Металлическая дверь никак не хотела открываться, и ему пришлось как следует толкнуть ее. По сравнению с коттеджем, где совсем недавно был наведен порядок и куплены необходимые вещи, в сарай явно не заглядывали со времен заселения особняка. Все было покрыто грязью и паутиной, а металлические части орудий полностью заржавели и были абсолютно непригодны к использованию. Да и их конструкция была практически антикварной. Дэниел не очень хорошо знал историю, чтобы точно определить период, к которому они принадлежали. Но он видел похожие инструменты в фильмах, действие которых происходит в эпоху Регентства.

Больше ста лет – трудно поверить, что этот дом был так долго заброшен. Но если поглядеть на всю эту грязь и запущенность, то не так уж и невероятно.

Он перебирал инструменты, чтобы понять, что можно спасти, а что нужно заменить. В итоге, осталось лишь несколько глиняных горшков, которые чудом не растрескались, и лопата, сохранившаяся лучше, чем большинство других инструментов, но все остальное оказалось бесполезным.

Бран сказал, что я могу попросить новые инструменты, оставив записку на каминной полке. Дэниел вышел из сарая, чтобы посмотреть на особняк. Насколько ему было видно, ни в одном из окон так и не загорелся свет. Как часто он приходит за сообщениями? Раз в день? Раз в неделю? А если он вообще не появится? Думаю, я смогу купить необходимое сам, если хватит денег.

На столе в коттедже Дэниел нашел блокнот и ручку. Он выдвинул стул и удивился его тяжести. В квартире Кайла он привык к легкой мебели, сделанной из фанеры или непрочного алюминия. Мебель в коттедже была изготовлена из цельного дерева, и он с удивлением обнаружил, что она ему очень нравится.

Он сидел над листом бумаги и гадал, стоит ли ему поблагодарить Брана за то, что тот предложил ему работу, или это будет выглядеть странно. Потом решил, что пусть сообщение будет профессиональным и простым, как сообщение Брана. Если повезет, то, может, через несколько дней, ему удастся познакомиться со своим таинственным работодателем. В личном разговоре Дэниелу будет легче понять, что от него требуется.

Он подписался и сложил лист пополам. Ему бы пригодилось еще с полдюжины инструментов, но Дэниел не хотел показаться жадным или слишком привередливым в первый же день. Держа в одной руке бумагу, а в другой лампу, он начал пробираться через садовые заросли.

Над ним кружили вороны, и их скорбное карканье разносилось по всей территории усадьбы, будто они в нетерпении ждали момента, когда смогут слететься на труп и начать клевать его плоть. Он низко опустил голову, прижав подбородок к груди, и двигался настолько быстро, насколько позволяли окружающие его «джунгли». У Дэниела началась отдышка, когда он поднимался по трем ступеням у главного входа в особняк.

Одной рукой он оперся о дверь, вторую, державшую лампу, протянул внутрь. Свет изо всех сил пытался добраться до темных углов просторного холла, и все было лучше видно, чем прошлой ночью. Он переместил лампу, чтобы рассеять тени, окутывающие камин, и вдруг увидел, как за ним пристально следят два оранжевых глаза.

ДЭНИЕЛ ПОТРЯСЕННО ОХНУЛ и быстро отступил от двери, ударившись спиной о колонну навеса. Он прижался к ней на мгновение, пока его разум боролся с самыми разнообразными порывами, а затем сделал осторожный шаг вперед.

Глаза мерцали низко – примерно на уровне мраморного пола, в пространстве между стульями, расставленными вокруг камина. Дэниел снова заглянул в дверной проем, задержав дыхание и протянув руку с лампой как можно дальше. Глаза исчезли, и там, где он их увидел, было пусто.

– Здравствуйте?

Его голос эхом разнесся по всему зданию, отразившись в десятке самых разных углов. Он облизнул губы в ожидании ответа, затем сделал еще один шаг в дом.

– Прошу прощения, я не хотел вторгаться…

Краем глаза он заметил быстрое движение и вздрогнул. Трепещущая тень двигалась вдоль стены у камина, превращаясь в небольшого черного кота. Мигая оранжевыми глазами, кот уставился на Дэниела, который нервно рассмеялся, хотя мышцы его стянуло от напряжения.

– Привет, малыш. Как ты меня напугал. Наверное, и я тебя тоже напугал, да?

Он присел на корточки и поставил лампу рядом, затем протянул одну руку, чтобы посмотреть, сможет ли он уговорить кота подойти поближе. Кот не шипел и не пушил хвост, что было хорошим знаком, но, казалось, он был совершенно равнодушным к приглашению. Он сидел прямо, обернув хвост вокруг лап, и смотрел на стену за спиной Дэниела.

– Кыс-кыс, я – друг, – нараспев продолжал он, подбираясь ближе. – Я просто хочу поздороваться, малыш. Не бойся.

Он уже подобрался достаточно близко – еще несколько шагов, и он смог бы прикоснуться к коту, но тот встал и побежал прочь. Хвост его был опущен, уши слегка развернуты в его сторону, но он не убегал в поисках убежища. Вместо этого он остановился возле лестницы и снова уселся в ту же позу, обернув хвост вокруг лап.

Сердце Дэниела сжалось. Когда кот шел, он заметил, насколько тот тощ. Кости торчали под острыми углами, и можно было пересчитать все ребра под кожей. Кота никто не кормил, а той добычи, которую он ловил, явно было недостаточно, чтобы прокормиться. От этой мысли его затошнило.

– Подожди здесь минутку, малыш, – он сглотнул и попятился, изо всех сил стараясь не напугать кота, который почти не смотрел на него. – Я сейчас вернусь.

Он медленно добрался до двери, вышел и, развернувшись, побежал к дому садовника. Кот не пуглив, значит, когда-то у него был хозяин, и он жил в доме. Кот не мог добраться сюда из ближайшего города – слишком далеко. Но последние пару десятков лет в особняке никто не жил. Как он сюда попал?

Он заскочил в коттедж, поскользнулся на деревянном полу и повернулся к кухне, вспомнив, что видел в шкафу банку с тушенкой «Спэм»[3]. Это, конечно, не идеальный корм для кошек, но лучше он, чем ничего. В одном из ящиков Дэниел нашел тарелку, открыл банку и положил несколько ложек вязкого розового желе.

Возвращение в особняк заняло больше времени, поскольку он изо всех сил старался не опрокинуть тарелку, перелезая через мертвые деревья. Он начал переживать, что кот уже ушел, но, когда снова вошел в холл, тот так и сидел у лестницы. В свете лампы его шерсть тепло сияла. Когда-то она, наверное, была блестящей, но со временем стала грубой. Кот навострил уши, и Дэниел улыбнулся:

– Вот, малыш. Я принес тебе немного еды.

Он снова опустился на корточки и стал подбираться к коту, протягивая ему тарелку. Кот взглянул ему в глаза, затем быстро повернулся, взмахнул хвостом и начал подниматься по лестнице.

– Подожди, вернись! Еда, котик, еда!

Я разговариваю с котом, как идиот. Но Дэниел ничего не мог с собой поделать. Он схватил лампу и последовал за котом, выставив перед собой тарелку, как будто таким образом он мог его соблазнить. Кот не выглядел испуганным. Казалось, что Дэниел просто наскучил ему, поэтому на следующей площадке он снова повернул и направился на третий этаж.

Из-под его лап при каждом шаге взметались крошечные облака пыли. Чем выше они взбирались, тем больше паутины свисало с перил и архитравов[4]. Она цеплялась за руки Дэниела, если он не был осторожен. А когда он почти добрался до третьего этажа, большая невидимая липкая сеть накрыла его лицо. Он остановился, брезгливо скривившись, и попытался вытереться, не уронив тарелку с едой или лампу. Пока он убирал пелену с глаз, кот исчез в тени.

– Эй? Малыш? – Дэниел вытянул шею в надежде увидеть своего маленького друга.

Свет лампы не доставал так далеко, как ему хотелось, но подчеркивал сложную лепнину вдоль потолка и завитки на резных балюстрадах ручной работы. Он встал у перил и увидел, как простирается под ним огромный великолепный холл, трагичный в своей заброшенности.