- Этот паршивый прихвостень Дика да-и-нет – единственный, кто знает, что тут происходит, – с неохотой признался Сен Клер. Ключи, по закону подлости, никак не находились, и храмовник с оруженосцем были вынуждены сбивать замок. Хорошо ещё, что пленников заперли в обычной бывшей караульной, с хлипкими дверями, а не в подземных темницах в западной части замка. Барон явно считал, что за одну ночь Осберт и Хамон никуда не денутся.

- Сэр, простите, он-то к этому как причастен?

- Долго рассказывать, да и не поймёшь ты ни черта. Прикрой меня лучше пока и помолчи.

Им повезло – хотя простукивание небольших конурок, в которых барон запирал не слишком сговорчивых узников, не дало никакого результата, внизу было относительно тихо. Пока оруженосец внимательно следил, не появились ли новые твари, храмовник услышал какие-то странные звуки из-за угла.

Они успели отшатнуться, когда мимо них пробежало одно из чудищ, шарахнувшись от огня, а потом возобновились звуки, похожие на тихое пение.

- Это точно тот сумасшедший, господин!

Делай что велено, дурья твоя башка, чтоб тебя живьём в ад уволокли! – Замешкаешься – первый попадешь на обед к этой дряни.

Сен Клер отпер камеру, маленькую и узкую. Пленники были связаны, но, на его и своё счастье, приковать их к стене то ли не успели, то ли поленились. Сэр Осберт с нескрываемым удивлением всмотрелся в лицо вошедшего, щурясь от огня. Хамон же довольно громко пел одну из своих безумных песен:

Тараканы уходят спать

Подсчитывая потери

Бурые пятна на потолке

Полоска света под дверью

Душное утро, нечего есть

Тени на стенах резче

И кто-то ходит в соседней комнате

Передвигая вещи

Кто-то ходит в соседней комнате

Позвякивая ключами

Оставляя повсюду свои

Жирные отпечатки

Может быть, это борцы за всё?

Может — смотрители трещин?

Кто там ходит в соседней комнате

Передвигая вещи?

То ли просто расчётный час

То ли конец истории

То ли они проверяют капканы

То ли метят мою территорию

Потрескивает, раскаляясь, очаг

Пощёлкивают клещи

Зачем они ходят в соседней комнате

Передвигая вещи?

(И. Лагутенко, “Передвигая вещи”)

Утро выдалось довольно хлопотливым, и времени на то, чтоб поразмыслить над происходящем, у сэра Амори не было. Но сейчас он почувствовал, как холодок пробежал по телу. Почему-то песня шута отозвалась в нем сильнее,чем схватка с ожившими мертвецами. “Возможно потому, что я привык к сражениям и воспринимаю их обыденно, в отличии от всей этой дикой колдовской мути?”.

- Осберт! Позор своего сословия, что здесь, черт тебя подери, происходит?

- А что происходит? – ухмыльнулся рыцарь, довольный тем фактом,что его слова приняли-таки всерьез.

- Ты обещал нам, что это вещь находится в надёжном месте. Видимо, его надёжность столь велика, что сейчас по всему замку бегает толпа упырей, которая увеличивается с каждой секундой! Ты хоть понимаешь, что если мы не сдержим эту заразу, нам всем крышка?

- О чем ты говоришь? – недоуменно переспросил рыцарь, выгнув шею под очень неудобным углом, чтоб заглянуть храмовнику в лицо.

Даже Хамон заткнулся и внимательно вслушивался в разговор.

- Перестань изображать идиота! – сердито сплюнул Амори. – Кто-то или что-то поднимает мертвецов, а те убивают ещё и ещё. Мы едва сюда прорвались, и, если ты немедленно не расскажешь мне, как это остановить, я клянусь, что приволоку сюда парочку тварей и закрою дверь. Вам сразу найдется, чем заняться. Правда, ненадолго. Так что?

- Храмовник, я клянусь тебе собственной честью, я не понимаю, что произошло. Мы тут с ночи, до сих пор ни одна свинья не принесла нам еды или воды, и все, что я слышал за сегодня, так это песни моего болвана. Развяжи нас, и я попробую помочь.

- У меня вариантов не особенно много, – досадливо молвил Сен Клер и принялся разрезать веревки, связывающие рыцаря и его оруженосца.

Хамон утвердительно закивал, всем своим видом изображая готовность помочь.

- Шут! – мрачно обратился к нему тамплиер, – Чтоб я от тебя никаких более песен не слышал. Уж коли ты не можешь иначе, так помолчи, или просто мычи, как немые.

- Что же это делается в мире,

что же это сделалось с людьми?(“Не покадай”, “Песня принцессы”)- тихонько прошептал Хамон.

Храмовник мрачно поморщился, но промолчал.

- Так, вот что. Джослин, отдай сэру Осберту свой факел, и зажги себе другой. Эти твари боятся огня, но буду бежать за тобой, пока могут тебя почуять.

- Почему же они не вбежали за вами сюда?

- Во дворе ещё есть живые люди. – - -Проклятье, надо бы узнать, что там с Этьеном и бароном.

- Забудь о бароне. Он, верно, давно сбежал, или отсиживается где-то. А возможно, что он и есть причина всего произошедшего.

- Это исключено. Сомневаюсь, чтоб барон так поступил бы, не предупредив своих соратников. И зачем ему убивать собственных людей? Нет, ле Дюк, здесь что-то не так. Твоя дьявольская игрушка сработала сама, при этом убив массу народу. Как, интересно, ты собираешься все это исправлять? Ты понимаешь, что произойдет, если эти твари выйдут за стены крепости?

Сэр Осберт побледнел. Он не успел увидеть, что именно произошло во дворе замка, но по выражениям лиц людей, которые считались отчаянными смельчакам даже среди своих недругов понял, что шутки кончились.

Они вышли в двор, вооруженные факелами и щитами, найденными в темнице. Рыцарь и шут отчаянно моргали и щурились на дневной свет, поэтому не сразу сообразили, что залитый кровью и заваленный телами и кусками трупов двор – это то же самое место, так мирно выглядевшее вчера.

Несколько набросившихся упырей довершили жуткое впечатление. Одного храмлвник отогнал огнем, другому отрубил голову Джослин, остальные разбежались, но явно держались недалеко. Осберт забрал длинный кинжал у одного из погибших стражников.

- Полюбовался? Давай, говори уже, где эта чертова побрякушка, пока мы тут все не начали жрать друг друга!

- Где девушка? – Осберт мало-помалу пришел в себя.

- Какая девушка? Черт, Хамон, а ты куда собрался? Как ребенок, nom de Deiu! Осберт, успокой своего сбрендившего оруженосца!

- Он пошел за лютней. Отпусти с ним своего оруженосца, пусть защищает его. Неизвестно ещё,что случится, если его убьют.

- Почему? Ты серьезно намереваешься следовать своему первоначальному плану? Пойми же, куриные твои мозги, нам сейчас нужен твой талисман, или как там его…

- Амулет, – подсказал рыцарь, задыхаясь – все время беседы он удерживал пытающегося сбежать шута.

- Амулет твой, запихать бы тебе его туда, где солнце не светит, он нам нужен,чтоб прекратить этот кровавый кошмар!

- Хамон, стоять! Господи, парень, да помоги же мне! – шут брыкался и порывался сбежать, еле удалось уговорить его, что за лютней он сможет вернуться позже.

- Сен Клер, я тебя уже спрашивал, где та послушница, которую ты так лапал в лесу? Черноволосая, в плаще иоаннитов?

- Зачем тебе... – тамплиер осекся на полуслове. – Ну конечно! Мы не обыскивали её. Какой в этом смысл? Что с тех послушников вообще можно взять?! Ещё и девушка. Да, сэр Осберт, ты меня удивил. Джослин, ты уже все тут высмотрел и вынюхал, пройдоха. Куда заперли девчонку?

- Осмелюсь доложить, господин, она в западной башне.

- Отлично, значит, отправимся туда. Ты умеешь пользоваться этим своим амулетом, надеюсь? – не прекращая расспросов, он перешел на бег. Осберту оставалось только последовать его примеру.

- Умею, только дай мне до добраться, – пропыхтел рыцарь.

Они быстро добежали до западной башни, но на входе в неё резко остановились, пораженные страшным зрелищем, открывшимся им.

Прислонившись спиною к башне, там сидел барон Жеро, одна нога его кровоточила, левая рука ниже локтя вообще отсутствовала, от смерти де Макона отделял только импровизированный жгут, явно намотанный впопыхах. В правой руке гигант сжимал секиру, лицо его было густо залито кровью, но хищный оскал не сходил с него даже сейчас. Вокруг него лежало по крайней мере, пять трупов – стража, пленники и наемники, у всех были отрублены головы. Услышав топот ног, Жеро открыл глаза и зло ухмыльнулся.