Старик кашлянул.

— Говори!

— Есть сведения о том, что он планирует заговор. Хочет завладеть короной.

Губы мужчины сжались, а лицо побледнело — от ярости, понял Трегоран.

— Ты уверен?

Советник кивнул.

— Ты ведь понимаешь, что все эти годы нам удается сдерживать Аттала только благодаря таланту Анатиана?

— Понимаю. Но я ведаю и другое, о великий. Прости мою дерзость, но мы с тобой знаем, что он такое, — старик заговорил громко, с жаром, словно стараясь таким образом придать словам больше веса. — Люди для него лишь инструменты. Власть, вот то, что твой брат жаждет больше всего на свете.

— Да, Анатиан хочет править, и всегда хотел, но он не пожертвует страной ради короны. Какой прок повелевать мертвецами? Аттал не оставит никого, мы с тобой это знаем.

— И все-таки, господин, — старик протянул императору несколько листов пергамента. — Прочти это. Подумай.

Тот, чуть поколебавшись, взял предложенное и внимательно прочитал, после чего швырнул пергаменты на карту и подошел к окну, обхватив затылок руками.

— Проклятье! — скрипнул он зубами. — Почему все так складывается? Ты уверен, что нет никакой ошибки?

— Да.

— Хорошо. Разберись с этим, пускай заговорщики ощутят на себе мой гнев.

— Слушаюсь, о великий. А твой брат?

— Его пока не трогай. Все-таки, — правитель повернулся и его пронзительный взгляд снова остановился на Трегоране, — он мой брат.

«Узы крови и узы ненависти. Что сильнее?»

Трегоран хотел ответить на вопрос, но, как и в прошлый раз, его потянула назад неведомая сила, и юноша проснулся.

Бегство продолжалось еще неделю, и за это время погода испортилась окончательно — осень полностью завладела положением. Беглецы почти не спали, продвигаясь вперед и оставляя за собой ловушки. Все понимали, что развязка близка, оставалось только определиться с местом действия.

— Смотрите, там что-то есть, — проговорила Итриада ближе к полудню восьмого дня. Зоркая ирризийка, как всегда, видела дальше, чем товарищи.

— Что? — спросил Трегоран.

— Похоже на башни. Наверное, город.

— Город, говоришь? — пробормотал он, переполняясь непонятными предчувствиями.

За это время путники успели миновать пару городков, каждый из которых ничем особенным не отличался. Конечно, юношу подмывало побродить по развалинам, найти библиотеки, но он понимал, что с преследователями на хвосте подобное стало бы просто недопустимой глупостью.

— Будем надеяться, что там нас не ждет ничего ужасного, — с сомнением в голосе проговорил Трегоран.

— Хуже того, что гонится за нами по пятам, оно точно не будет, — заметила Итриада.

К городу они подъехали, когда солнце начало свой неумолимый бег к горизонту, и от удивления замерли на месте. Древнее поселение по-настоящему внушал уважение — громадные стены, не поддавшиеся неумолимому времени, широкие улицы, прочные, но пустые дома.

Озноб пробежал по спине Трегорана — он сразу же узнал место из своих ночных кошмаров. Справа от него ахнул Димарох, а Итриада слева прошептала знакомое уже ругательство, из чего юноша рассудил, что он не одинок.

А еще вокруг стены он заметил слабое, но различимое свечение — весь город был накрыт мощнейшим барьером, созданным при помощи магии духа.

Трегоран остановился и спешился, затем подошел к магической линии и попытался всмотреться в нее, чтобы, как и раньше, постараться понять суть. У него ничего не вышло — заклинание было слишком сильным и сложным. И делал его явно не один человек. Даже Маркаций, окруживший свои земли воздушным барьером, не сумел бы сотворить подобное в одиночку. Тут поработал самый настоящий мастер. Мастер пятой школы, айперона!

Трегоран сглотнул. Несмотря на то, что город внушал страх, в нем волной поднималось другое чувство, заглушающее даже вопли ужаса — любопытство. Быть может, тут сохранились какие-нибудь знания? Впрочем, не до них сейчас! Книги можно будет искать, когда все кончится.

— Так, — произнес он. — Пока есть время, следует готовиться, вряд ли наши враги далеко. Итриада, что предлагаешь?

— Осмотримся, — уверенным тоном произнесла девушка.

И они занялись изучением этого странного места. Город сохранился просто превосходно — казалось, что жители покинули его только вчера. Никаких следов гниения и разрухи, никакого мусора, никаких отметин, оставленных мародерами, лишь толстый, невероятно толстый слой пыли, в тех местах, до которых не добирался дождь. Судя по всему, тут столетиями не бывало ни единой живой души. Как будто они попали в гробницу.

Это сравнение не очень успокаивало, но беглецы упрямо продолжали идти вперед, то и дело поглядывая на солнце — совсем скоро должно было стемнеть и когда это произойдет каждый хотел оказаться где-нибудь возле костра. Наконец, они вышли на огромную площадь, видимо, бывшую местом торговли и наказаний, о чем говорили многочисленные лотки, и большая виселица. Площадь заканчивалась высокой стеной с красивыми воротами. Как и городские ворота, они были распахнуты настежь, и когда беглецы подъехали ближе, каждый из них восхищенно вздохнул — за стеной располагался самый прекрасный из дворцов.

Трегоран честно пытался подобрать слова для того, чтобы описать увиденное, но понимал, что не сможет этого сделать. Казалось, что строение возвели не люди, а сами боги, столь прекрасным и воздушным оно было. Даже дворец в Батерии казался жалким свинарником по сравнению с этим сокровищем.

То, что величественное, окруженное стеной с башнями, сооружение предназначалось для владыки, не было ни малейшего сомнения. Дворец получился одновременно и роскошным, и надежным. Стены его были облицованы белыми мраморными плитами, а зубцы украшали изображения диковинных цветов. Первый этаж высотой в добрых три человеческих роста, со всех сторон охватывался колоннами, поддерживающими нависающий второй и третий этажи, скорее всего — жилые. Мраморная лестница вела к обитой серебром двери.

Под стенами разрослись розы — первая зелень, которую Трегоран увидел за долгое время пребывания в Мертвых землях, а за стенами глаз радовали яблони и груши, чьи ветви ломились от плодов.

Впечатление портил лишь мерзкий дождь, шедший добрую половину дня и уже успевший изрядно промочить путников.

— Заночуем здесь? — предположил Трегоран, указывая на дворец.

— Почему бы и нет? — согласился Димарох, а Итриада лишь кивнула.

Едва только путники вошли внутрь, Итриада с Димарохом зажгли факелы — они заранее договорились не использовать магию без крайней необходимости, потому что никто не знал, что же тут может обитать. Они прошли несколько просторных помещений и оказались в огромном зале, который Трегоран, опять-таки, сразу же узнал — в дальнем конце зала стоял роскошный трон. Юноша подошел ближе и рассмотрел свое видение из сна внимательно — в подлокотники были вмонтированы огромные изумруды, а спинка украшалась целой россыпью рубинов и алмазов. По бокам же тускло блестели топазы с сапфирами. Сидеть на подобном троне было, как подумал Трегоран, невероятно муторно, зато выглядел он столь внушительно, что попросту не оставалось слов.

— Кажется, я знаю, куда мы попали, — благоговейным голосом прошептал Димарох. — Это легендарный Еширал, столица Ширримской империи. А мы стоим перед Самоцветным троном, на котором восседали правители.

— Как красиво, — прошептала Итриада.

— Да, — согласился Трегоран. — И дорого. На один этот камень можно жить годами.

— Но мы не станем их трогать, — заметил Димарох.

Юный чародей кивнул — его ужасала одна только мысль о том, что можно украсть что-нибудь из замершего во времени дворца. Вместо этого они прямо в зале развели небольшой костерок, наскоро поужинали и легли спать — с утра предстояло сделать очень многое. Когда Трегоран наблюдал за врагами в последний раз, тех отделяло меньше дневного перехода, а значит, с утра пораньше придется готовить поле боя, тем более что за вечер они немного изучили Еширал и придумали пару трюков.