- А те двое, свалившие? Они… То есть – вызвала?

Окуляры превратились в прикрытые шторками две узкие полоски зеленого света.

- Вокс. Радиосигнал. Эфир. Способ сообщать волю Омниссии подчиненным машинам. Так они делают то, что я от них хочу. Беглецы могут покинуть станцию обслуживания только на транспорте. Транспорт будет досмотрен. Нарушители будут задержаны.

- Я знаю, что такое радио, – Ольга отмахнулась, – Просто вы так сказали, как будто вы... ты... женщина.

На складе повисла тишина. Зеленые щелочки стали еще уже.

- Это был вопрос? – спустя несколько долгих секунд поинтересовался (поинтересовалась?) собеседник.

- В общем-то, да.

- В настоящий момент я технически не имею пола. Я служу Омниссии и развиваюсь по пути обретения чистого разума, свободного от ограничения несовершенной плоти.

Механик помолчал, словно дав Ольге возможность проникнуться услышанным.

- Однако до того как приобщиться к таинству служения Богу-Машине я была женщиной. Поэтому с твой точки зрения имею женский пол. Я техновидец Дженнифер Вакруфманн. Техновидец это мой ранг, – добавила она после секундной паузы. – Твоя очередь.

- Послушник Ольга из Службы Очищения, – девушка засопела и вытерла нос. Пережитый стресс проявлялся в желании заплакать навзрыд, хотя все уже и закончилось. – Но все зовут меня Оллой... потому что один дурак не смог правильно выговорить и записать имя.

К месту побоища приближались два сервитора, один мигал двумя желтыми фонариками, совсем как обычная машина жилищно-коммунального хозяйства, другой тащил большую циркулярную пилу. Зачем ему пила Ольга решила не гадать.

- Личные контакты послушников Службы Очищения с посторонними не запрещены? – техновидец ухватила торчащую из щербатого железку и резко дернула. С отвратительным «хлюпом» та высвободилась. Судя по блеску, руки у бывшей женщины тоже были цельнометаллическими.

- Ты? Ты думаешь, что я хотела? С четырьмя уродами?! – взвилась Ольга.

- Империум включает более миллиона миров, возможно несколько миллионов. Каждый из них обладает собственной культурой и ритуалами, связанными с межполовой коммуникацией. Многие весьма оригинальны и экзотичны. Некоторые мне известны. Большинство нет, – Дженнифер отложила «резак» на полку и направилась к когтистой штанге. Подняв ее она обернулась, и щелки окуляров снова превратились в пару круглых фонарей. – Но это даже хорошо.

Ольга не успела взорваться градом обвинений, которые, скорее всего, превратились бы в истерику. Рука с вытянутым металлическим указательным пальцем почти уперлась баллонщице в нос, совсем как у того механика, что недавно читал нотацию про Франкенштейна.

- Это значит, что ты, очевидно, не будешь ложно свидетельствовать в защиту нарушителей против меня. И не будешь испытывать негативных эмоций относительно моих полностью обоснованных действий по нейтрализации угрозы в части обеспечения снабжения дислоцированных на данной территории подразделений.

Ольга вдруг почувствовала невероятную усталость. Спасение от изнасилования, если не чего похуже, вместо того, чтобы придать ей сил, буквально высосало их. Да и голова снова закружилась, щелчки механизмов сервочерепа отдавались в ней ударами плотницкого молотка.

- Я присяду… – по возможности твердо пробормотала она, ища глазами какой-нибудь табурет или скамейку.

- Адреналиновая усталость, – бесстрастно сообщила Дженнифер. – Снижение пульса, затрудненность дыхания, аритмия. Ощущаешь ли ты головную боль, нарушение зрения?

- Голова, – после слов механика Ольга вдруг поняла, что ей действительно трудно дышать. Табуретки нигде не было, и она решила, что лучше сесть прямо на бетон. Или лечь.

- Боль в области груди?

- Не знаю… Я тут посижу, ладно? Или полежу.

- ... глюкозу в крови, электропроводимость кожи и внутриглазное давление, – голос Вакруфманн доносился откуда-то издалека. Краем сознания Ольга поняла, что ее с легкостью поднимают. – Очень неэффективное тело. Никакой самодиагностики. Когда в детстве…

Темнота была мягкой и теплой. И девушка больше ни о чем не думала, с благодарностью приняв забытье.

*

- Время подъема!

Ольге понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить – она не на своей койке. И вообще не в родном вагоне. Подскочив, девушка несильно ударилась головой обо что-то тяжелое и умеренно твердое, ойкнула и огляделась.

Это была довольно чистая комната, заставленная большим числом разнообразного оборудования, весьма ухоженного, пусть и не нового, судя по потертостям и сколам краски. Ольга подумала, что впервые видит столько технических штук в одном месте. Даже в вагонном гараже их было кратно меньше. Свет из большого и мутного – не из-за грязи, а по природе использованного пластика – окна падал на чистый облицованный гладкой плиткой пол. Напротив откидной лежанки, где сейчас сидела Ольга, располагался длинный узкий верстак, окруженный неизменными стеллажами, не в пример более аккуратными, чем на складе. Около него руки-в-боки стояла механик в красно-буром балахоне с наплечной накидкой-капюшоном, отороченном светлой вышивкой в виде крупных прямоугольных зубцов шестеренки.

В дневном свете было видно, что ее лицо представляет сплошную маску из множества элементов светлого металла с двумя круглыми окулярами вместо глаз и экранчиком на месте рта. Руки – как минимум от локтя – выглядывающие из подвернутых рукавов балахона, тоже были полностью искусственными.

- Ой-ой-ой, – пробормотала девушка, ощупывая себя. Вроде бы все было на месте и в порядке.

- Сон в одежде не соответствует культурным и гигиеническим нормам, но я не стала тебя раздевать, – сообщила механическая Дженнифер. – Здесь нет отопления. Вред здоровью.

- Спаси... бо, – выдавила Ольга.

- Через сорок минут на Самоходном центре санитарно-эпидемической очистки «Радиальный-12» начнется утренняя проверка.

- Ай! – воскликнула девушка уже во весь голос, соотнеся свет в окошке и утреннюю проверку. – Да меня уже вовсю ищут, наверное!

«И сразу же расстреляют за дезертирство»

- Нет, твое непосредственное руководство предупреждено об инциденте. Оно не заинтересовано в огласке. Но следующая командная инстанция начнет расследование при наличии твоего отсутствия на проверке через тридцать девять минут.

- Ох, спасибо...

Ольга почувствовала, что обливается потом, несмотря на упомянутое отсутствие отопления. Странно и в чем-то забавно, про ЭпидОтряд шепотом рассказывают разные кошмарные ужасы, но пока все неприятности, с которыми столкнулась послушница, были сугубо мирские – махинации со снабжением и обычная уголовщина.

- Кстати, у меня нет пищи, пригодной тебе в качестве завтрака. А еще я не успела узнать, зачем ты приходила на склад прошлым вечером?

- Э-э-э… – для все еще помраченного сознания Ольги механичка слишком быстро перескакивала в разговоре с одного на другое. – Берта сказала, что я должна забрать два каких-то магнита.

«А не сболтнула ли я лишнего?..»

- Машина четырнадцать-сорок два? Непредвиденные обстоятельства. Двух не будет, дам пока только один, восстановленный. Но он почти как новый, в пределах трех процентов, так передай.

Дженнифер достала с полки явно тяжелую железку сложной формы, внимательно (так вдруг показалось, несмотря на искусственную природу маски) осмотрела девушку, после чего вытащила откуда-то из под верстака брезентовый мешок с лямкой и засунула груз внутрь.

- Второй будет через четыре дня. Если это будешь ты, можешь приходить в любое время, я пропишу тебя у сервитора.

- Мы сегодня отправляемся дальше.

- Это осложняет вопрос. Но я подумаю, как его разрешить.

- Угу, – Ольга взяла мешок, приладила его на спину. – Я пойду тогда?

- Конечно, сервочереп тебя проводит. При средней скорости человека-пешехода пять километров в час ты будешь на месте через девятнадцать минут.

Дженнифер кивнула. Именно кивнула, и в этом жесте было что-то, отчего вдруг защипало глаза. Что-то человеческое, простое и вроде бы естественное, чего почему-то так не хватало в этом странном жестоком мире. Повинуясь внезапному порыву, Ольга подошла и обняла ее, уткнувшись лицом в плечо.