«Это чушь, я позже расскажу».

Самый сложный этап при измене: когда ты его уже спалила, но ещё не выбила признания, потому что:

Ситуация настолько унизительная, что воспринимается даже хуже, чем сам факт измены. И почему вообще ты должна превращаться в какого-то следователя, дознавателя или офицера гестапо? Почему из чудесной, влюблённой девочки тебя надо обязательно заколдовать в какую-то мегеру? Прекрасный принц же не так поступает, он же по идее должен как-то наоборот. Но Марье уже снесло крышу. В Диму посыпались скриншоты. С комментариями автора: «Ты ей за два месяца сколько цветов подарил? Раза в три больше, чем мне за три года?», «Почему она фоткает вещи, которые тебе я подарила?», «То есть, когда ты пиз…л, что уехал к маме, ты свалил с ней в Питер? Пошёл ты на х…!», «Она работала на твоём проекте, который я для тебя придумала!!», «Эти простыни, на которых вы трахались, купила я!!!».

Марья отшвырнула телефон, допила бокал вина и закупорила бутылку. Больше пить ей не хотелось. Она задумалась в попытке понять, были ли какие-то признаки всего того ужаса, в который она только что окунулась. Но вспомнила только какое-то подозрительное чувство тревоги, которое не покидало её пару месяцев.

Так бывает, что тревога появляется совершенно без повода. Она просто зарождается внутри и торчит булавкой где-то в районе солнечного сплетения. Нередко попытки понять её происхождение приводят к тому, что вместо ответов ты получаешь тревогу из-за того, что тревожишься. И это какой-то порочный замкнутый круг, из которого хрен выберешься самостоятельно, потому что тревожность из-за тревоги усиливает изначальную тревогу, доводит до панических атак, потери аппетита, сна и непроизвольных рыданий.

А всё дело в том, что интуиция – штука сильная, особенно у женщин. Случается, сидишь ты, никого не трогаешь, занимаешься своими делами, работаешь например, а в голове сквозняком просвистывает: «Твой мужик тебе изменяет». Ты вроде прислушиваешься, а там даже эха не осталось. Думаешь: «Да не, фигня какая-то». Но булавка тревоги уже воткнулась в тебя, как в куклу вуду. Опытная женщина с этим вопросом первым делом побежит к психологу, рассудительная женщина скажет себе, что не собирается заморачиваться по мелочам. Ну и дальше уже дорога в никуда. Женщина, которую любят сильнее, закатит скандал с битьём посуды и чтением сообщений в телефоне. Женщина, которая любит сильнее, испугается унизить самого важного человека таким вопросом. И сожрёт себя к чёртовой матери.

А проиграют от этого абсолютно все. Потому что изведённая собственными мозговыми слизнями женщина в итоге устроит истерику похуже первой (которая с истерики начала), накручивая свои догадки, додумки и фантазии, словно локон на палец. В зависимости от терпения и силы воли, этот локон может принадлежать Рапунцель.

Марья была женщиной опытной. Какой становятся, только пройдя стадию разумной. Проблема заключалась в том, что опытной её сделал Дима же. Это была не первая подобная ситуация, в которую они попали. И сейчас у неё присутствовало полное ощущение временной петли. Как будто история повторялась снова и снова, причиняя ей всё ту же боль снова и снова. Уже другая женщина с такими же пельменными губами, те же букеты цветов с сердечками в Инстаграме, те же фотографии его частей тела: то руки, то подбородок, то ухо, как будто в этой расчленёнке она не узнала бы любимого мужчину.

И главное – все эти подписи LOVE! Что ты, сука, знаешь о любви с ним? Если он три раза подарил тебе веник и цацку, это ещё не говорит ни о какой любви. Это ты его, бухого, вывозила из дальнего Подмосковья, когда он сам не знал, как там оказался? Это ты неделю не выходила из дома, пока он валялся с острым тонзиллитом и температурой под сорок? Это ты покупала те простыни, на которых фоткаешься в одних трусах? Чем больше Марья думала обо всём этом, тем в большую ярость её бросало.

Дима между тем ответил.

«Нам надо поговорить».

«Приезжай».

«Я сейчас не могу».

«С бабой своей тусуешься?»

«Ни с кем я не тусуюсь. Выезжаю».

Чтобы как следует настроиться на встречу, Марья открыла чат со своими подругами.

Марья вдохновилась возмущением подруг, но решила не вступать в диалог, чтобы оставить как можно больше гнева любимому мужчине. Она так и подумала про него и усмехнулась собственным мыслям. Ведь самое жуткое в том, что он не перестал быть любимым. Когда такое происходит, ты не можешь разлюбить человека за секунду, потому и так больно. Ты злишься, страдаешь, ревёшь, блюёшь, напиваешься, но делаешь это потому, что любишь и не понимаешь, как с этой любовью можно так поступить. Когда ты всю свою жизнь копишь в себе эту любовь, взращиваешь, хранишь как сокровище, она становится такой прекрасной, чистой, нежной, сказочной, волшебной. А потом находишь своего Диму и делишься с ним своим богатством. Он же в ответ крадёт её у тебя и бросает как кость тысячи подписчикам какой-то девки.

Гнев Марьи успокаивался, её сердце билось бешено в предвкушении встречи. Чтобы занять себя, она открыла телефон и начала читать их с Димой переписку. Ещё несколько часов назад они смеялись над тем, что она очень хочет пойти в боулинг, он обещал ей устроить такое свидание. Они планировали провести вместе выходные, обсуждали книгу, которую он пишет, и присылали друг другу дурацкие селфи. Часть переписки была сразу после того, как он уже опубликовал своё лав леттер пельменогубой. И всё это вместе просто не сочеталось у неё в голове.

Тут она услышала в двери поворот ключа.

Дима вошёл в квартиру, как он всегда входил: красивый, лучистый, как будто зимой выступал филиалом солнца. Она подняла глаза на него, словно на своё волшебство, размазанная на секунду, но вовремя собравшаяся.

– Присаживайся, пожалуйста.

– А раздеться мне можно?

– Если речь о куртке. Конечно.

Дима смотрел на Марью, поджав уголки губ. Марья целилась в него стрелами из глаз.

– Ну?

– Что ну?

– Рассказывай.

– Ты что-то какая-то агрессивная.

– А ты, прости, чего ожидал?

– Марья, ты правда всё неправильно поняла.

– ТАК А ЧЕГО ТЫ ТЯНЕШЬ?! – Марья перешла на крик. – После этого? Чего ты ждал?

– Ничего же не было.

– А как мне об этом узнать? Где мои доказательства?! – Из глаз Марьи хлынули водопады.

– Маша, Машенька, это была просто глупость, для книги, я неправильно всё сделал.

– Да что, бл…ь, за глупости? Я не понимаю. Есть ты, есть эта баба губастая, а я… – Марья запнулась, – а меня там нет.

– Я тебе всё объясню, любимая.

– А вот не смей! – Марья вскочила со своего места на ковре, убежала на кухню и притащила кинжал, который ей подарил один из клиентов в знак благодарности. Марья подпрыгнула к винтажному столику и воткнула в него кинжал со всей силой.

– Вот теперь мне страшно, любимая.

– А что тут страшного? Бери и втыкай в меня.

– Да что ты говоришь такое.

– Ты не понимаешь, что мне физически больно от всего, что я увидела и прочитала. Но делать мне больно – это же для тебя нормально, поэтому: вот, бери да режь, какая уже разница? Сердце мне можешь вырезать. Его там уже всё равно нет.