Вздохнув, Заир попыталась припомнить лицо своего деда. Образ складывался из отдельных, оставшихся в памяти частей, нечётких контуров, никак не желавших складываться в единый портрет. Она не помнила ни матери своей, ни отца, а лишь дедушку, который почти всё время проводил в поле, появляясь к вечеру на ужин и пару часов перед сном, отдавая любимой внучке. Женщин на ферме не было, лишь несколько раз в дюжину дней приходила откуда-то женщина гораздо младше деда и принося с собой продукты, сладости и отбирая внимание родного и единственного человека. Заир боялась и не любила её, к тому же считала некрасивой и совершенно противным человеком. Она, эта женщина, постоянно просила дедушку отпустить с ней Заир и говорила о выгодах для самой девочки попасть когда-нибудь в храм, став служительницей Господа и веры в Него. Не часто, но после таких разговоров дедушка пил и начинал плакать, разговаривая о непонятных для маленькой Заир вещах сам собой, иногда даже впадая в ярость.