Не могу остановиться. Эмоции меня живьём сжирают.

Хруст кулаков. Саид едва сдерживается от наказания за грубость. Пересилив зов внутреннего эго, он дёргает дверь за ручку, спешно выходит в коридор.

Грохот двери. Такой сильный, что стёкла завибрировали.

Ушёл. Я почти даю волю слезам, глядя на устрашающий стол с инструментами. Представляю, как ими будут ковыряться внутри меня. Внутри самого сокровенного для женщины.

— Ну рассказывай давай, — Людмила Георгиевна присаживается напротив меня с тонкой тетрадкой в руках. Открывает её, собираясь делать какие-то пометки. — Сколько тебе лет. Когда месячные были в последний раз? Болезни? Группа крови какая. А кровь надо бы сдать… Пока анализы не сдадим, операцию не имеем права проводить. Но это быстро с нынешними современными методами.

Я начинаю что-то говорить, отвечая на поток бесконечных вопросов гинеколога сквозь хлещущие потоком слёзы. Сбиваюсь. Слов не могу подобрать. Многое не могу вспомнить. Такие простые вещи, а из головы как топором вышибло.

Неожиданно врачиха меняется в лице. Захлопывает тетрадь, швыряет её на край своего письменного стола.

— Слушай, милочка! Вижу, тебе это не надо, да? Я не могу выполнить процедуру против воли пациента.

Это что? Неужели в беспощадной тьме появляется слабый лучик света?

— Вы мне поможете, да? — с надеждой хватаю женщину за руку, словно милостыню прошу, как попрошайка, умирающий от голода. Зарёванными глазами смотрю на неё. — Но Саид… ужасный человек. Он меня так просто не выпустит. У вас проблемы будут.

— Марин, иди отвлеки амбала, — Людмила Георгиевна просит медсестру-толстушку.

— Хорошо. Как? — спрашивает та.

— Просто перескажи ему анамнез Алисы. Предложи документы заполнить. Согласие на обработку персональных данных. Главное, от кабинета подальше отведи.

— Но там везде его люди, по всей больнице рыскают! — паникую.

— Через окно вылезешь. А я скажу, что ты в туалет попросилась. Маринка пока его отвлекать будет, ты якобы и улизнула. А мы не уследили. Не виноваты будем. Вот и всё, — подмигивает мне докторша.

— Ох! Спасибо вам большое, спасибо!

Не могу сдержать эмоций. Теперь уже радости.

Не все люди волки в нашем холодном и жестоком мире, как говорится в философском выражении: “Человек человеку волк”.

— Жалко тебя, дочка. Молодая такая. Двадцать всего. Да еще и резус у тебя отрицательный. Вдруг случись чего, потом проблемы будут с последующим зачатием, или болезни. У меня, конечно, рука лёгкая, опыта много, но тут уж Бог решает. А дети это счастье.

Марина выходит в коридор. Я прикладываю ухо к приоткрытой двери и слышу голоса. Её и Саида. Людмила Георгиевна, тем временем, открывает окно.

— На стол забирайся, давай, давай! Быстрее, — машет рукой. — Повезло тебе. На днях хулиганы какие-то окно разбили, пришлось менять. Решётку пока не поставили. Первый этаж. Давай, лезь на подоконник.

Кивнув, я быстро забираюсь на стол, оттуда — на подоконник. Перебрасываю ноги через оконную раму, вмиг оказываюсь снаружи.

Высота пустяковая. Я прыгаю. Оглядываюсь по сторонам, выискивая бородатые рожи в кожаных куртках.

Слава богу не вижу. На горизонте чисто. У меня всего несколько минут, до того момента, когда Саид заподозрит неладное.

— Спасибо вам большое! Спасибо, — от души благодарю эту добрую женщину и со всех ног бросаюсь наутёк соседним высоткам.

Бегу через дворы, теряюсь в толпе, а сама думаю, что мне делать дальше?

У меня нет ни телефона с собой, ни еды, ни денег.

Решаю бежать к подруге — Светке. Попрошу денег на первое время. После двинусь на вокзал. Надеюсь, у меня всё получится. Десять из девяноста процентов, что мне удастся сбежать из города. Не в положительную сторону, разумеется.

Саид

Два с половиной месяцев назад

Этот ушлёпок мне заторчал! Причём прилично…

Я вложил дохуя бабла в грандиозный, из его слов проект, но дело прогорело!

Утырок мне руки целовал, выклянчивая бабла, умело раскрутил. Заверил, что у него вагон опыта в отельных делах. Но всё вышло через задницу!

Говорил мне отец, Смирнов мутный типа, на лузера похож. Но я отмахнулся. Не бедствую, думаю, ну ладно, сжалюсь. Он все мне ушам ездил о том, какая у него доченька распрекрасная, как он холит и лелеет, хочет за границу учиться отправил. На жалость давил, что пать у них померла недавно, он один растит.

Ну и хер. Ладно. Сжалился. Отвалил милостыню.

Сначала всё было б и ничего, но мне уехать нужно было. Заграницу. На встречу с Елизаветой. Там более важные дела пришлось решать. Из-за своей лени и занятости я всё пустил на самотёк. В итоге, мне пришёл отчёт, что строительство остановлено. Отель строился на абы как. Смирнов, видать, схитрить хотел, сэкономить. Половину бабла моего налево пустил. В итоге отель нужно заново сносить, перестраивать.

Схватив ствол со стола, пару ребят в придачу, я отправился на разборки с должником. Выбесил, сцука! Вот сейчас за всё гад ответит! Шкуру с него спущу. Как будто в лицо мне плюнул. Схаркнул прямо в те руки, которые его кормили. Меня разозлило его халатное и безалаберное отношение к делу. Точнее, к чужим деньгам. К моим деньгам!

Прыгнув в тачку, мы с братанами примчались к дому недоноска. Я вышиб дверь с ноги, ворвался в его дом, обнаружив Игорька на кухне, хлебающего водку.

— Саид! — он опешил. Даже водяру на грудь себе пролил.

Дырявый рот! От страха, небось в штаны наложил.

В сопровождении Кадыра и Рашида я вальяжной походкой вхожу в кухню. Лениво даю им знак, они хватают утырка за грудки, разок встряхивают.

— Где бабки? — холодно рявкаю.

— Саид, брат! Тут такое дело… прогорело всё…

— Какой я тебе брат, дерьмо собачье! Ты что мне заливаешь?!

Я закатываю рукава, выбесил сцука. Даже и не пытается прощения просить. Всё оправдывается.

— Пойми же, проект прогорел… Мы с дочкой теперь нищеброды. Мне нечем с тобой расплатиться. Сейчас. Чуть позже… Буду отдавать долг частями.

— Дрянь!

Шлепок.

Наотмашь бью Смирнова по лицу.

Напрягаю кулаки, собираюсь и их почесать как следует о раскрасневшуюся рожу этого неудачника как вдруг слышу тоненький вскрик.

— Папа!

Оборачиваюсь и девчонку вижу.

Маленькая такая, как кукла. Хрупкая, нежная девочка. Чистенькая. Ну прям божий одуванчик! Глаза у неё кукольные. Большие. Синие. Как тропический океан. Волосы светло-русые, влажные после души. И сама она в халатике стоит, широко распахнув глазёнки, шокированная увиденным.

Блять.

Вот это кадр!

Какая вкусная… Я невольно облизнулся, учуяв добычу. Сразу же её себе захотел. Чтоб постель мою погрела. Даже член колом встал, в ширинку штанов до боли врезался. Яйца потяжелели, во рту, нахуй, всё пересохло. Одурев от переизбытка похоти, я тут же понял, что ХОЧУ ЕЁ.

Лисёнка…

Лиса. Алиса.

Её сладенькое имя, как конфета, тает на языке.

Идея в голове, как разрулить ситуацию, вспыхивает молниеносно.

Всё. Решено.

Я её забираю!

Если не трахать, то как залог за долг. Ведь для траха у меня Миленка имеется.

Мне доставит особое удовольствие наблюдать за тем, как дочь должника ломается в моей крепости. Устрою этому хрупкому ангелочку настоящий ад, на зло Игорю. Может так он быстрее шевелиться начнёт, а не яйца почухивать, глотая целыми днями водяру палёную

Отдаст. Всё до копейки. Ещё и сверху процент накинет, если девку вместо бабла возьму. А если не вернет деньги, то она в моём доме навсегда пахать останется. Тогда будем считать, что недоносок тупо продал мне свою дочь.

Я уже видел её пару раз. Но мельком. Издали. Но тогда не обратил на малявку никакого внимания.

Малявка? Ну да. Для меня она мелкая, и пусть ей двадцать уже, но я предпочитаю тёлок постарше. Бывалых шалавок. Опытных. А эта, наверно, ещё и целка впридачу. Папаша за каждый её шаг трясётся, оберегая.