– А, поехали.

– Кстати, сегодня новый боевичок выходит, давай в кино после работы? Я уже билеты взял.

– Я подумаю.

Олег наклонился близко к Марине и шепнул в самое ухо:

– Подумай хорошенько.

Подмигнул ей и вышел.

Марина, посидев немного в покое, набрала номер мамы.

– Мам, привет. Заберешь Ольку? Сегодня делегация у нас, буду поздно.

Мама на том конце интересовалась, почему бы Олю не забрать папе.

– Мам, ну о чем ты? – рассмеялась Марина. – Дорогу в садик будет по компасу искать, а потом еще не того ребенка заберет! Мальчика!

Она рассмеялась еще громче.

Видимо, аргумент на маму подействовал. Отложив телефон, Марина с наслаждением потянулась.

Марина обедала с Олегом в кафе. Народу было немного, но она пару раз воровато оглядывалась – не наткнуться бы на общих знакомых.

–…а Сонька передала фотоаппарат Лене, уточнила у Натальи, что спросить, и подряд все три вопроса и задала, – рассказывал Олег о прошедшем вчера мероприятии.

– А, – задумчиво протянула Марина, – я думаю, почему шеф вдруг спросил про нее, боялась, что сделает замечание по внешнему виду.

– Не говори, это она еще половину пирсинга вытащила.

– А ты откуда знаешь? – прищурилась Марина.

– Сама сказала, – и бровью не повел Олег.

Марина задержала на Олеге строгий взгляд, немного его смутив.

– Марин, да ты что…

– Да шучу, Олег, ну ты свободный парень, что ты в самом деле, – рассмеялась Марина.

– Я не считаю себя свободным, – серьезно сказал Олег и положил свою руку на руку Марины.

– Ой, да прекрати, – она убрала свою руку, но слегка покраснела.

Марина переключила внимание на салфетку, которую расправляла на коленях. Олег лениво ковырял вилкой салат.

– Просто… Прошло почти четыре года, и я прикидывал. А Оле как раз три.

– Олег, к чему ты клонишь? – напряглась Марина, но тут же снова рассмеялась, излишне громко и неестественно. – Нет, что ты? Нет, о господи.

Олег опустил взгляд. Марина достала из сумочки зеркальце, проверила, не потекла ли тушь.

– Я думала, мы договорились не вспоминать, – сказала она.

– А я не хочу забывать. Что тебя смущает?

Марина убрала зеркальце в сумочку, достала кошелек.

– Да не хотелось бы за растление малолетних.

Олег в досаде бросил вилку на стол, она громко звякнула, привлекая внимание посетителей и официантов.

– Поехали, на работу пора, – Марина положила крупную купюру на стол и кивнула официанту.

– Да, моя королева, – быстро взял себя в руки Олег.

– Хорош стебаться.

Связь с Олегом была самым большим «скелетом в шкафу» Марины. Молодой выпускник вуза устроился в компанию и сразу расположил ее к себе. Она тогда переживала очередную депрессию, муж уговаривал на второго ребенка, а Марина раздумывала, не развестись ли с бесперспективным полицейским. Выходила замуж за подающего надежды молодого сыщика, которому вскоре включили красный сигнал светофора на пути по карьерной лестнице. Мутная история, которую Тимохин так и не рассказал. Сам надеялся, что это временные меры, был рад, что оставили в органах. Но время шло, рос Игорь, росло недовольство Марины: она-то вот-вот получит должность начальника отдела по пиару. Всегда в гуще событий, проектов, идей, Марина на работе отводила душу, зная, что наступит вечер, и ей опять придется возвращаться в унылое семейное гнездо, которое давно не хотелось вить.

С появлением в отделе Олега жизнь заиграла новыми красками. Огромное количество комплиментов, сюрпризов, намеков. Олег разгонял нерадостные мысли Марины о начинающемся старении. А после новогоднего корпоратива и случилась спонтанная близость.

Уже протрезвевшая, вернувшись домой, Марина устроила жаркую ночь любви Тимохину, перед которым чувствовала вину. Она продолжала ее активно заглаживать почти девять месяцев, но чувство гадливости по отношению к самой себе не проходило. Оля могла быть дочерью в равной степени как Олега, так и Алексея. Можно сделать генетический тест, но что потом? Если Оля – Олеговна, как жить дальше? Как ее любить – живой укор супружеской неверности? И надо будет однозначно бросать Тимохина. Если Оля – дочь Тимохина, то куда деть факт измены?

К черту все мысли. Марина принялась за отчет о проведенном мероприятии, и задач на работе, слава богу, всегда хватало. А тут еще наклевывался «калым», связанный с участием в предвыборной кампании лояльного предприятию Леонида Линника. Дополнительная нагрузка и дополнительные деньги, которые Марина вкладывала в «финансовую подушку», так как зарабатывала больше Тимохина, но не считала нужным ему об этом сообщать.

***

На скамьях у стадиона возле футбольного поля сидела компания подростков – Игорь со своими новыми друзьями. Белобрысого все звали Белый, лысого – Орёл – из-за татуировки. Ребята развлекались курением, пускали «паровозик» и громко ржали.

– Ты что, у нас дома такие батлы, – рассказывал Игорь. – Иногда кажется, мать для работы в полиции лучше подходит.

– Слышь, а отец-то не спалит тебя? – спросил Белый.

– Какой там. Мы только по утрам видимся минут пять.

Игорь помолчал.

– Не, бывают дни, конечно, иногда, мож, по праздникам, там, когда минут по шесть…

Секунду-две смысл шутки доходил до остальных, и над пустым стадионом снова послышался громкий ржач.

Грустная Светлана вышла из кабинета Тимохина, за ней – сам он.

– Свет, ты когда приглашать будешь всех, не говори им, ладно? Так нужно, чтобы отследить реакцию на новость. Ну, ты понимаешь…

– Сидоренко был такой счастливый, когда мы виделись в последний раз. Как же так?

Тимохин мягко взял Светлану под локоть и направился с ней к выходу.

– Светунь, это жизнь. Знаешь, сколько я тут этого насмотрелся?

– Леш, – остановилась Светлана, – а если всех нас кто-то хочет убить?

Её глаза выражали тревогу. Мимо проходили сослуживцы, задерживая взгляд на яркой женщине.

Тимохин снова направил Светлану к выходу.

– Я это и хочу выяснить. С твоей помощью. Посодействуешь полиции?

– Полиции – не знаю, тебе – посодействую.

Светлана снова остановилась, проводила взглядом буйного арестанта, которого удерживали трое, сопровождая, видимо, к месту заключения. Арестант громко присвистнул и сказал в адрес Светланы что-то пошлое.

– В общем, я все поняла, – подытожила встречу Светлана. – Созвонимся.

Она решительно вышла.

Тимохин, провожая ее взглядом, вспомнил свой первый поцелуй, случившийся в девятом классе, когда он провожал Светлану домой. На секунду в лицо ударил сырой мартовский ветер, всплыла в памяти Светкина улыбка, ее растрепанные длинные волосы, торчавшие из-под вязаной розовой шапочки. Заливисто смеясь, она закинула ему за шиворот мокрого весеннего снега, а он схватил ее за руки, притянул к себе и…

– А это кто была? – к Тимохину подошел Петров и задал вопрос, промелькнувший у доброй половины сослуживцев, заметивших Свету.

– Моя одноклассница и первая любовь, – мечтательно ответил Тимохин.

– Так ты бы не тупил. А то, знаешь, пойдет мусор выносить, сердечко-то и прихватит.

Петров громко рассмеялся.

– А ты не боишься так много ржать постоянно, мало ли что может стать причиной сердечного приступа? – Тимохин, расстроенный бесцеремонным прерыванием романтического флешбэка, вернулся в кабинет.

По пути домой он решил заглянуть по одному адресу.

Дверь открыла молодая женщина с плохо замазанным тональным кремом синяком на лице. Из глубины квартиры послышалось пьяное и борзое:

– Кто там приперся на ночь глядя?

– Мужа зови, – попросил Тимохин.

Женщина колебалась. Тимохин достал удостоверение и развернул.

– Позови мужа и не выходи, пока мы не закончим разговор.

Подбородок женщины затрясся, на глаза навернулись слезы.

– Коля! Выйди! – крикнул в квартиру Тимохин.