Е лали ран, кабго мудже, чоле да...
Юность - рубин, хмельной напиток она...
Пей, пока он в твоих руках.
Пей до дна свой бокал!
Пламя и лед, нектара суть он вобрал...
- Спой, спой еще раз! - просили девочки.
И Эльмар выводил:
Что не выпил - не допить тебе,
Здесь, взгляни, не вода!
Нас назад не возвратить судьбе
Ни за что, никогда!
Милый, взгляни, сверкает он словно лал!
Будет в цвет рубина вновь вино
Пениться и играть.
Только будет не твое оно
И бокал не достать.
Чист твой настой, он словно горный кристалл!
Друг! Если молод - слезы зря не лей,
Пей до дна жизни цвет!
Пей до дна бокал весны своей!
Пей, он твой! Завтра - нет!
Юность - рубин, хмельной напиток она!
Е лали ран, кабго мудже чоле да!
Но это был, так сказать, отдых, развлечение. Эльмару нравилось петь и нравилось быть в центре внимания. Когда же девочки приходили к нему, он вел себя с ними совсем иначе. Он учил их бальным танцам - просто так, для развития координации движений, - шитью, рисованию, искусству рукоделия. Он учил их разнообразить свою внешность самыми простыми приемами, в том числе и макияжу. Он также обучал их искусству легкого, ни к чему не обязывающего флирта, умению поддерживать в гостях хорошее настроение.
Времени у девочек был избыток, и они все постигали с полунамека. Очень скоро между ними стало цениться не взятое готовым "в магазине", а сделанное лично, самостоятельно. Они хвастались своими достижениями друг перед другом, и посиделки превратились в замаскированную форму своеобразного соревнования между ними. И еще это была тайная борьба за внимание Алека.
Сначала парни лишь презрительно наблюдали, как `'копошится курятник''. Но постепенно звонкий дружный смех, задорный девчоночий труд под руководством Алека или Эльмара и действительно независимый вид начали вызывать в них затаенную зависть. Девочки не притворялись. Им в самом деле было хорошо. И чем лучше становилось слабой половине населения Катрены, тем хуже чувствовала себя так называемая сильная.
Парням было скучно. Непробудная лень, которой они подчинились, сделала их существование бессмысленным. Если в общем доме они кое-как поддерживали порядок, то ничто не заставляло их делать то же самое в своих домах, и большинство из них приобрело тот неопрятный и захламленный вид, который сразу выдает обиталище мужчины, лишенного женского внимания.
Целыми днями они резались в карты или в какую-нибудь другую самодельную азартную игру, проигрывая иной раз с себя все, кроме нижнего белья. Потом они брели к Эльмару и просили одеть их заново. Эльмар придирчиво смотрел на бланк заказа и отдавал на доработку, если рисунки ему не нравились. Впрочем, чаще всего до такого не доходило: играть на вещи на острове было неинтересно, ими никто не дорожил. Играли чаще на очередность уборки или другие дела. Но все это было до отупения однообразно и давно перестало приятно возбуждать нервы.
Наконец парни сдались.
- Чегой-то девки совсем зазнались, - уныло проговорил как-то вечером бывший адъютант бывшего атамана банды.
Из окон столовой большого дома были хорошо видны четыре домика на противоположном берегу пруда, в одном из которых в тот вечер собрались девочки.
- Пора поставить их на место, - продолжил он уже решительнее. - Пошли, братва.
Всем кагалом парни направились к объекту их устремлений. Точно также гурьбой они вломились в дом. Было уже темно, и девчонки не сразу постигли, что военные действия начались. Только когда раздался топот шагов на крыльце и грохот открываемой двери, Гала слабо пискнула:
- Ой, девочки, задержите их!
У нее на запястье были ручные часики, подарок Эльмара. Выдвижением особого шпенька часы превращались в мини-радиотелефон, настроенный на одну-единственную волну. Пара к этим часикам находилась у Эльмара, а, значит, подать ему сигнал было пустячным делом.
Яна вышла в прихожую.
- Разувайтесь, - сказала она непрошенным, хотя и давно ожидаемым гостям, стараясь придать своему голосу столько высокомерия, сколько сумела.
Она включила свет в коридоре и заранее отработанным жестом пригласила гостей в зал. Остальные три девочки, успевшие прийти в себя и принять равнодушный вид, сидели на диванчике и что-то вышивали, каждая свое. Яна тоже села, взяв рукоделие.
- Мы вас слушаем, - произнесла она с важностью.
У парней просто язык отобрало от такого нахальства.
- Может, присядете? - предложила как ни в чем не бывало хозяйка дома. - Девочки, не поставить ли чаю?
