Кусок буквально не лез в горло, я ковыряла вилкой в салате, перекладывая с места на место листья и думала.

Рой мыслей. Он здесь, зачем? Почему сейчас? Полгода мне не хватило до задуманного, чтобы пропасть отсюда навсегда и прекратить мучения.

Смотрю на нее и не могу поверить, что вижу так близко, дышу воздухом одной комнаты. Ещё пару часов назад, я почувствовал ее нутром. Рядом, ещё даже не видя, не слыша ее голос.

Зашёл в дом через задний ход, не хотел никого видеть. Переоделся в своей комнате. Хоть где-то ничего не меняется, даже спустя годы. В комнате идеально чисто, вещи выглажены, явно мать подсуетилась.

Последний раз, когда я здесь был, я плохо помнил…кажется температура подскочила до предела, даже порез на шее не чувствовал. Скидывал вещи в спортивную сумку без разбора, документы и на выход…сниму жилье, ключи от машины бросил на тумбочке, что бы больше ничего о ней не напоминало, как возил, как жил под одной крышей, все стереть до чистого листа. Как это случилось? Когда?

Позвонила.

– Спаси меня!

И все я уже жму педаль газа в пол, убью, любого, кто тронет. Она такая одна, ранимая, маленькая. Ее торчащие позвонки всегда напрягали, хотелось откормить, обогреть.

А тут ее голос, полный страха и крик свел окончательно с ума. Время казалось резиновым. Хорошо, что парк у нас один и долго искать не придется. Какого черта, она вообще там шатается? Ну, рыжая, найду и сам прибью! Бросил машину прямо на дороге, с ключами…похер. Ее голос в ушах. Отморозков нашёл сразу, первого вырубил с одного удара в затылок, пока он возился на подруге сестры, нащупал пульс…без сознания, но жива.

Второго засек не сразу, отвлёкся на возню в кабинке, глаза налились кровью, убью суку…его же яйца сожрать заставлю, только бы успеть… с боку засек движение, но увернуться не успел, подонок воткнул мне стекло в шею, боли нет, лишь адреналин по венам. Нападаю в ответ, и гадёныш теряется от напора и молниеносного ответа, не ожидал. Одним ударом выбил ему челюсть, зубы разлетелись в разные стороны. Он осел, контрольным ударом добиваю, мои руки дрожат, костяшки сбитый в кровь…боли нет, вырубаю рубильник. Хватаю кусок арматуры, и похожу к кабинке, желание одно – убивать! На момент мне показалось, что я опоздал. Со всего маху ударил его сзади, прорубив ему плоть до костей. Стащил его на землю и все.

Она поднимает голову и шепчет мое имя. Руки сами разжимаются, роняя железяку. Падаю на колени перед ней, жива. Мне кажется, даже не понимает, что все позади.

Запускаю пальцы в ее волосы и взгляд ее затуманенный ловлю, и тут меня накрывает: опускаю глаза ниже и вижу ее нижнее белье, трусики, чуть прикрытые ее испачканным кровью платьем. В этот момент сломалось что-то во мне. Адски захотелось обнять ее, дрожащими руками беру ее лицо, такое милое и родное, до одури красивое и хочу застыть так на всю жизнь, пусть в грязи и боли, но вместе. А она сумасшедшая меня ещё больше в это безумие толкает, когда за запястья берет и шепчет, о том, как ждала…не выдерживаю и перетаскиваю ее на пол, на себя.

Хочу защитить, успокоить, отдать ей своё тепло, все до капли. Эта кабина, покалеченные отморозки и даже ее подруга, стираются из моего сознания. Только она, моя рыжая. Она ложиться в мои объятья и жмется всем телом, ее нос упирается в мою шею, и я понял, что у меня стоит. Блядь, стоит, как каменный, и на кого? На сестру…мне резко поплохело от острого осознания происходящего.

Моя рыжая, как радар, считывает мое состояние. Трепыхается в моих руках, заставляя меня ещё больше возбудиться…как же она пахнет, страхом, возбуждением, ее волосы разметались по моей груди, упёрлась руками, ощупывает порез, остановись родная! Замри, умоляю.

Я на грани, похоть застилает глаза…что это, последствие стресса? Не могу думать и анализировать. Прошу вытащить стекло, сейчас, лишь бы она прекратила ерзать и лишать меня разума. Хватаю ее волосы, эту копну золота, которая так манила, наклоняюсь и нюхаю их, как маньяк, стон вырывается у меня из груди, так охрененно они пахли.

Она же в это время дергает стекло и мой стон приняла, как за стон боли. Слава богу. Но это только начало, она прижала свои руки к моему лицу, так близко, сердце готово вырваться из груди. Не могу это остановить.

Замираю и с жаждой смотрю на нее, рыжая, такая желанная…и вдруг замечаю, что она тоже замерла, не дышит. Я с палился на все сто. Мои руки на ее талии горели огнём, не могу убрать, пусть оттолкнёт, испугается, сбежит. Но она делает фатальную ошибку, кладет руки мне на грудь. Меня просто ведёте от нее, взгляд затуманился.

Смотрю в ее глаза и не верю, она так же безумна, не может этого быть, надежда на ответную реакцию снесла крышу, дёргаю ее на себя и впиваюсь в губы. Это конец, мой ад, я сдох без права на воскрешение. Я покойник.

Ее губы такие мягкие и сочные, кусаю их, снимаю. Сейчас, ещё секунду и я ее отпущу, пускай кричит, дерётся, возненавидит, но потом, через секунду. Сжимаю сильнее в талии и тут она стонет, мать твою, стонет прямо мне в губы. Приоткрыв рот отвечает…пиздец…отвечает на поцелуй. Толкаю язык ей в рот, хочу глубже, дотронутся до ее тёплого языка, ощутить ее ответ, ну же рыжая давай, такое больше никогда не повториться, клянусь…, и она опять считывает меня, касается меня, наши языки сплелись.

Уже собственный рык невозможно сдержать, моя рыжая, мой огонёк, моя… не могу больше ждать, перекидываю ее ноги по обе стороны от себя, кайф, она касается моего члена, на сквозь мокрая, мокрая от меня, брюки промокают на раз, и я жму ее сильнее к себе, да, во так. Хочу в нее, хочу, хочу…похер на все. Здесь и сейчас, когда она так пылко отвечает, лучше любой, лучше всех… она обнимает меня за шею и я не выдерживаю, припадаю к ее шее, к вене что так отчаянно бьётся. Веду языком, пробуя ее на вкус, впитывая ее вкус и запах в себя.

– Рома…

Ее голос как шокер. Замираю, стоп это же голос сестры, голос запрета, голос рыжей. Остановиться, сейчас, потом будет поздно. Я не имею права, она в шоке…блядь это шок, у меня, у нее. Мы оба сошли с ума…резко отстраняюсь, раскидываю руки в стороны, сдаюсь, ей сдаюсь. Время остановилось, она не отпускает, держит меня и ждёт, ждёт, когда отпустит меня, ее…пиздец.

Надо выпить, переоделся и вышел в отцовский кабинет, вряд ли кому-то придет в голову ломиться в кабинет хозяина в новогоднюю ночь. Достал с коллекции отца самый выдержанный виски, налил в бокал. Сделал глоток, янтарная жидкость потекла по венам.

Залип в окно, салюты не унимались, людям просто некуда денег девать, в этом районе это особенно актуально, одни мажоры живут по округе, элитный посёлок как никак. Но как же красиво, дарит надежду что ли.

Дверь скрипнула, и я замер. Ещё не вижу ее, но нутром чувствую – ОНА. Кажется, я не дышу, ну же рыжая давай, заходи. От желания видеть ее, захотелось снять двери с петель. Она медлит, я знаю, что и она меня чувствует, считывает, как умеет это делать только она. Скучала ли по мне? Так как я по ней, думала ли? Судя по Пашкиным отчётам, ни хрена она не скучала. Ладно воздыхатели, хрен на них, это их дело таскаться за бабой, которая тебя в ноль рисует. Я смог терпеть их цветочки, улыбочки, тачки разных цветов и мастей, на которых то и дело подвозили. Понимаю умом, что не имею прав ни на нее, ни на ревность, но сделать ничего не могу, это выше моих сил.

Но когда один упёртый все же пробил ее брешь, я задергался. Три года терпел, а тут накрыло.

Закрыла дверь наглухо, прислушался…сбегает, вот же сука. Не скучала значит, не хочет видеть меня. Забыла. Смахиваю бокал со стола, и он бьётся вдребезги, похер.

Жду, прихожу в себя и иду следом. Где же она? Ищу взглядом, народу как на свадьбе, бесят.

Сердце на секунду замирает и больно сжимается, я вижу ее. Как же я попал, просто глаз не оторвать от нее, мой огонёк, моя отрава. Как же она красива, года пошли ей на пользу, из девчонки она превратилась в красивую женщину, мужики пялится на нее роняя слюни, но этот что держит ее за талию просто смертник, хочется вырвать его руку с мясом, чтобы он никогда не смог ее коснуться.