Рябинка пошарила в шкафах. Действительно, полки опустели лишь наполовину. Правда, некоторые продукты оказались испорченными, но несколько пакетиков круп, соль, растительное масло были вполне съедобны. Большая часть посуды тоже никуда не пропала.
Что ж, это давало возможность сохранить содержимое рюкзака. Рябинка воспрянула духом.
- Ты знаешь, как выглядит укроп? - обратилась она к малышу.
- Еще бы нет!
- Сбегай в сад, нарви, а я отварю макароны.
Так они и прожили около трех недель. Рябинка старалась поменьше ходить и делала травяные компрессы своей ноге. Она перепробовала кучу растений, и виала показалась ей наиболее эффективной. В самом деле, хотя боль при ходьбе еще ощущалась, но передвигаться все же было вполне возможно. Ждать, пока нога подживет окончательно, Рябинка не могла. Время поджимало - до конца отпуска оставалось совсем чуть.
"Долечусь после", - решила она.
Итак, на исходе третьей недели она накинула на правое плечо рюкзак и сказала сынишке:
- Пошли.
Случившееся дальше напомнило ей кошмарный сон. Так бывает: одно и то же мучительное видение с завидным постоянством возвращается к человеку и изменить что-либо он не в силах.
Они с Доди прошли через Долинный, поднялись по склону балки, пробрались сквозь буреломы кедровника... Вот их след через траву вдоль бывшего озера, вот здесь они гуляли по березовой рощице... Вот и луговина...
А где звездолет?
Рябинка остолбенела. Силы внезапно покинули ее, и она даже закричать сделалась неспособна. Она ошеломленно взирала на круг выжженной травы, оставленный дюзовыми газами, и молчала. Может, она сходит с ума?
- Мама! - дернул ее за курточку малыш. - Где наш корабль?
Рябинка опустилась на траву и заревела.
<p>
Инка уходит</p>
Ни за что на свете не могла Инка допустить, чтобы из-за нее погибли единственные люди, способные спасти народ Новой Земли от бедствий, какие на них свалились. Она видела, как плохо стало в поселке в последнее время, и что ни малейшего проблеска на улучшение не светилось даже в отдаленной перспективе. Что же касалось лично ее, Инки, то она на своей шкуре испытала, каковы методы воздействия нынешних властей на тех, кто от них зависит. Эти пять лет иначе чем сплошным для нее ужасом было не назвать.
"Ничего, мы еще поборемся", - сказала Инка себе и решила переехать туда, где, как ей казалось, затеряться было всего легче: в столицу.
"Вряд ли я здесь, в Открытом, для кого-то представляю интерес, - думала она. - Надо устроиться на жительство где-нибудь на окраине, а работу приискать поблизости."
Так Инка и поступила. Работа нашлась довольно быстро, учительницей математики в одной из пригородной школ. И жилье она подыскала неподалеку. Однако план ее потерпел крушение в самом главном: скрыться от недреманного ока правительственных фискалов ей не удалось Лишь начался учебный год, начались и неприятности. События развивались столь бурно, что Инка не продержалась и до конца первой четверти.
Она не могла упрекнуть себя ни в чем, вела себя тихо, скромно и ни во что не влезала. Ни в какие политические разговоры она не вступала, а в остальном поступала как нормальный человек. Тем не менее ей снова начали напоминать: "Мы за тобой следим. Мы в покое тебя не оставим."
Работу в школе пришлось окончательно бросить, и Инка больше не пыталась устроиться ни в какое учебное заведение. Но переезжать из Открытого она не стала. Существовало ремесло, доступное любому, кто не слишком горд и ни к чему не привязан: торговля. Почему бы и нет? Разорение Инке не грозило.
Естественно, в покое ее опять не оставили. На нервы ей давили столь нагло, что не будь она могучей, торговый энтузиазм иссяк бы у нее быстро. Но поскольку идеи купли-продажи и до этого никогда Инку не привлекали, то она продолжила его имитировать в целях самосохранения: чтобы не заподозрили.
Это значило, что она что-то продавала, что-то покупала и постоянно была в разъездах, но деньги для своего бизнеса получала отнюдь не посредством торговых операций. Крах банков она встретила как событие само собой разумеющееся, но он ее никак не коснулся. Собственно говоря, и заметила-то она его только краешком сознания.
Жить же чем дальше, тем становилось для нее невыносимее. Всеобщие страх, подозрительность, враждебность создавали в городе какую-то неуловимую атмосферу напряженности, существовать в которой оказалось очень тяжело.
К середине зимы Инка неожиданно столкнулась с Таировым, и эта встреча окончательно выбила ее из колеи. Она никак не думала, что Таиров крутится именно в Открытом, ну и поняла, насколько опасна ее персона для тех, кто пытается бороться с мглой, окутавшей разум несчастного народа Новой Земли.
Таиров был неузнаваем, но она, Инка, его узнала! Ее создатель наделил свое творение целой кучей уникальных качеств, и среди них способность навсегда впечатывать в память характерные приметы заинтересовавшего ее человека. А Таиров в свое время интересовал Инку, и даже очень.
Итак, она разложила свои товары на центральной площади города, подобно всем иным мелким торговцам, и приготовилась скучать в ожидании покупателей. Народу на импровизированном базарчике толкалось уйма, хотя большинство только смотрело либо приценялось.
От нечего делать Инка тоже глазела по сторонам, поэтому не могла не заметить необычную пару: Наталь Навроцкая в сопровождении еще не старого, но седого как лунь мужчины.
