Конечно, теоретически быстрее было бы шагать по прямой, но это только так казалось. Стояла середина лета, и густой травостой занимал все свободное пространство. Путник, который вздумал бы избрать такой маршрут, быстро понял бы свою ошибку.

   Трава путалась под ногами, колола, резала кожу и цеплялась за одежду. Она только на первый взгляд казалась мягкой и приятной, а в некоторых местах была столь высока, что закрывала обзор, оставляя открытым только небо над головой.

   Много времени отнимали ночевки, а также приготовление пищи. Да и малыш сильно уставал: долгие переходы были ему не под силу. Два раза они попадали под дождь, однажды целый день были вынуждены провести, пережидая непогоду. Из двух кусков пленки Рябинка наловчилась сооружать нечто вроде вигвама. На вигвам уходило от четырех до восьми жердей, в зависимости от прогноза погоды.

   Отклоняться от прямого пути Рябинку вынуждала еще одна необходимость: лагерь приходилось располагать только вблизи водных источников. Таскать на себе сколько-нибудь значительные запасы питья она не могла.

   Получалось так. Когда приближались сумерки, Рябинка подходила к ближайшему ручейку, роднику или озерцу и ставила каркас палатки. Доди таскал валежник. Потом они вместе натягивали на каркас пленку, и Рябинка рыла ямку для костра. Костер они разжигали не под открытым небом. Рябинка сооружала из второго куска пленки и четырех жердей нечто вроде навеса и таким образом расширяла бивуачное пространство до места приготовления пищи.

   Ямка делалась узкой, десяти-пятнадцати сантиметров в ширину, зато по длине такой, чтобы можно было подвешивать оба бидончика сразу. В одном варились густой суп или каша, второй использовался как чайник.

   Рябинка старалась разнообразить напитки, но чай оставался самой лучшей добавкой в кипяток. Она бросала туда также листья дикой земляники, смородины, кипрея или малины. Травяными добавками она заправляла и супы.

   Костер, который они разводили, требовал в четыре раза меньше топлива, чем обычный туристический. Однако хвороста, принесенного малышом, конечно же, не могло хватить для закипячивания воды. Поэтому, чуть только удавалось разжечь огонь и подвесить бидончики, заполненные примерно наполовину, Рябинка оставляла Доди подбрасывать топливо, а сама шла ломать сухостой.

   Обычно она приносила три-четыре охапки. Одна охапка пряталась в палатке на случай ночного дождя: утром тоже готовилась горячая пища, а мокрый хворост горел очень плохо. В такой день они выступали в поход только после того, как солнце и ветер подсушивали листву на деревьях.

   Покидая место привала, они прихватывали с собой малую толику сушняка для растопки, остаток несъеденной каши и около литра воды, разлив ее в освободившиеся от содержимого пищевые контейнеры. Это был их обычный обед, который они поглощали холодным посередине светового дня в любом приглянувшемся месте. Днем костра они не разжигали.

   В общем-то если бы не Рябинкино беспокойство из-за просроченного отпуска, путешествие оказалось бы для нее гораздо более легким, чем она его представляла заранее. Жаль, оказалось оно напрасным.

   К концу десятого дня, взобравшись на очередной пригорок, она осознала, что стоит на длинной насыпи, пролегавшей строго поперек их маршрута. Все бы ничего, но дальше хода не было. Невидимая преграда не позволяла даже шага ступить туда, куда мать с сыном держали путь. На карте этой насыпи не было, и что она обозначала, было неясно.

   - Что будем делать? - спросил малыш.

   - Давай передохнем и подумаем.

   Они сели и тутже, на насыпи, поели. Затем Рябинка достала карту и посмотрела, какие населенные пункты располагаются поблизости. Оказалось, Первыгорд. Решено: они пойдут вдоль барьера.

   - Вставай, пора идти, - сказала она Доди.

   Рябинка не знала, конечно, что Первыгорда уже не существовало, и она даже не подозревала, что вместо людей наткнется наконец на тех, кем эти люди стали. Однако именно так и получилось.

   Встрече предшествовало еще одно событие. На третий день пути, расположившись на ночевку, Рябинка как обычно пошла за хворостом. Вернувшись, она увидела, что мальчик вертит в руках нечто гибкое и зеленое.

   - Фу, Доди! - воскликнула она испуганно. - Немедленно брось!

   Мальчик неохотно выпустил из рук игрушку. Зеленая змейка скользнула в траву и скрылась из виду. А с утра был дождь и, значит, пришлось сооружать навес и двигать за топливом. Хотя Рябинка и припасла еще с вечера пару дополнительных охапок, но на целый день их хватить не могло, так что волей-неволей приходилось принимать холодный душ.

   Надо сказать, занятие это и впрямь было не из приятных. Топливо, поднятое в дождь с мокрой земли, практически не горело, надо было искать сухие ветки на деревьях и кустах и ломать их руками. Даже в обычную погоду это непросто, но когда тебе при малейшем поднятии рук за обшлага рукавов льются дождевые потоки, это просто противно.

   Однако ничего не поделаешь, приходилось заниматься и таким неприятным делом. А вернувшись, Рябинка вновь заметила в руках у Доди зеленую змейку.

   - Не понимаю, почему ты их боишься, - буркнул малыш, разжимая пальцы.

   - Они опасны!

   - Нет, не опасны, - упрямо набычился Доди.

   - Откуда ты знаешь?

   - Я сам их делать умею!

   - Что? - возмущению Рябинки не было предела. Ей даже в голову не пришло задуматься над подлинным смыслом прозвучавших слов.

   - Ну да! - сказал малыш упрямо. - Смотри!

   В руках у него появилась еще одна зеленая змейка, и он начал с ней играть. Рябинка присмотрелась. Змейка была с головой и хвостиком, но не это было главным. Главным было, откуда она взялась. Кстати, головка и хвостик у змейки вдруг исчезли.

   - Вот всегда так! - вздохнул малыш. - Не получаются у меня настоящие ужики.