– Всего-то? – Коля с облегчением вздохнул и присел на рядом стоящий стул. – Посмотри на меня, – твердо сказал он Гале.

Она посмотрела на него своими необыкновенными, как ему показалось, влажными от слез глазами. "А она очень даже ничего…", – промелькнуло у него в голове, и Колю что-то тихонько кольнуло в сердце. Вслух он произнес: “Все это достаточно просто, я тебе помогу и научу. В химии нет ничего сложного, ее надо просто понять с самого начала, и потом все будет ясно и легко. Короче, Галка, я беру над тобой шефство по химии. Обещаю, ты будешь самым сильным химиком на потоке, после меня, разумеется”, – он улыбнулся и подмигнул ей ободряюще.

– Спасибо, Коленька. Что бы я без тебя делала. – Галя стала вытирать ладошками слезы с просиявшего от радости лица. – Давай начнем прямо сейчас, ладно?

– Давай, – согласился он и начал рассказывать про азы химии. Часа через два они пошли в столовую, и там Коля тоже рассказывал про химию, а Галя внимательно слушала его и уплетала вкусные булочки с маком, запивая чуть теплым компотом из сухофруктов. Потом они гуляли по парку, а уже поздно вечером Коля проводил ее до общежития. На крыльце они постояли еще, поболтали о других предметах, Коля выкурил пару сигарет. Галя все время отмахивалась от дыма, если он шел в ее сторону, но не могла попросить Колю не курить. Заметив как мучается Галя, в конце концов, Коля перестал при ней вообще курить. Начался дождик, мелкий, какой часто бывает в Ленинграде. Галя позвала его зайти в гости, но он отказался, сказав, что уже поздно и ему надо спешить домой. Они попрощались. Галя, счастливая, пошла к себе в комнату, где тут же, переполняемая своим счастьем, рассказала все Сэсэг и двум другим подругам из их комнаты: Свете и Тане.

– Здорово, а о чем вы разговаривали в парке? – Сэсэг с легкой завистью посмотрела на Галю.

– Он рассказал мне о своей семье, откуда его папа и мама, как их потомки…

– Какие потомки? – Таня засмеялась, – потомки это у вас будут, а он, наверное, имел в виду предков.

– Ну конечно, это я оговорилась, – Галя покраснела слегка, и все девчонки засмеялись. – Так вот, рассказывал как его предки попали в Ленинград. Он так хорошо рассказывает, и у него такое замечательное чувство юмора, это просто здорово. Девочки, – Галя сделала паузу, взяла свое вдруг заалевшее личико в ладошки, посмотрела на всех по очереди. – Я влюбилась!

– А мы и знали, что, по тебе не видно, что ли? – Света как бы обратилась к подругам, а те в ответ засмеялись и закивали.

– Все по тебе, Галечка, видно сразу. Ты же по нему с самого начала сохнешь. Мне кажется, он парень хороший. А вам как, девочки, Коля?

– Если бы не Галя, я бы его сама окрутила, – Света засмеялась и, посмотрев на Галю, продолжила, – Да ладно, Галка, это я шучу. Хороший парень и, самое главное, ленинградец.

– Тебе, Светка, главное, чтобы ленинградец был, тебе больше ничего и не надо. – Сэсэг осуждающе посмотрела на Светку.

– Нет, надо чтобы любил, умный был, но главное, – тут Светка сделала театральную паузу, – чтобы ленинградец был.

И все опять засмеялись, даже Сэсэг.

– Они все такие интеллигентные, культурные, не то, что наши сыктывкарские мальчишки, которые без мата и двух слов связать не могут. Нравится мне вот Миша из группы озеленителей. Такой весь из себя умный, спортивный, и из интеллигентной ленинградской семьи.

– Ты-то, Света, откуда знаешь про него?

– Я с ним на физкультуре вместе кросс сдавала. Он рядом бежал, и со мной  все пытался заигрывать.

– И вот так про семью рассказал? Это так он заигрывает? – Таня с недоверием посмотрела на Свету.

– Нет, конечно, просто он очень интеллектуальный и в музыке разбирается. Приглашал меня к себе домой пластинки битлов послушать.

– А ты чего, согласилась?

– Естественно нет, я же ни какая-нибудь дурочка, которая сразу по первому зову бежит к парню домой. Пусть он побегает.

– Ты девушка взрослая, сама все знаешь. – Таня посмотрела на подруг и скомандовала, – а теперь всем спать.

– Озеленители, между прочим, они же в крупные города распределяются. Миша, я думаю, в Ленинград распределение получит…

Вдруг в коридоре на этаже послышался скрип открываемой двери. Было уже очень поздно, и все общежитие, сходив в туалет, почистив зубы, покрутив ручку транзистора и ничего не найдя интересного, почитав немного детектив или полистав учебник, легло спать и затихло. Звук был такой ясный, что им всем почудилось, что отворили дверь их комнаты. Света замолчала, девчонки лежали под одеялами и прислушивались. Почему-то всем стало страшно. Звук дождя вместе с сыростью сразу влез в форточку, а из-под светящейся щели двери вползал звук шаркающих по полу ног. Все невольно смотрели на эту полоску желтого света и ждали. Вдруг две тени ног появились и замерли под их дверью, одновременно смолк звук шагов. Раздался стук, от которого сердца четырех сначала сжались, а потом застучали с бешеной скоростью. В тишине их комнаты стук прозвучал, как гром.

– Кто там? – спросила, вдруг осипшая, Таня.

– Девчонки, откройте, пожалуйста, – попросил страдающий юношеский голос за дверью.

– Леша, это ты что ли? Что случилось? – уже более твердым голосом спросила Таня.

– Да, я. У вас таблеточки левомицетинчика не найдется? Мучаюсь вот, в столовке съел чего-то не то, а лекарства нужного нет. У вас точно есть, у вас же аптечка. Спасите, бога ради.

Девчонки разом, также как испугались, засмеялись. Таня, включив свет и накинув халат, начала рыться в аптечке. Найдя нужную таблетку, она погасила свет и открыла дверь Леше.

– Вот дурной, напугал нас так, – Таня протянула ему две таблетки. – Выпей сразу и ложись. Все пройдет.

– Спасибо, – Леша совершенно с белым страдальческим лицом и непередаваемым выражением благодарности взял таблетки.

– Спокойной ночи, – сказала Таня и закрыла дверь. Девчонки прыснули со смеха. – Все, хватит, всем спать, – шепотом приказала Таня и легла под одеяло.

За окном все накрапывал дождик. Крупные капли, срываясь с откоса верхнего этажа, редкой дробью барабанили о железный скат окна их комнаты, разлетаясь на мелкие брызги.

Галя не могла заснуть, она лежала и думала о Коле, как они станут жить вместе, как у них родятся дети, и на кого они будут похожи, как счастливы они будут и как будут друг друга любить. С этими счастливыми мыслями и под аккомпанемент дроби она заснула, натянув одеяло до самого носа.

III

Новый 1982 год они встречали всей комнатой у них в общежитии. Все девочки пригласили своих парней. Ребята купили шампанского, а Светин Миша даже принес палку настоящего финского салями. Девчонки накрыли на стол. Еды приготовили море: соленые, маринованные огурцы и помидоры, грибы, вареная картошка и "главное блюдо этого сезона", как представила его Галя, занося большую тарелку в комнату, салат "селедка под шубой".

Со времени окончания первого курса Галя похудела и постройнела. Коле в глубине души не очень нравилось, что она меняется и все больше походит на настоящую бледную ленинградскую интеллектуалку. Она нравилась ему прежней, пухленькой румяной провинциалкой, которая еще год тому назад с непосредственностью и простотой целовала его на прощание, а потом легко взбегала по лестнице к себе на этаж. Теперь Галя стала одеваться в строгом стиле. Кое-какую одежду она шила сама, какую-то заказывала в ателье. Часть тех модных, но вычурных по ее мнению японских вещей, которые ей по большому блату у себя в Благовещенске покупали родители, она сдала в комиссионку. Создание образа анемичной петербурженки-ленинградки Гале давалось легко и органично. Поцелуи ее стали сдержанными, теперь она скорее позволяла себя целовать. Коля тоже изменился, он возмужал и стал серьезным, но чувство юмора, чуть грубоватое, осталось прежним.

Под дружный смех и аплодисменты Галя поставила на стол тарелку с "селедкой под шубой". Кто-то даже выстрелил хлопушкой и начался пир-горой.