* * *

– Пожизненное, да? Свалили всю вину на тебя, знакомая история, – сказал зек, понимающе смотря в пол, – ну что, милости прошу к нашему шалашу! Ке-Ке-Ке-Ке!

– Наверное после такого погрома они порядочно усилили охрану, – говорил другой.

– Ну а что, ты на выходе хочешь грабануть цацку древних укров?, – скалил зубы пахан.

– Да не, просто замечание, хотя вряд ли кто-то рискнет еще такое провернуть.

– Рискнут, рискнут, – уверенно качал головой Герман, – нужно только подождать.

<=To=be=continued=<

Глава 1 “Этот Город”

Меня зовут Валерьян Видоплясов, я только что окончил Сельский Многопрофильный Лицей №4, именно сейчас, стоя на пути в новую жизнь, на пути к покорению столицы моего края, города Киева, только в этот миг я задумался, и вспомнил то откуда бегу. Вспомнил моего дедушку, старого сизого голубя, морщины не лице которого были глубже амереканских каньйонов, о которых я читал в книжках, то как мы вместе выходили из дому, и отправлялись в поле, то как он своими крепкими руками держал косу, резко взмахивал разрубая высокую траву, и приставучий сорняк. Как он садился отдыхать, тяжело вздыхая, и выпивая бутылку холодной воды, спрятанной в старом жигуле, залпом. Когда маленький я брался за косу и начинал неравную борьбу с природой, а он предостерегал меня про опасность оружия. Потом мирился с моим упорством и начинал травить байки про своего прапрадеда Захара Видоплясова, великого казака, героя Запорожской Сечи, говорил о честности, праведности его души и сердца, кидал в меня мудрые взгляды и понимающие вздохи. Помню как вопил – “Почему же ты покинул меня, дедушка!?”, когда его бездыханное тело уносили в деревянном гробу, зарывать в землю, помню как долго гадал – “А вдруг он жив?”, как не хотел мирится с потерей. Наконец-то, я тут, на автобусной остановке ожидаю рейс в один конец. Вместе со мной Надежда, соседка, на три дома выше, также полна мечт ее девственно чистая голова. Мое тело трясло, странный мандраж пробирает до сердечных глубин, но осознавая, что я не один, что со мной Надежда, я уверенно следовал своей дороге в облака.

Так высока и так близка.

* * *

За окном пролетали пейзажи – поля, леса, маленькие речки, они действовали как колыбельная, притупляли мой рассудок и вводили в дурманящий сон, окутывали туманом сказок. Как вдруг странный грохот вернул меня обратно в реальность, очнувшись я увидел Надежду, что прислонилась к моей груди и истошно рыдала.

– Матушка, я должна была, матушка, – бормотала она себе под нос, – не хотела оставлять тебя одну, не хотела обрекать на одиночество.

Мне было сложно воспринимать такое, я только положил руку на голову и понимающе погладил, так и продолжался наш путь из кармана страны, путем в сотни километров.

А ехали мы учится, нещадно грызть гранит науки, в Университет Театра и Кино имени Карпенка Карого, на первый вид скромное здание, что хранило в своих стенах множество интересных историй, имело отменный педагогический состав из именитых артистов, народно признанных творцов и талантливых персон множества калибров. Как же давно я мечтал, как же давно хотел попасть туда.

* * *

Вечерело, на небе появлялись первые звезды, солнце поспешно убегало за горизонт, а в нашем автобусе оставался только внутренний свет от мигающей лампочки. Я смотрел в окно, но там отражался только мой портрет, также задумано глядящий в ответ. Небрежно скомканный костюм, что даже в своей общей жадности выглядел весьма недурно, благодаря креативности автора, уложенные невпопад волосы, но зато лицо еще могло составить конкуренцию звездам по ту сторону окна. Рядом со мной сидел цветок, даже в бессознательном, спящем виде, ею можно было любоваться часами, любоваться пока хмурый водитель на заставит нас выйти с криками о конечной остановке. Так я и провел остаток ночи, под грохот колес и любовании в окно.

Слепящие лучи солнечного света, прямым вектором бились об окна автобуса разогревая дермантиновый салон до высоких температур, только открытый сверху люк и задернутые шторы спасали от жгучего хаоса.

– Знаешь, Валь, – вдруг отозвалась Надежда, – а ведь раньше я только на конных повозках каталась, все в новинку, все такое необычное, – наивно сверкающим взором она полировала каждый сантиметр чудного механизма.

– В таком случае, я уже знаток подобных поездок, – ухмыльнулся Видоплясов, – дедушка как-то брал меня с собой в рейс, даже давал порулить!

– Ах ты! Почему я тогда отсутствовала?! Ты что весь кайф решил себе присвоить?! Э-г-о-и-с-т.

– Только вот, понимаешь, сейчас жизнь очень круто перевернется, этот новый жизненный порог, испытание, что бросит вызов посложнее ежегодного сбора урожая.

– З-а-н-у-д-а.

На следующее утро нас вышвырнули с автобуса, и компания из двух человек потащилась к университетскому общежитию, нашему новому дому. Путь был неблизкий, мы разглядывали неизведанную столицу горящими взглядами, всматривались в каждый камешек по пути, каждое здание, каждое новое лицо, все было таким новым, как глоток холодной воды после дней блуждания в пустыне, подобное ощущение бывает только раз в жизни, потом твои чувства притупляются, и ты сам становишься хмурым водителем, выполняющим свою рутинную работу.

Я много думал, думал о том как приживусь в новом месте, как найду свой уголок, будет ли мое счастье здесь, почувствую ли умиротворение на улицах такой бурной столицы? Мандраж продолжался даже к этому моменту, меня не отпускал странный грохот по всему телу.

* * *

Чувства очень часто вставляют палки в колеса на жизненном пути, где-то ты нагрубил начальнику, ведь сорвался после трудных часов работы. Просыпаешься в холодном поту посреди ночи, и с ужасом осознаешь свою никчемность и бесталанность по сравнению с коллегами, проваливаешься в гнусную пучину размышлений, и бесконечной фрустрации, сознание выгорает вместе с энтузиазмом, и былым запалом. Не мудрено, что в экзаменах самое сложное именно укротить свои чувства, удержать беснующегося тигра на тонком поводке. Ты осознаешь, что готовился, бессонными ночами штудировал материал, но все равно как-то боязно на сердце, неспокойно.

Подобные мысли я бесконечно крутил у себя в голове по пути к таблице поступивших, скорее всего, я и видел перед собой дорогу, но мой разум отказывался замечать её, туманная пелена загородила границы восприятия.

– Валя!, – сладкий голос Надежды прозвучал, как только я свернул за угол, – отличные новости!, – подбежав, я уставился на список и камень, что тяготил меня уже несколько дней, спал с души.

– Поступил!

* * *

Заселение в общежитие, дело необычайно муторное, как и само проживание в оном, но когда другого выхода нету, любая каморка кажется королевскими покоями. Если говорить начистоту, меня никак не встретили, ведь и сама комната была пуста. По слухам, коменданты, главные люди в общаге, заранее знают детей новоприбывших, и определяют особей в приятную экосистему, что непременно может быть правдой.