Вдохновенные авторы, я за версту Отличу вас в любой человечьей толпе, Ненадежен расчет на мою доброту,Я не добрый - напротив, чудовищно злой. Я спокойно лежу на моем канапе, Но в мечтах пробиваю вам глотки стрелой.
1997
Андрей Добрынин
Ты напрасно любимой стеснялся сказать О телесной нужде неотступной своей, А всего-то пришлось бы мошну развязать И ей долларов дать,- а, возможно, рублей.
Ей, конечно, захочется лишнего взять Не давай по-мальчишески лишнего ей. Поторгуйся, старайся свое доказать, Ну а если не выйдет, то морду набей.
Сколько стоит простая телесная связь? Уж, наверно, не столько, чтоб стать босяком, Обманула мерзавку твоя доброта. Эта дрянь облапошить тебя собралась, Почему-то считая тебя дураком, Ну так рявкни:"Проваливай!" - с пеной у рта.
1997
Из многочисленных глупых идей С женщиной дружба - из самых глупейших. Там, где любых принимали людей, Не пропуская ни конных, ни пеших,
Там запрещают тебе побывать, Ибо нуждаются в преданном друге, То есть в глупце, из кого выбивать Можно годами бесплатно услуги.
Ты расшибайся в лепешку для них, Чтоб не лишиться их тягостной дружбы, Ну а потом недоумков таких Благодарят за несение службы.
Ну а потом их знакомят с самцом, Всюду проникшим без всякой мороки. Все завершилось лоогичным концом, Так перечти эти горькие строки.
В них, безусловно, поэзии нет Я только правды ничем не нарушил: Это был попросту добрый совет, Коего некогда ты не послушал.
199766
Андрей Добрынин
Когда приблизится старость, Матрос припомнит с тоской, Как трепетом полнит парус Упругий ветер морской.
Когда приблизится старость, Стрелок припомнит в тоске, Как встарь ружье оатавалось Всегда послушно руке.
Рыбак припомнит под старость, Не в силах сдержать тоски, Как рыба в лодке пласталась, Тяжелая, как клинки.
Всегда побеждает старость, Поскольку смерть за нее, И долго ль держать осталось Штурвал, гарпун и ружье?
Прошли все стороны света Стрелок, рыбак и матрос, Но им не дано ответаНа этот простой вопрос.
Наполнен тоскою ветер, Вздыхают лес и вода, Не в силах найти ответа На главный вопрос:"Когда?"
К ним тоже жестоко Время, Сильнейшее всяких сил Нельзя им проститься с теми, Кто так их всегда любил.
1997
Андрей Добрынин
Если дама отшибла и перед, и зад, Неожиданно ринувшись под самосвал, Разумеется, я окажусь виноват, Потому что на эту прогулку позвал.
Если даме на голову рухнул кирпич И, шатаясь, она привалилась к стене, В этом я виноват, а не дворник Кузьмич, Потому что она направлялась ко мне.
Если даме порой доведется простыть (А она чрезвычайно боится хвороб), То она меня долго не может простить, Потому что я, в сущности, тот же микроб.
Если дама с джентльменом пошла в ресторан И обоим в итоге расквасили нос Это я виноват, языкастый болван, Ресторана название я произнес.
Если дама дверной своротила косяк, Словно клоп, насосавшись в гостях коньяка, Это я виноват - я устроил сквозняк, На котором ее зашатало слегка.
Если дама озябла в разгаре зимы И раскисла в июле на солнце в Крыму, Не ищите виновных, людские умы Я безропотно все обвиненья приму.
И упорно твердит состраданье мое: "Как бедняжке с тобою мучительно жить! Так ступай и купи в магазине ружье, Чтобы всем ее мукам предел положить".
1997
Андрей Добрынин
Весь окоем заняла стезя По ней, неспешные, как волы, Уничтожаясь, вновь вознося Гребни над зыбью, текут валы.
Им уклониться с пути нельзя, Пеной не хлынуть на волнолом Валы текут и текут, сквозя Зеленым, синим, серым стеклом.
Переплавляет солнечный след В сочные отблески зыбь волны И чередою пенных комет Катятся гребни на валуны.
Чайка, подладив к ветру полет, Смотр производит сверху валам; Облака тень лениво ползет По облесенным дальним холмам.
Ветер подхватывает напев, Прежний еще не успев допеть. В будничной жизни не преуспев, Здесь я сполна сумел преуспеть:
Все разглядеть, и ветер вдохнуть, И безо всяких мыслей и слов Сердцем постигнуть великий Путь Путь неуклонных морских валов.
1997
Андрей Добрынин Порой ослу нужна морковка, Чтоб он не пятился, а брел Так для любви нужна зубровка, Будь даже ты в любви орел.
Зазвавши дорогую гостью, Себе ты кажешься ослом Как будто подавившись костью, Она застыла за столом.
Она, надменно сдвинув бровки, Сидит в молчании сперва Необходим стакан зубровки, Чтоб ей припомнились слова.
И тут уже зевать не надо Тут только успевай кивать И, не сводя с любимой взгляда, В стакан зубровки подливать.
Неплохо спор затеять мнимый, Но вскоре мудро отступитьь И в знак согласия с любимой Еще зубровочки испить.
Возможно с барышни одежды Без драки лишь тогда совлечь, Коль ей подать на брак надежды, При том сумев ее развлечь.
Но достоверность лишь зубровка Пустым надеждам придает; Она закручивает ловко Любой глупейший анекдот,
Она подарит старикану Наружность молодца в соку, Ум Ломоносова - болвану И стать - любому мозгляку.
От уговоров и воззваний Позволит к делу приступить И сладострастных осязаний Язык живой употребить.
Возможна лишь одна заминка Не все годится для стола; Следи, чтоб непременно в Минске Зубровка сделана была.
А если так - тогда не мешкай, Скорей любимую зови, Чтоб зубр могучий беловежский Смел все препоны для любви.
1997
Андрей Добрынин
Я признан собственной страною, Что ни скажу - всегда я прав.. Я преупел - тому виною Мой жесткий, непреклонный нрав.
Напрасно вы играли мною, Красотки коптевских дубрав Я говорил с моей страною, Все обольщения поправ.
Я только той не пренебрег бы, А возвеличил всех превыше, Чей взор почтением горит; Той, что подругу ткнет под ребра И злобно прошипит ей:"Тише, Он со страною говорит".
1997
Андрей Добрынин
В моем уютном уголке Не нравится иным ослам В нем пауки на потолке И уховертки по углам.
Так внятно говорит со мной Моих апартаментов тишь: Паук звенит своей струной И плинтус прогрызает мышь.
Я запретил людской толпе Входить в мой тихий особняк Мне надо слышать, как в крупе Шуршит размеренно червяк.
Я слышу, двери затворя От надоедливой толпы, О чем толкуют втихаря, Сойдясь в компанию, клопы.
