. Так что же тебе кажется неправильным?

- Ну... Он огромный, – Ольга развела руками, словно подчеркивая необъятность империи всех людей. – И всех сжигают. Все верят...

Она умолкла, чувствуя, что запутывается, не в силах выразить словами ощущение общей неправильности, несоответствия идеи грандиозной космической империи дремучему фанатизму.

- Космические корабли летают, но технику чинят с молитвами... Черт! – она стукнула кулачком по колену, обозленная пониманием ограниченности словарного запаса.

- Откуда ты? – очень серьезно спросил пастырь. – С какой планеты?

- С Земли, – честно ответила девушка.

- Это, наверное, очень еретическая планета, – задумчиво протянул Священник, и Ольга почувствовала, что ей становится холодно.

- И, похоже, неплохо развитая – достаточно, чтобы собирать бытовые автоматы, когитаторы, простые машины, воксы… Тебя не пугает техника, ты, возможно, даже в общих чертах представляешь, что такое электричество или атомный котел. Поэтому тебе кажется, что теократия это неправильно. Верно?

Доотковенничалась...

- Что ж, по крайней мере, ясно, зачем ты здесь, – как ни в чем не бывало, сказал Священник. – Тем интереснее задача.

Ольга промолчала, глядя на цепь, который был подпоясан монах. Хотелось плакать, залезть под полку и чтобы проклятый урок поскорее закончился.

- Давай представим, что ты... – пастырь задумался. – Ну, скажем, избранная дочь Императора. В духовном смысле, разумеется. И Он призвал тебя для того, чтобы упорядочить свое наследие. Представила?

Ольга молча кивнула и засопела, стараясь не уронить слезу.

Пастырь задумчиво глянул на металлическую стену, в которой была прорезана смотровая бойница.

- И вот перед тобой миллион планет. В действительности их конечно намного больше. На самом деле никто не знает, сколько.

- Правда? – поразилась Ольга, даже забыв от удивления, что почти готова разрыдаться.

- Да, – кивнул Священник. – Попробуй представить миллион чего-нибудь. Песчинок, монет, людей. Это невероятно много.

-Ага... Ольга представила себе тысячу тысяч пуговиц. Точнее попробовала вообразить, получилось довольно плохо.

- Но для простоты будем считать, что их ровно миллион и ни одной больше, – вернулся к вводной Священник. – И все разные. Среди этого миллиона нет двух одинаковых. Где-то после темных времен еще ходят с дубинами, а где-то строят космические корабли. На одной планете мужчина и женщина вступают в брак, на другой человек женится или выходит замуж за всех членов семьи супруга, как у меня на родине.

- А это как? – ольгины глаза расширились, как блюдца.

- Непросто, – скупо улыбнулся Священник. – Но думаю, суть вопроса ты поняла. Так вот, перед тобой миллион планет, и надо, чтобы все они жили как единый организм. Иначе Империум распадется, снова придет эпоха распада и гибели, как уже бывало. И что же ты сделаешь?

- Ну как... – Ольга наморщила лоб. – Надо для всех установить одни и те же правила.