- Если за разводом, зачем тащить с собой ребенка?

   Бабушка чуть не плакала. Впрочем, почему "чуть"? Она украдкой утирала слезы кончиком головного платка.

   У сердца свои законы. Но говорить на эту тему Рябинке не хотелось, и она только буркнула:

   - У мальчика есть отец.

   Старая Верба горько вздохнула.

   - Я хочу свой отпуск побыть со своим ребенком, бабуся! И ничего с ним за этот месяц не случится!

   Рябинка даже не подозревала, что фактически летит на совершенно новую планету, такую же неизвестную ей и столь же полную неожиданностей, как и та, куда она ступала когда-то. Из записки, оставленной Эльмаром, ничего такого предположить было невозможно. Чего-то там стряслось - ну и что? Мало ли чего бывает на свете! Не в качестве же ангела-спасителя вызвали ее скрытного, неприметного, никакими подвигами себя на Лиске не зарекомендовавшего супруга? Подумаешь, персона: художник-де-коратор!

   Эльмар рассказал ей в свое время, что Совет Безопасности знает о похищении старого космонавта и, в общем, претензий не имеет. Лишь бы она помалкивала и вела себя тихо - следовательно, и с этой стороны Рябинкин визит был вполне безопасен. Планета была чудесна, и малышу она несомненно должна была понравится!

<p>

 </p>

<p>

В лабиринте зелени</p>

   Рябинка поставила звездолет на знакомой луговине возле березовой рощи и, взяв сынишку за руку, повела его к тому месту, где она впервые встретилась с его отцом. Почему она так сделала, ей самой было неясно, но что-то заставляло ее каждый раз туда возвращаться. Вот и теперь: вместо того, чтобы лететь в Открытый, она вновь пешком отправилась к Долинному. Словно паломничество совершала.

   Несомненно, это было именно так. Здесь каждый поворот, каждый кусок пространства что-то говорил Рябинкиному сердцу. Даже воздух, похожий на перламутровый легкий туман, казался ей необыкновенно приятным. Все здесь было для нее знакомо, и все - ново.

   За канувшие в вечность годы деревья выросли. Некоторые стволы подгнили и упали, другие - раздались в ширину, но место неуловимо изменилось. Молодые юные березки поднимались из пеньков, иные по три сразу. Пышно зеленели кусты бересклета, и редкая невысокая трава пестрела головками разнообразных цветов.

   Лето было в разгаре, и оно приветствовало путников целой симфонией птичьих голосов. Рябинка уверенно вышла на бугорок, обрамлявший останки рожденного силой ее воображения озера и осмотрелась.

   Никакого озера, ясное дело, здесь уже не было и в помине. Ложбинка обратилась в пышный луг, казавшийся неизменным со времен образования планеты. Луг простирался во все стороны, и травяной покров был так высок, что совершенно загораживал кедровник. Тропинка вдоль "берега" исчезла.

   - Мама, где папа? - спросил малыш.

   - Подожди, Доди, - озабоченно сказала Рябинка, тщетно пытаясь казаться уверенной. - Крепко держись ручкой за маму и не отставай.

   Ориентируясь по рельефу земли под ногами, березняку и общему виду местности, она обогнула бывшее озеро и очутилась в том месте, где должны были располагаться кедры. Зрелище, какое она увидела, укололо ее в самое ее лесоводческое сердце!

   И было от чего расстроиться! Прекрасный кедровый бор, ее бор был практически уничтожен какой-то безжалостной и бездумной силой. Высоких, могучих деревьев не стало, и подрост пропал. Повсюду валялись сучья, неубранные ветки и полуистлевшие останки стволов. Это была не вырубка, нет! Это была внезапная смерть организма в расцвете лет...

   Рябинка нагнулась, проткнула пальцем верхний слой почвы под ногами, взяла щепотку в руки... Странно! Хвои было совсем мало...

   - Мама! - захныкал малыш.

   - Подожди... Посиди здесь, я поищу дорогу.

   Она хотела посадить ребенка на показавшийся ей более-менее подходящий обломок ствола и едва удержалась от возгласа. Дерево рассыпалось при первом же прикосновении.

   - Постой-ка...

   Она прошла несколько шагов - везде было то же самое. Впрочем, вот из-под земли пробивается тонкий прутик (живой!), вон стайка молоденьких сосенок... И еще... И еще... А вот эти веточки не рассыпались, когда Рябинка на них наступила.

   - Мама! Я боюсь!

   Ребенок уже не хныкал, он в голос плакал.

   - Иди ко мне, Доди!

   С громким ревом малыш подбежал к матери и прижался к ней.

   - Ну не плачь, не плачь!

   Рябинка взяла его на руки и поцеловала в мокрые щечки.

   - Успокойся, Доди, что с тобой?

   Малыш обвил ее шею своими ручонками и, всхлипывая, пробормотал:

   - Не бросая меня! Не бросай! Ты обещала!

   - Ах ты, глупенький! - улыбнулась Рябинка, с нежностью прижимая к груди доверчивое тельце. - Как может мама бросить своего сынишку?

   - Но ты... ты так долго не приезжала!