— Привет, незнакомка, номер которой записан как девочка! Девочка? Серьезно, что ли? Либо ты околдовала Бродягу, либо его воображение дало сбой, потому что такого проявления гендерного шовинизма я за ним еще никогда не наблюдал, — с какой-то по-истине детской радостью заявил высокий мужской голос, когда Гермиона привычно ответила на звонок.

— Как по мне, лучше уж слышать в свой адрес постоянное «девочка», нежели зваться оленем, — немного растерявшись от такой неожиданности, почти автоматически выдала Гермиона.

Она сидела на трибуне в спортивном зале, снова дожидаясь окончания тренировки группы поддержки, и коротала время, перечитывая учебник химии. Звонок от ее собеседника был чем-то закономерным. Даже Джинни уже перестала обращать внимание на то, что Гермиона не просто с кем-то переписывается, а разговаривает по телефону. Сегодня настроение Гермионы было слишком хорошим, и она очень надеялась на какую-нибудь непринужденную беседу, легкий флирт от ее собеседника, и ее попытки отшутиться, сделав вид, что эти заигрывания не заставляют ее краснеть, а сердце быстрее разгонять по телу кровь. Хорошее настроение создавали ядовито-салатовые волосы Паркинсон, и оранжевые точки на ее лице. От своего нового образа Паркинсон никак не могла избавиться уже три дня, и Гермиона точно знала, что Джинни приложила к этому руку. Если вообще не подключила к этому своих братьев-близнецов. И этим событием отчего-то очень хотелось поделиться с телефонным собеседником. Грейнджер была уверена в том, что незнакомец обязательно оценит эту шалость. Но незнакомый голос, раздавший из динамика, заставил насторожиться.

— Матерь божья, да ты еще и умная! Ладно, мисс, счет один-ноль в твою пользу. Но замечу, что оленем он меня называет не так уж и часто. Во всяком случае, меня радует уже то, что он не называет моего сына Бэмби. А он бы мог, потому что однажды моя жена совершила глупость и оставила Бродягу вместе с Гарри перед телевизором в тот момент, когда там шел этот мультик. Все мы знаем, что обоих Бродяг нельзя подпускать к телевизору! — очень быстро и воодушевленно произнес новый собеседник Гермионы. Теперь ей даже начало казаться, что в отличие от нее, этот человек вообще никогда не дышит. А может, он даже не был человеком. Гермиона могла бы поверить даже в то, что это инопланетянин, потому что общение с любимым автором, обожающим научную фантастику, научило ее не удивляться всему подряд.

— Вам не кажется, что вашему другу не понравится то, что вы взяли без спроса его телефон? — успела вставить Гермиона перед тем, как услышала еще один поток слов.

— Не беспокойся об этом, я разбил о его голову яйцо, и у нас есть минут десять, пока он будет приводить в порядок свои волосы. Вот честно, иногда в нем просыпается самая настоящая девчонка. Однажды я действительно побрею его налысо, пусть попробует себя в роли скинхеда. К несчастью, я потратил на расшифровку пароля целых две минуты. И с чего вдруг он вспомнил о своем музыкальном образовании? Двенадцать лет он не просто игнорировал существование музыкальных инструментов, а еще и запрятал их в подвал. Признайся, незнакомка, это ты на него так повлияла?

— Сомневаюсь, что разговоры о взаимосвязи философии и математики могут вдохновить на занятия музыкой, — с нескрываемым скептицизмом отозвалась Гермиона. Она помнила о том дне, когда Тонкс заявила, что ее дядюшка достал гитару, но никак не связывала это с собой, потому что считала, что в жизни этого человека каждое мгновение происходит что-то необычное. А значит, повлиять на его деятельность могло что угодно.

— Вы действительно говорили на эту тему? — крайне недоверчиво переспросил мужчина.

— Ну, иногда он жалуется на то, что вы не следите за своей машиной, Гарри съедает все сладкое в доме, а ваша жена пытается его откормить. Но да, в основном мы обсуждаем темы, связанные с наукой. Найти достойного собеседника, который мог бы уследить за мыслью и подобрать достойные аргументы для возражения, не так уж и просто, — предельно честно отозвалась Гермиона, решив не упоминать об остальных деталях, вроде взаимного флирта или откровений.

— Он уже сделал тебе предложение лапы и мотоцикла? — то ли предельно серьезно, то ли с легкой издевкой полюбопытствовал собеседник.

— Ну, я уже планирую свадьбу. Самое главное, чтобы помолвка не сорвалась, — с некоторым вызовом отозвалась Гермиона и тут же прикусила язык, мысленно ругая себя за такую несдержанность.

— Какое счастье, а то я грешным делом уже начал думать, что никогда не смогу отомстить ему, став шафером на его свадьбе. Бродяга умудрился где-то потерять кольца за час до бракосочетания, а от его речи хотелось провалиться сквозь землю. Уж я-то припомню этому кобелю все! Я между прочим, переписываю речь шафера каждый год. Все надеюсь на чудо, и кажется, оно наконец-то свершилось! Скажу Лили, что она может перестать молиться.

— Вы решили позвонить мне только для того, чтобы дать свое оленье благословение? — пребывая в легком шоке от услышанного, изумленно спросила Гермиона.

— Пусть мои рога и копыта помогут тебе в этом непростом деле. Аминь! — торжественно заявил мужчина. Грейнджер так и не поняла, стоит ли ей разозлиться или рассмеяться. — Но вообще-то я звонил совершенно по иному поводу. Мне нужна твоя помощь в вопросе жизни и смерти. Ну, или в защите моей профессиональной чести! Я понятия не имею, как это вообще произошло, но теперь мы просто обязаны установить истину, и я не побоюсь использовать для достижения этой цели все свои возможности и ресурсы. Конечно, взломать телефон Бродяги оказалось не так просто, этот гад знает все мои хакерские уловки. Но я успешно преодолел эту преграду и выяснил, что в последнее время он чаще всего общается именно с тобой, а значит, твое мнение имеет ценность.

— Ближе к делу, мистер Поттер! Десять минут почти истекли, — чувствуя легкую тревогу, поторопила Гермиона. Ей очень хотелось верить, что вопрос жизни и смерти на самом деле не содержит в себе ничего серьезного, но ожидать можно было чего угодно.

— Да какой я тебе мистер Поттер? У меня имя есть! Меня зовут Джеймс, и я не откликаюсь ни на каких мистеров Поттеров. Это напоминает о профессоре МакГонагалл, и мне начинает казаться, что меня опять поймали за натиранием доски воском или заменой сахара в учительской солью, — с совершенно искренним возмущением заявил мистер Поттер. Гермионе подумалось, что любовь к ехидству досталась Гарри явно от отца.

— Хорошо, Джеймс, может вы все-таки зададите свой вопрос? — подняв взгляд к потолку, вздохнула Грейнджер.

— Барабанщик или гитарист? — мгновенно отозвался Джеймс. Понимая, что она об этом пожалеет, Гермиона все-таки попыталась уточнить смысл этого вопроса, а затем выслушала целую историю о споре, разгоревшимся между Люпином и Поттером. Первый считал, что для группы важнее хороший гитарист, второй был за барабанщика. Оба Бродяги придерживались мнения, что самым важным была только хорошая музыка, а Снейп, участие которого в этом деле стало для Грейнджер полнейшей неожиданностью, только назло Поттеру — и потому что он носатая сволочь, как сказал сам Джеймс, — встал на сторону Люпина. Лили поддержала мужа, но только для того, чтобы он от нее отстал. Требовался решающий голос, и Джеймс решил втянуть в это кого-то постороннего.

— Простите, но я совершенно не разбираюсь в музыке, — чувствуя себя немного нелепо, произнесла Гермиона. Страсти, кипящие в жизни людей, о которых она до этого момента только слышала, поражали воображение. Грейнджер радовалась уже тому, что никто не впадал в кому, не терял память, и сюжет любимого сериала ее матери никак не повторялся. А ведь все могло оказаться именно настолько плохо.

— Выскажи субъективное мнение человека, для которого музыка не имеет значения, — ничуть не смутившись, требовательно заявил Джеймс.

— Полагаю, для группы важнее всего взаимопонимание и сплоченность, — немного подумав, несколько равнодушно сообщила Гермиона и бросила взгляд в сторону прыгающей Джинни. Вот уж кто действительно смог бы высказать что-нибудь более внятное по этому поводу. Ответа она так и не услышала, а громкий голос владельца телефона, обещающий обломать Поттеру рога и натравить на него Бродягу, был слышен даже Гермионе.