– Дура! – кричит он, – Задницей своей мне всю кладку разбила!!!

Откуда он здесь? Зачем спас меня? Кто он?

Я не знаю его! Вижу впервые! Он точно не из нашей школы. И даже не с нашего района!

– Ты кто такой? – спрашиваю я тихо.

Он не отвечает мне. Встает на ноги, отряхивает брюки, а потом поднимает на меня глаза и тут же начинает орать:

– Ты совсем сбрендила? Умереть решила? О чем ты думала???

– Какое твое дело? – бурчу я себе под нос, отводя взгляд.

Но он будто не слышит меня, подскакивает ближе, хватает за плечи и начинает трясти, словно куклу:

– Эгоистка! Дура!!! Думаешь только о себе!!! Ты, хоть, представляешь себе, какую боль ты причинишь своим близким, если умрешь? Как будет чувствовать себя твоя мать, твой отец, твои друзья? Своим тупым поступком ты разрушишь их жизни!!! И мне плевать, почему твоя жизнь так невыносима, что ты решила ее закончить! – он отпускает мои плечи и закрывает лицо ладонями, на мгновение замолкает, а потом начинает кричать с удвоенной силой, – Возможно, кто-то никогда не сможет себя простить за то, что не сумел тебя спасти!!! – он говорит это с таким надрывом, с такой болью, словно про себя, а в глазах блестят слезы.

А я стою перед ним и не могу заставить себя прервать его монолог. Слушаю молча и чувствую эту его боль каждой клеточкой своего тела, впитываю ее в себя, и с каждым его словом ее становится все больше, она накапливается во мне, достигает своего пика и вырывается из меня громким несдерживаемым ревом.

Я падаю на колени и реву, словно трехлетнее дитя, растирая слезы по своему опухшему лицу.

– Ты чего? – вдруг спрашивает он, садясь рядом, – Не плачь… Ничто в этом мире не стоит твоих слез!

Я поднимаю на него свои отекшие от слез глаза и громко шмыгаю носом, стараясь загнать назад невесть откуда взявшуюся соплю…

– Ты должна бороться! Понимаешь? – он снова кладет свои руки мне на плечи, но в это раз не трясет, а обнимает меня по-дружески, заглядывает мне в глаза, – Ты можешь все изменить только пока ты дышишь! Твоя жизнь в твоих руках!

Я киваю, давая ему понять, что поняла, что согласна, но все еще не могу вымолвить ни слова.

– Ты должна обещать мне, что никогда не попытаешься сделать это снова!

Я киваю.

– Обещай! – требует он.

– Клянусь, – невнятно хриплю я и по-дурацки поднимаю вверх палец.

Зачем я так сделала? Это так… нелепо…

Он хмыкает в ответ, пряча внезапную улыбку, разворачивается на каблуках и идет к выходу. А я стою, обескураженная, и молча смотрю ему вслед.

– Ты идешь? – спрашивает он, поворачиваясь ко мне у самой двери.

Я подскакивают от неожиданности, хватаю свой рюкзак и направляюсь следом. Мы спускаемся по крутой лестнице. Он идет впереди, я шагаю сразу за его широкой спиной и, почему-то, совершенно необъяснимо, чувствую себя под его защитой. Словно вокруг меня вырос кокон, сквозь стенки которого не может проникнуть в мой мир ни одна, даже сама пронырливая, гадость.

А потом мы спускаемся с ним на первый этаж в лифте. Просто стоим рядом, плечом к плечу и молчим. Я кидаю на него косые взгляды, пытаясь рассмотреть моего спасителя при свете ламп. Получается не очень… Но из того немногого, что мне удалось рассмотреть, я делаю вывод, что он довольно симпотный.

Высокий, темноволосый, с правильным профилем и длинными густыми ресницами. Почему у парней всегда такие пышные ресницы? Зачем им такая красота? Они ведь даже не ценят этого…. Любая девочка отдала бы жизнь за такие ресницы! Но, почему-то, природа дает их парням… Ну, что за несправедливость!

Негромкий звонок лифта сообщает, что путешествие закончено. Мой спаситель выходит вперед и, не оборачиваясь, пропадает за металлической дверью выхода.

Я даже не спросила его имя! И не сказала спасибо! Какая же я… невоспитанная!

Выскакиваю следом на улицу и ищу его глазами. Но его уже нет. Он ушел. Растворился в вечерних сумерках.

И мне пора домой…

И я, сделав глубокий, тяжелый вздох, смиряюсь с предстоящим нагоняем и бреду потихоньку по вечернему городу в сторону дома. Теперь мне уже некуда спешить. И есть время обдумать всю ситуацию и решить для себя, как жить дальше…

Ведь, я пообещала, что буду жить! И теперь мне придется бороться! Разбираться со своими проблемами самостоятельно. Хорошо, что завтра выходной, и у меня есть еще немножко времени на обдумывание стратегии…

А дома меня ждет настоящий переполох. Бабушка плачет, капая себе в рюмку успокоительное, мама прижимает ее к себе нежно и, в попытке успокоить, гладит по голове:

– Не волнуйтесь, вы так, – говорит он негромко, – Девочка у нас большая уже. Погуляет и вернется… Здесь совершенно не о чем переживать…

– Ну, почему она не берет трубку? Вдруг, с ней что-то случилось? Вдруг, ей нужна наша помощь? – причитает бабушка.

– Да, что вы, в самом деле, мама… Сами что ли не были молодой? Иногда подросткам нужно давать хоть немного свободы!

– Ой, не знаю… В наше время, дети были совсем другие! И люди были добрее… И машин столько не было на улицах… Ой, не на месте у меня душа… Ой, не на месте…

– Приперлась? – со злой ухмылкой выкрикивает Даня, оторвав глаза от смартфона.

Мама и бабушка поворачивают ко мне головы и смотрят на меня с осуждением.

– Ты где была? – спрашивает мама, – Почему трубку не берешь?

– Телефон сломался, – отвечаю я тихо, демонстрируя родным свою разбитую мечту, – Можно я пойду спать? У меня был тяжелый день…

– У нее был тяжелый день! – вскидывает руки бабушка, – Вы слышали? Это у нее был тяжелый день! – она хватается за сердце, – А, обо мне ты подумала? О матери своей подумала? Хочешь нас в могилу свести?

– Да, что вам будет…, – тихо огрызаюсь я.

Понимаю, что так нельзя, но ничего не могу с собой поделать.

– Ой, ну погоди у меня, – кричит бабушка, вскакивая с дивана и хватая свою трость, – Придет отец с работы, я ему все расскажу! Будешь целый год дома сидеть! Безвылазно! – и чтобы придать больше веса своим словам, она потрясает своей тростью в воздухе.

– Простите, – бурчу я, не слишком, впрочем, раскаянно, – Можно я пойду к себе?

– Иди уже, – говорит мама, махая в строну двери, – Успокойтесь, мама! Присядьте, выпейте валерьяночки… У вас же больное сердце! Нельзя же так себя изводить…

Я понимаю, что ба кричит не просто так, а потому что волнуется за меня. Понимаю, но все равно обижаюсь! Она ведь даже не знает, через что мне пришлось сегодня пройти. Не представляет даже в каком аду я живу последние несколько лет! Может быть, мне стоило бы ей все рассказать… Но я не могу…

Просто не знаю, с чего начать…

Я лучше полежу здесь тихонечко, уткнувшись лицом в подушку, и поплачу еще чуток, жалуясь на судьбу, если, конечно, у меня найдутся еще для этого слезы. Мне кажется, что они просто кончились, я, как будто стала пустой, просто оболочкой без наполнения, без чувств…

Всю ночь не могла уснуть. Лежала и смотрела в потолок, проигрывая прошедший день снова и снова. А теперь не могу проснуться. Ворочаюсь с боку на бок, стараясь скрыться от вездесущего солнца, но не желаю вставать.

– Иди завтракать, – говорит мама, заглянув в комнату.

– Не пойду, – отвечаю я из-под одеяла.

– У тебя все в порядке? – спрашивает она заходя и прикрывая за собой дверь.

– Нет.

– Не хочешь рассказать, что случилось? – спрашивает она, садясь на мою кровать.

– Нет.

– Что-то в школе? С парнем проблемы? – гадает она, но я упорно молчу, – Ну, ладно, – она похлопывает меня по плечу и встает, собираясь уходить.

– Ма-а-а-м, – неожиданно для самой себя говорю я, высовываясь из-под одеяла, – Почему я не красивая?

– Кто тебе такое сказал? – удивляется она, снова возвращаясь ко мне.

– Никто. Я просто знаю…

– Глупости! – ворчит мама, поправляя мне волосы, – Ты очень красивая! Сама красивая девочка на свете!

Конечно, что она еще может мне сказать? Она же моя мама… Ей положено говорить мне только приятные вещи, успокаивать, утешать…