Президент Крюгер, в свою очередь, потребовал от англичан немедленного прекращения практики вмешательства во внутренние дела Трансвааля, скорейшего отвода от его границ английских войск и удаления из Южной Африки дополнительных сил британской армии, уже прибывавших к этому времени из метрополии, дав повод военному министру Великобритании лорду Г. Ленсдауну заметить Д. Чемберлену:
«Примите мои поздравления. Я думаю, что Крюгер не мог более удачно сыграть Вам на руку, чем он это сделал, предъявив эти требования».
Естественно, что 10 октября 1899 года правительство Её Величества королевы Виктории уведомило Крюгера, что отказывается даже в принципе обсуждать эти требования. В воздухе явственно запахло войной.
Российский посол в Великобритании Е. Е. Стааль докладывал по этому поводу в Петербург министру иностранных дел М. Н. Муравьёву:
«Во время управления Трансваалем президенту Крюгеру пришлось пережить много тяжёлых минут, и каждый раз он выходил из возникавших затруднений со славой. Но теперь для несчастной Республики наступило самое тяжёлое испытание — Англия решила поглотить её, если возможно, без борьбы, но многие полагают, что война была бы предпочтительнее.
В переданном мне частном разговоре британский министр колоний Чемберлен, голос которого является решающим, изложил свой взгляд. Он не стесняется признать, что защита так называемых интересов кучки британских подданных — это только предлог. В действительности дело гораздо важнее. Это вопрос чести, принципа и имперских интересов. Трансвааль — оплот голландской расы в Южной Африке против англосаксонской. Во всех столкновениях с бурами до настоящего времени Великобритания уступала им или была разбита. Пора положить этому конец. Они должны или безусловно подчиниться английским требованиям, или понести тяжёлое поражение. Это единственное средство решить в пользу Англии южноафриканский вопрос».
Количество британских войск на границах бурских республик на протяжении всего 1899 года постоянно увеличивалось. Российский военный агент в Лондоне полковник Ермолов сообщал в Генеральный штаб российской армии:
«Первые передвижения войск в начале августа 1899 года, вызванные натянутыми отношениями с Трансваалем, выразились только в том, что один из батальонов Ливерпульского пехотного полка был отправлен из Кейптауна в Дурбан, то есть в Наталь, причём одновременно с сим решено было отправить: один батальон Мюнстерского полка из Англии в Кейптаун для замены ливерпульцев, один батальон Манчестерского полка из Гибралтара в Наталь.
И кроме того, отправлен в Южную Африку контингент из Индии европейских (не туземных) войск численностью до 6500 человек, то есть 4 европейских батальона, три европейских кавалерийских полка и три пешие батареи».
По данным того же Ермолова, ещё до прибытия этих войск в Южной Африке находилось шесть с половиной батальонов пехоты, два кавалерийских полка, три пешие и одна горная артиллерийские батареи общей численностью около 10 тысяч человек.
Загнанное в угол, руководство бурских республик решило не дожидаться британского вторжения, а постараться опередить вероятного противника, нанеся ему превентивный удар.
Пассивное ожидание не сулило ничего хорошего, учитывая соотношение сил, а захват инициативы в свои руки давал бурам хоть какой-то шанс на успех в вооружённом противостоянии с Британской империей.
Уже в конце сентября 1899 года основные силы армии буров сосредоточились у границ Наталя, готовясь перейти в наступление. На линии Фолксрюс — Валкестром — Фрейхед расположились отряды генерала П. Жубера [8] (до 25 тысяч человек, 40 орудий, 16 пулемётов), ещё шесть тысяч буров при 20 орудиях и шести пулемётах сосредоточились на линии Спрингсфонтейн — Аливал-Норт.
Главнокомандующий армией Оранжевой Республики генерал Пит Кронье (Piet Cronje), имевший под своим командованием до десяти тысяч человек и восемь пулемётов, стоял в непосредственной близости от города Мафекинг.
Все отряды буров были готовы к бою, оставалось только отдать приказ о начале наступления. Начался обратный отсчёт времени.
Российский посол в Великобритании Стааль в своём очередном донесении, отправленном в сентябре 1899 года в Петербург министру иностранных дел России Ламздорфу, сообщал:
«Чемберлен не изменяет своего образа действий: на уступки буров он отвечает новыми требованиями. В сделанном через газету „World“ обращении к американцам Крюгер говорит: „Всякая страна имеет право защищать своих подданных, но Англия не защищает англичан, а стремится угрозами и насилием обратить их в подданных Трансвааля. Это указывает на заднюю мысль: не натурализации хотят ойтландеры, а нашей земли, богатой золотом“.
Крюгер прав. Но заблуждается он, утверждая, что не сила есть право, а право есть сила. Правота дела не спасёт независимости Трансвааля, и вопрос лишь в том, будет ли она утрачена добровольным подчинением или же после борьбы. Приготовления к войне идут с обеих сторон, и вопрос решится на днях».
9 октября 1899 года президент Трансвааля Крюгер направил британскому правительству ультиматум, требуя в течение 48 часов прекратить все военные приготовления на территории провинции Наталь. Требования южноафриканского правительства сводились к следующему:
«а) Все спорные пункты должны быть разрешены путём третейского суда или другим дружественным путём, который изберут оба правительства.
b) Войска с границы должны быть немедленно отозваны.
c) Все войска, которые прибыли в Южную Африку после июня 1899 года, должны быть постепенно выведены. Наше правительство даст со своей стороны обещание, что в течение известного периода времени, который будет определён по обоюдному соглашению, не произойдёт с нашей стороны на территории британской империи никакого враждебного воздействия либо нападения. Вследствие этого, наше правительство отзовёт вооружённых бюргеров от границы.
d) Войска её величества, находящиеся в настоящее время на судах, не высадятся ни в одном из портов Южной Африки.
Наше правительство вынуждено настаивать на немедленном утвердительном ответе на перечисленные пункты и убедительно просит правительство её величества ответить до 11 октября сего года, 5 часов пополудни.
Если в течение этого времени, против нашего ожидания, не последует удовлетворительного ответа, то правительство, к глубокому сожалению, будет принуждено счесть действия правительства её величества за формальное объявление войны. Таковым будет признано и всякое новое движение войск по направлению к нашим границам в течение указанного промежутка времени» [9].
Ультиматум, естественно, был Лондоном с ходу отвергнут. Телеграмма министра колоний Великобритании Чемберлена, одобренная премьер-министром Робертом Солсбери [10] и, направленная высшему комиссару сэру Альфреду Милнерудля передачи южноафриканским властям, не допускала двойного толкования и гласила:
«Правительство Её Величества с искренним сожалением получило известие об окончательных требованиях правительства Южно-Африканской Республики, изложенных в вашей телеграмме от 9 октября, № 3. В ответ вы имеете сообщить правительству Южно-Африканской Республики, что условия, поставленные им, таковы, что правительство Её Величества не считает возможным войти в их рассмотрение».
После этого война стала неизбежной, и 11 октября 1899 года грянул гром.
Президент Оранжевой Республики Мартинус Т. Штейн позднее так объяснял причины, заставившие буров начать боевые действия:
«Английский агент в Претории просил трансваальское правительство разработать проект относительно закона о выборах. Правительство это и сделало, и при том настолько либерально, что превзошло даже пожелания главного комиссара британского (т.е. представителя английского правительства).
Когда этот проект не был принят правительством Её Величества королевы, то правительство республики выразило согласие на передачу закона о выборах в особую комиссию.
На это британское правительство вдруг прекратило всякую переписку, сообщив, что сформулирует свои требования впоследствии. Другими словами, английское правительство поставило республике тогда ультиматум.
Война не была объявлена со стороны Англии только потому, что не все войска её прибыли в Африку.
Правительство Оранжевой Республики выступило тогда посредником, желая хотя бы в последнюю минуту предотвратить войну. Оно телеграфировало через главного комиссара в Лондон, прося сообщить условия, которые Англия ставит Южно-Африканской Республике. Телеграмма эта была передана, к моему сожалению, в Лондон лишь в изуродованном виде.
Вместо ответа на мои запросы, Англия начала стягивать их вдоль границ обеих республик, из которых с Оранжевой Республикой Англия до этого времени была в дружбе.
Когда трансваальское правительство убедилось, что Англии нужна не отмена злоупотреблений (которых, как теперь всеми признано, никогда не существовало), а уничтожение самостоятельности республики, оно попросило удалить войска и передать все спорные вопросы третейскому суду.
Это произошло примерно через три недели после того, как британское правительство поставило свой ультиматум. За месяц перед этим правительство Оранжевой Республики получило телеграмму от главного британского комиссара с просьбою сохранить нейтралитет. Ясное доказательство того, что Англия намеревалась начать войну с Южно-Африканской Республикой.
Телеграмма эта была прислана потому, что Англии было известно, что с 1889 года существовал между обеими республиками оборонительный союз. После того как трансваальское правительство решило защищать свои границы от нападения врагов, я был вынужден сделать шаг более горький для меня, чем какой-либо поступок в моей жизни.
Я вынужден был порвать дружеские связи с Англией и, верный союзу с родственной республикой, протянуть ей руку помощи. Война показала, что мы были правы, предполагая, что Англия хочет уничтожить обе республики…
Вы видите, что мы не обнажили меча, а только отвели меч, который уже был занесён над нашей головой. Мы действовали лишь по праву самообороны (одно из священных человеческих прав), защищая своё право на существование» [11].
