Расстегнув последнюю пуговицу, девушка отодвинула края пальто, и Феликсу предстало яркое пятно крови на белой льняной рубашке.

— Это ты при падении получила?

— Да. Животом упала на штырь. Я ещё была в сознании минут пять или семь. А может час-два. Счёт времени, знаешь ли, теряется, когда ты при смерти.

— Упасть с небольшой высоты и умереть от неудачного приземления — очень похоже на тебя.

Хоть он это и сказал со злой усмешкой на лице, однако Марсо даже представлять не хотел, сколько мучений она пережила за эти часы. Впервые в жизни ему стало по-человечески жалко Бриджит. Настолько, что он захотел взять её за руку или даже обнять, мысленно давая понять, что по крайней мере она всё ещё здесь и никуда не делась. О злости на неё уже не шло речи. Какая злость, когда случилась такая беда, верно?

Однако, он одёргивает самого себя, прекрасно понимая, что его поддержка будет выглядеть как-то неправильно, и тут же сам вспоминает, что этого прикосновения девушка уж точно не почувствует. А ещё он вдруг обратил внимание на то, что она действительно девушка. Была и остаётся ею. И это пятно крови на белой рубашке как-то нелепо, будто так не должно быть. Боннет действительно была очень хрупкой.

— И ты умерла… — с какой-то неведомой прежде тоской заключил Феликс.

— Вчера вечером, да. Когда увидела своё тело со стороны, чуть не обделалась на месте. Просто жуть! А потом я сама не заметила, как очутилась в городе, но никто меня уже не видел. Бродила себе, кошек пугала. Вот они меня, кстати, охотно видели. Но договариваться с кошкой такая себе идея — вряд ли они бы поняли, что я от них хочу.

— А потом мы с тобой встретились, — Марсо пытался осознать только одну мысль: неужели её смерть произошла совсем недавно? Когда он только шёл с занятий, Бриджит ещё была живой? Он не хотел озвучивать этот вопрос, зная, что едва ли получит ответ. — Но почему только я тебя вижу?

— Не знаю, из-за этого или нет, но последним человеком, о котором я думала, был ты.

Девушка смущённо улыбнулась и отвела взгляд. Она сказала истинную правду и вовсе не ждала какого-то… одобрения что ли со стороны её любимого. Сам же Феликс кивнул, но отводить взгляд не стал, лишь ещё пристальнее стал вглядываться в её голубые глаза.

— И ты хочешь, чтобы мы нашли твоё тело?

— Да. Его обязательно нужно найти, — девушка посмотрела на свою рану и скривила губы. — Я чувствую, что это важно, но без твоей помощи мне не обойтись.

— А потом что? — спросил он. — Что будет потом, когда я его найду?

— А потом… Я хочу, чтобы меня сожгли в крематории. Я хочу, чтобы от тела не осталось и следа, будто меня и не было в этом мире. Для этого ты позвонишь куда нужно: сначала вызовешь врачей, потом морг — в общем, все эти безумно важные дела. И чтобы это было как можно скорее…

— Почему именно я?

— Просто… Ну, это понятно… Ты единственный, кого я могу попросить об этом.

Он не мог понять собственных эмоций. Внутри всё смешалось в вихре вопросов и внутренних противоречий, отчего голове становилось совсем дурно. Дико хотелось сказать «нет», послать Боннет со своими проблемами куда подальше и забыть всю эту историю, как бредовый сон. Но Феликс не был таким бессердечным и очень жалел об этом.

Феликс бы хотел верить в помутнение своего рассудка, ведь жизнь под одной крышей с таким отцом до добра не доведет, но что-то ему подсказывало, что никакой игры разума нет — всё это реально, и эту проблему стоит как-то решить, чтобы не сойти с ума уже взаправду.

«Кто она мне? Почему я обязан ей помогать? Будет ли правильным, если я откажу?»

Феликс поднял глаза к потолку, будто вопрошая, почему именно он был избран для этих страданий. Но решение парень уже давно принял, несмотря на внутреннюю борьбу его рационализма с верой в сумасшедший рассказ Бриджит и полную околесицу, что творилась в его душе.

— Помогу.

— Правда?! — Бриджит пододвинулась к нему ещё ближе и смотрела во все глаза. — Ты действительно согласен?

— А у меня есть выбор? Да и кто бы не согласился на моём месте? Только у меня одно условие.

— Что пожелаешь, мой любимый спаситель!

— Никаких глупых фразочек из твоих уст, вот как предыдущая. И если я скажу помолчать — ты быстро затыкаешь рот.

— А присутствовать рядом с тобой можно?

— Если принимаешь такие условия — можно.

Бриджит чуть двинула корпусом вперёд, наверное, как обычно, пытаясь в порыве своих безграничных эмоций обнять молодого человека и стиснуть ему рёбра. Однако тут же вернулась в обратное положение и немного с тоской посмотрела на него, но ничего не сказала. Феликс тактично не обратил на это никакого внимания.

Парень посмотрел на часы. 16:30. Сегодня их отпустили как обычно, на улице темнело поздно, по-осеннему, и время терять как-то не хотелось, причём сама девушка выглядела так, будто нормально сидеть на месте не в состоянии.

— Помнишь, что было вчера? — спросил Марсо.

— Нет, не помню… — Бриджит слегка покраснела, стыдясь своей неосведомлённости. — Я вообще не понимаю, почему забыла.

— Мне это тоже непонятно, но давай на этом не акцентировать внимание. По крайней мере, я точно помню, куда ты собиралась. Скорее всего, твоё тело осталось в Адиавском лесу.

Феликс встал с кровати, поднял с пола своё холодное пальто и достал шарф, педантично оборачивая его вокруг своей шеи, с таким напускным видом, что даже девушке стало как-то не по себе. Некомфортно… Она опустила глаза и покраснела пуще прежнего. И хоть раньше она каждый день приходила растрёпанной, только сейчас Бриджит заметила эту разницу между ними и устыдилась своей безалаберности, отчего покраснела ещё сильнее и не смела поднять взгляд на любимого.

— Пойдём со мной, — вдруг резко сказал Феликс.

— Куда?

— Без лишних вопросов.

Они вышли из комнаты, спустились по лестнице огромного особняка, проходя мимо длинных и заковыристых коридоров со множеством дверей. Больше картины поражали своим содержанием. Если бы Бриджит кто-нибудь спросил: «Какие картины висят в доме семьи Марсо?», то она бы, не раздумывая, ответила: «Думаю, без содержания и всякого смысла». И ей поверили и сочли бы её слова нерушимой истиной. Однако она ошибалась в своих суждениях, в особенности по отношению к отцу Феликса. Ведь этот статный мужчина, которого она знала понаслышке от Фредерика, никак не мог повесить «Гернику», «Апофеоз войны», «Эрозию», «Руки противятся ему»…

Он будто бы собрал весь пафос в своем особняке, открыто демонстрируя его. И Бриджит не могла этого не заметить.

Некоторые картины простирались от самого плинтуса до потолка и поражали своим размером. Как поражали взор и сами лестницы, люстры, двери, коридоры.

«У отца Феликса комплекс такой?» — подумалось вдруг девушке, и она тихонько ухмыльнулась. Очень хотелось задать этот вопрос парню, но она вовремя прикусила язык, так как после этого могли пойти неприятные последствия.

Спустившись к выходу, они обошли дом, где был расположен сад. Он был покрыт сухими листьями и выглядел самым неухоженным объектом на этой территории. Беседка была ветхой, а кара деревьев постепенно загнивала. Все это выглядело очень печальным, будто человек, что некогда ухаживал за этим местом, вдруг взял и исчез. И сам сад совершенно не вписывался в имение Марсо.

Пара подошла к гаражу, и парень достал из кармана чип. Одно нажатие — и массивная роллета открылась вовнутрь.

— Чёрт… — прошипел он вдруг.

— Что-то случилось?

Но Марсо не ответил. Просто смотрел вперед хмурым и недовольным взглядом. Через пару секунд девушка сама поняла, почему парень был недоволен. По-видимому, ему нужна была машина, но гараж был пуст.

— Чёртов папаша смылся куда-то на машине!

— А зачем она тебе нужна? — поинтересовалась Бриджит.

Феликс нервно взлохматил кудрявые волосы и перевёл раздражённый взгляд на девушку, цокнув языком.

— Я хочу напомнить тебе, что ты направилась в Адиавский лес за какими-то орлами.