Том I

Верблюд

Действующие лица -

Валерьян Видоплясов – главный герой.

Василий Трубецкий – лучший друг Валерьяна.

Надежда – подруга детства Валерьяна.

Мирон Валентинович Трубецкий – отец Василия.

Борис – напарник Мирона.

Федор Владимирович Выговский – учитель истории.

Александр Голобородько – знакомый Надежды.

Герман Блохин – заключенный.

Иаков – сокамерник Германа.

Глеб и Арсений – соратники по грязному делу.

Филипп Бедросович Голденберг – продюсер.

Елизавета Филипповна – дочь Голденберга.

Пролог “Белые Ночи Киева”

Киево-Печерская лавра, культурное достояние, что раскинулось у берега реки, где каждая фреска, каждый камешек и кирпичик дышат своей многовековой историей. Татары, большевики, нацисты – все пытались аннигилировать этот Украинский центр православия, но тот твердо стоит на склоне около текущего Днепра.

Не мудрено, что именно здесь, решили расположить Скифскую пектораль, украшение древних народов. 1140 грамм чистого золота с филигранно высеченными фигурами животных, пегасов, людей, что разбавлены гротескными узорами напоминающие целую радугу из форм. Выполнена греческими мастерами-ювелирами по заказу знатных скифов. Коллекционеры оценивают стоимость пекторали в сотни миллионов долларов.

* * *

Тюремная камера, что напоминала каменную коробку с двумя дырками, плохо пахнущим санузлом и четырьмя металлическими огрызками, которые именуются кроватями, ласково встречала новичка в этих угрюмых стенах.

– Все это, конечно, интересно, фраерок, но за что ты залетел к нам?, – хрипел заключенный в возрасте, видно сидит не первый десяток лет.

– Да я пытался эту пектораль выкрасть!, – воскликнул новоприбывший садясь на шконку.

– Так ты у нас дурной, чи как?, – уже отзывался другой зек.

– Наш план казался идеальным!

– Ага, просто посреди ночи разхуярить стену самопальной бомбой, я таких планов десять штук на день сочинить могу.

– Но за смелость хвалю, – говорил пахан, усевшись прямиком на стол, – как зовут-то тебя?

– Герман я.

– Ну и учудил ты, Герман.

* * *

– Дави на газ!, – орал мужчина в пассажирском кресле, активно отстреливаясь от полицейских машин. Гул сирен и свист пуль разрывали воздух в радиусе нескольких сотен метров вокруг.

– На связи третий, они сворачивают на Крещатик, – звучало в полицейских рациях, – продолжаем погоню. Вы навели справки об этих идиотах?

– Ты нас недооцениваешь, давно уже.

– И что там?

– На заднем сидении, держащий украденное, Роман Петренко, 19 лет, ранее осужденный за мастурбацию в общественных местах. Кличка “Гоблин”. Вооруженный на переднем сидении – Даниил Василишин, 24 года, хулиганство и особо тяжкие телесные увечья, избил собственную бабушку контроллером от игровой приставки. Кличка “Карп”

– Команда мечты! А третий кто?

– У руля Герман Блохин, наверное единственный профессионал своего дела, мастерски взламывает любой замок, следаки говорили, что его руки состоят из отмычек. Кличка “Многогрешный”.

– Отлично, а машина?

– Chevrolet Corvette, красного цвета, 16-ого года выпуска, украдена у местного священника из Лавры.

– Но зато она у нас!, – говорил Петренко держа золотое украшение в руках, – еще вот-вот и мы улизнем!, – Крещатик, одна из самых оживленных улиц Киева, сутками по ней проходит трафик больше чем за год в маленьком поселке, над ней возвышалась башня, арка украинского триумфа, вся в позолоченном орнаменте, что сначала обладает россыпью маленьких колонн, которые сливаются в большую, на вершине, как государственный флаг на поверхности луны, стоит дева, символ свободы.

– Герман, ты меня слышишь!? Педаль в пол!

– Но там люди!, – наконец-то отозвался горе-водитель.

– Мы и так уже пересекли всю черту, газуй!

Как животных на скотобойне, беспощадные ублюдки унесли десятки жизней невинных зевак, колесами своей “Кристины”. Вдруг гул вертолета заглушил крики людей на улице.

– Сдавайтесь немедленно!, – звучало сверху.

– Еще чего, – пробурчал Даниил в машине и только высунувшись чтобы совершить очередной выстрел, ему промеж глаз проделали дыру, что могла потягаться только с шириной самой улицы по которой они разъезжали, тот мгновенно размяк и залил кровью салон.

– Пиздец, – пискнул Роман, – что делать, Герман?

– Если вы сдадитесь мы уменьшим срок!, – звучало со стороны стражей правопорядка.

– Не знаю!, – но решать уже было совершенно не обязательно, ведь скрип резины по асфальту прервал все рассуждения, Герман мгновенно потерял управление и врезался в фонарный столб, из последних сил они вывалились из горящей машины.

– Но она уже была у нас!, – кричал напарник гордо держа украшение над головой, – и вы её у меня, уже не отберете!, – с этими словами он выхватил пистолет и его приставил к виску, – расхлебывай это сам, Герман, – выстрелил, окропив содержимым черепной коробки раскаленный асфальт.

Фатализм – вера в предопределенность бытия, убежденность в неизбежности событий, что уже были запечатлены до нашего появления. Именно фатализм заиграл в Германе, метаясь между пистолетом в дрожащих руках и трупами товарищей, слыша только пронзительный звон и биение сердца, он поднялся, развёл руки в стороны, закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Я уже ничего не решаю.

– На связи третий, он сдался! Повторяю, он сдался!, – лопасти геликоптера застыли в воздухе и потоками ветра поднимали длинный плащ ублюдка, сирена полицейских машин наконец-то утихла, грабитель отлично понимал, что его королю поставлен шах и мат.

* * *

– Вчера, 11 сентября 2016 года, случилось одно из самых ужасающих преступлений за всю историю нашей страны, мы будем чтить память погибших каждый год минутой молчания, – на экране появилась свеча и часы застучали считая секунды, – из виноватых в живых остался только водитель автомобиля смерти, его личность установлена – Герман Блохин, 21 год, родился и вырос в Киеве, раньше занимался взломом дверей и разной сложности замков, кличка "Многогрешный". Прямо сейчас задержанный дает показания в полиции, подробности позже.