- Причем тут заложники? Он, голубушка, поперся туда ради бандитов!

   - Ах! - невольно вырвалось у Рябинки.

   - Вот тебе и "ах"! Ты что, не знаешь нашего Эльмара? Каким он был упрямым ослом, таким и остался!

   И Таиров сердито замаршировал по комнате.

   - Могу я повидаться с Доди? - спросила Рябинка, внезапно приняв решение.

   - Конечно.

   Рябинка не стала говорить, какая мысль у нее возникла и зачем ей срочно понадобился Доди. Не потому, что побоялась предстать перед Таировым взбалмошной дурой - ее усталый мозг не в состоянии был в данный момент мыслить отвлеченно.

   Но она поостереглась, что ей помешают. Рябинку охватило непреодолимое желание повидаться с Эльмаром немедленно, и ради этого она готова была лететь хоть к черту в зубы, не только за Границу. А с ребенком она хотела попрощаться. О том, что мальчика в интернате уже нет, она не знала, но ее грызло беспокойство.

   Однако, беспокойство - беспокойством, а выйдя из здания Совета Безопасности, Рябинка раздумала заезжать к сынишке. Вдруг он начнет проситься с ней? Тащить ребенка на съедение к Тоду было бы безумием. Если Эльмар захочет увидеть сына - увидит потом. Да и вдруг не захочет? Сколько слез будет у мальчика, если отец его отвергнет!

   Она-то сама переживет, никуда не денется. Скажет Эльмару: "Извини, дорогой, но надо было давно сообщить, что я свободна. Пойдем и официально зарегистрируем развод, все честь по чести."

   При одной мысли, что Эльмар даже не захочет взглянуть на их общего ребенка, Рябинке стало очень себя жалко. На глаза у нее навернулись слезы.

   "Только не реви, - скомандовала она себе. - Покрасневшая физиономия внешность не украшает. И вообще, подзапустила ты себя, дорогуша. На свидание с бывшим мужем надо являться при полном параде."

   Она завернула в ближайший универмаг и далее отправилась не куда-нибудь, а в гостиницу. Там, закрывшись в отдельном номере, она приняла ванну и завила волосы. Она подкрасила брови и ресницы, намазала лицо отбеливающим кремом, подрумянила щеки.

   Результат Рябинку удовлетворил. Конечно, до первой свежести далеко, но все же намного лучше, чем только что из больницы. Жаль, что нельзя одеть платье, но в лесу это выглядело бы смешно. Во всем надо соблюдать меру.

   Сдав свои нехитрые пожитки в гостиничную камеру хранения, Рябинка пошла в ближайший гастроном.

   - Носильщик имеется? - спросила она у продавца.

   Носильщик имелся. Набив продуктами восемь больших коробок, она велела отнести их на улицу и принялась ловить такси.

   - Мне за город, - сказала она удивленному водителю. - Торопиться не обязательно. Мне не к спеху.

   За городом, дождавшись исчезновения таксиста, она погрузила продукты в собственное транспортное средство, то есть в лично материализованное и полетела к Границе. Но не через Солнечный, хотя это и было ближе, а к той точке пространства, откуда она с детьми стартовала после переброски через энергетическую стенку.

   Пролететь мимо места было невозможно. Оно было отмечено - и не Рябинкой. Кто-то, бывший здесь еще до нее, бросил в двадцати шагах от барьера шесть ярких шаров: один розовый, два синих и три желтых.

   Шары так крепко отложились в Рябинкиной памяти, что она материализовала один из них в уменьшенном виде для патрульного в вестибюле Дома Совета. Это не было исполнением замысла - это было от усталости.

   Сейчас Рябинка усталости не чувствовала. Она была в лихорадочном возбуждении, словно под каким-то допингом. Но спрятанная ракетка нашлась без затруднений, коробки перегрузились, барьер успешно преодолен. И, послушная влекущему ее нетерпению, Рябинка полетела к месту своей бывшей зимовки.

   Ее запала хватило до самого конца пути. Рябинка успела приготовиться и ко встрече с Тодом, и к свиданию с Эльмаром. Она не будет вешаться мужу на шею, она выдаст себя за эту самую Ину и посмотрит, как он станет реагировать.

   Кроме того, назваться Рябинкой обозначало подвергнуть бессмысленному срыву всю ее затею. Тод прекрасно знал о Рябинкиных способностях к материализации. Он постарался бы сразу нейтрализовать ее как источник опасности. Инка в его глазах была безвредной.

   Она еще с высоты заметила Эльмара, сидящего в центре площадки. Сердце ее забилось. Напрасно она настраивала себя на холодность и невозмутимость - ничего не получалось.

   Тогда она вспомнила, как Эльмар бросил ее, беременную женщину, и ни разу за пять лет не поинтересовался, жива ли она, здорова ль. Это сработало: обида привлекла злость, а злость помогла выдержать первый момент встречи.

   - Рябинка! - воскликнул Эльмар.

   Силы небесные, сколько удивления, нежности прозвучало в голосе у ее непутного муженька! Она могла бы поклясться, что он до сих пор ее любит. И руки у него, оказывается, просто связаны, поэтому он и сидит так странно.

   "Он тебя бросил", - снова явилось спасительное воспоминание.

   - Меня зовут Ина Давидовна, - холодно сказала Рябинка и повернулась к разбойничьему атаману.

   - С чем пожаловала? - ухмыльнулся Тод.

   - Жалуют в гости, а я вернулась к себе домой, - сказала она еще холоднее. - По-моему, это вы у меня в гостях.

   - Так, а где дети?

   "Интересно, о чем думает мой муженек? В самом деле он поверил, что я Инка, или притворяется? А растерялся-то как!"

   Эльмар в самом деле сидел и очумело сверлил ее взглядом. Он мог бы дать голову на отсечение, что перед ним именно Рябинка, а не кто-то другой. И вдруг - Инка? Почему же тогда продолжает биться сердце, почему кажется таким родным каждый взмах ее ресниц? Если это не Рябинка, почему же вдруг ему захотелось эту женщину обнять?