- Вот страх-то, - сказал мужчина, судя по всему, её муж. - Что теперь скажут соседи? Они, наверное, слышали все эти вопли и грохот, и уже вызвали полицию. А здесь такое! А вдруг оно заразное? Боже, ну что за позор!

   - Посмотри на эти ужасные царапины, - продолжала убиваться женщина. - Это же атласный диван! Кашемировая обивка!

   - Молча-ать! - завопил Фёдор, набрав полные лёгкие воздуха. И, когда установилась тишина (казалось, от страха и почтения трепетал даже сам воздух), продолжил: - У нас есть клетка, в которой жил мой попугай, помните? Он уже умер (это Данилу). Мы постелем туда мягких тряпок и посадим твоего чертёнка.

   Оба взрослых закивали и бросились в разные стороны.

   - Когда-нибудь они поумнеют, - словно извиняясь, сказал Фёдор, взяв Данила за обе руки. Его душил смех. - Оставят эти свои манеры, склонность к собирательству и мелочность, и начнут интересоваться по-настоящему важными вещами. Однако, как мы оттуда драпанули! Между моими пятками и полом, кажется, искра проскочила! Ого, вот это царапина у тебя на шее! Слушай, давай ты сегодня будешь нашим героем?

   Данил с удовольствием согласился.

   Навестить Тима дети пришли спустя сутки. Всё это время Фёдор только и делал, что снова и снова требовал от Данила подробного рассказа о том, как он здесь оказался, о его родном мире - буквально обо всём, начиная с самых первых воспоминаний. Данил, вытянув губы, обыкновенно начинал в таком ключе: "Ну, когда я родился, все вокруг сговорились быть скучными и запрещать мне всё на свете..."

   - Конечно, не точно так, - прибавил он для меня. - Я тогда был очень маленьким. Но суть примерно такая.

   Чертёнка поместили в клетку и поставили её в чулане, чтобы не смущал никого своим видом и воплями.

   Он не стал бросаться на прутья, чего боялся Данил, просто сидел и, не моргая, смотрел на гостей. Кто-то просунул между прутьями овсяное печенье - оно оставалось нетронутым. От чертёнка исходил странный запах: тревожный и немного похожий на аромат перемолотого грецкого ореха. Голова его раздулась - теперь Данил мог признать, что глаза его не обманывали. Чертёнок едва мог её держать. Он сидел на дне клетки, привалившись к стенке. Перепонки между руками и ногами, на которых чертёнок так ловко планировал по комнате, съёжились и бессильно повисли у него под мышками. Рот открывался, но оттуда не доносилось ни звука, только, кажется, шёл пар.

   - Зачем ты стал таким злым? - говорил Данил. - Я только хотел, чтобы ты был рядом. Чтобы мы с тобой могли посидеть и поболтать за стаканом лимонада.

   Данил подождал ответа, а потом сказал Фёдору, который с интересом разглядывал существо по ту сторону клетки:

   - Он очень привязан к дому. Но я не могу его отпустить, ведь тогда мы больше никогда не увидимся.

   Фёдор покачал головой и сказал:

   - Я помню, когда я был большим, у меня тоже был друг. Это может и странно звучит, ведь всем известно, что у дылд настоящих друзей не бывает - посмотри на них, кто захочет с ними дружить? - но он у меня был. Мы смотрели старые чёрно-белые фильмы, в которых очень много плачут и никогда ничего не понятно... Делились впечатлениями и много смеялись, потому воспринимали их абсолютно по-разному: там, где он видел лошадь, которая мечтает об отпуске, я видел курицу, беспокоящуюся о своих детях. Но это не важно. Однажды что-то случилось, и мой дорогой друг стал просто одним из многих дылд с общим для всех лиц унынием. Мы больше не здоровались за руку, и друг на друга смотрели как на всех остальных - с подозрением. Мне больно было видеть его таким, а ему - меня... уж не знаю, каким я был в его глазах. Поэтому я просто перестал его видеть. Да, вот так, взял - и перестал, по собственному желанию. Теперь, думая о нем, я вспоминаю те дни, когда мы вместе смотрели и обсуждали чёрно-белые фильмы, и мне становится хорошо на душе.

   Данил слушал его зачаровано, как кролик слушает песни удава. Он ожидал, что в конце Федька скажет что-то по-настоящему важное. Но приятель только развёл руками и вышел из чулана прочь. Данил остался наедине с Тимом.

   - Я не стану тебя отпускать, - сказал он, неосознанно подражая голосу матери и её типичным словечкам, - пока не подумаешь о своём поведении. Я хочу, чтобы ты снова стал моим другом. Только скажи мне, что больше не будешь пытаться сбежать, и я сразу тебя выпущу.

   Он остался жить в семье Кудряшовых, как выразился Федька, "в доме старого, уважаемого рода". Никто из дылд не был против - они занимались какими-то хозяйственными делами, но когда требовалось решение в по-настоящему важном деле, слово оставалось за младшим членом семейства. Или лучше сказать "самым маленьким"? Данил честно попытался разобраться кто из них кто и каким образом здесь построены родственные связи, но в конце концов махнул рукой. Все дылды одинаковые, как уродливые статуэтки из египетской гробницы... ясно одно: рано или поздно они станут детьми, заносчивыми, дурашливыми, задумчивыми, забияками, напускающими на себя деловой вид, словом, детьми - а с ними уже можно иметь дело.

   По крайней мере, в этом мире (судя по тому, что первый же ребёнок, которого он встретил, когда сошёл со своего трамвая-между-мирами, оказался Фёдором).

   Целые дни они посвящали прогулкам и играм. Данил подмечал отличия между этой Самарой, крупным торговым городом на крупной же реке, и Самарой в его родном мире. Фёдор, казалось, знал мальчишек и девчонок во всём городе, со вторыми он вежливо раскланивался и ритуально, нежно дёргал за косы, а с первыми обнимался и со смехом тряс за грудки. Каждый новый знакомый принимал Данила как старого приятеля, с которым он где-то (и когда-то) да успел уже завести приятное знакомство. И никто не торопился наградить его обидным прозвищем, никто не пытался толкнуть в лужу! Не было такого малыша, который не занимался бы каким-нибудь важным делом и не получал от него такого удовольствия, что под языком вспыхивал настоящий пожар, заставляя человечка говорить и говорить. "Делом всей жизни" Фёдора были изобретения; он с удовольствием демонстрировал новому другу те, которыми особенно гордился. Например, кусок резины с клубничным вкусом, который можно жевать бесконечно. Или дом для дерева, с лямками и парашютом, который при желании можно таскать с дерева на дерево - допустим, в многодневных походах. "Прекрасно защищает от хищников, - сказал Фёдор - Кроме тех, которые лазают по деревьям".