Только в его глазах таилась дикая тьма.

На мгновение она задумалась, не переправили ли его в Империю в юном возрасте, как ее подругу Линн, как Мэй.

Юноша остановился на краю сцены. Легким прыжком он оказался внизу.

– Сеин, заместитель командующего.

Значит, он был заместителем командующего Красными плащами.

Ана заметила, что он не поклонился. Решив проявить вежливость, она опустила голову.

– Анастасия Михайлова. Наследница Кирилийской империи.

Ей показалось, что на долю секунды глаза Сеина сузились, но она моргнула, и его лицо вновь стало бесстрастным.

– Что ж, сударыня, – сказал он, и она снова заметила, что он не обращался к ней так, как того требовало ее положение. – Я здесь по просьбе нашего командира.

В его словах явно слышался скрытый подтекст. Я здесь не по своей воле.

Все, что он говорил, каждое его движение совершалось обдуманно, и она начала ощущать скрытую враждебность под его холодной дипломатичностью.

Она вдруг задалась вопросом, что Юрий сказал Сеину, чтобы вызвать отстраненную холодность, с которой он смотрел на нее. Прошло больше одной луны с тех пор, как она в последний раз видела Юрия, еще у Шамиры, когда их пути ненадолго пересеклись, а затем снова разошлись.

«Когда будешь готова, отправь снежного ястреба в порт Голдвотер», – сказал он ей. Тогда его глаза заполняло тепло.

Она посмотрела в холодные, темные глаза его командующего. Что-то изменилось?

– Спасибо, что уделили мне время, – сказала она. – Перейду к делу. Я здесь, чтобы заключить союз с Красными плащами.

Наступила пауза, и у нее возникло странное ощущение, что тени вокруг нее сгущаются, пульсируют, словно живые. Сеин бесстрастно наблюдал за ней.

– И зачем, – медленно произнес он, – Красным плащам заключать союз с вами?

Вопрос застал ее врасплох. Союз с Красными плащами казался совершенно естественным после ее прощального разговора с Юрием.

Ана встретилась взглядом с Сеином.

– Вы говорили с Юрием?

– Говорил, – кратко ответил он.

– Тогда вы знаете, что мы сражаемся на одной стороне, чтобы свергнуть Морганью. Я хочу создать безопасный мир, как для аффинитов, так и для не-аффинитов. – Ее дыхание превратилось в ледяной туман. – Я могу победить Морганью. Могу вернуть себе трон.

Сеин шагнул вперед, разгоняя тьму вокруг них, и лунный свет разлился по ним серебряным узором.

– Вы должны понимать, что именно поэтому мы не являемся и не можем стать союзниками.

От этих слов у нее перехватило дыхание.

– Нет, я не понимаю. Разве это не желание Красных плащей – создать равный мир?

Улыбка Сеина была холодной.

– Так и есть.

– Тогда почему…

– Но не ваше, – перебил Сеин, его глаза сверкнули. – Скажите мне, в чем разница между вами и Морганьей? В конце концов, вы обе императрицы-аффинитки, обещающие лучший мир для своего народа.

Ее пронзил шок, за которым последовало отвращение. В какую игру он с ней играл?

– Сеин, – сказала Ана, пытаясь успокоиться. – Вы видели обугленные деревни, сожженных людей, кровавый след, оставленный войсками Морганьи. Она не создает равенства. Она использует силу, чтобы разрушить общественный строй Империи, одновременно укрепляя собственную власть.

– А разве вы не сделаете то же самое, как только сядете на трон? – Сеин небрежно развел руки, а затем свел их вместе. – Я вижу двух похожих женщин, борющихся за трон, обе обещают лучшее будущее для всех слабых и эксплуатируемых.

Горячая и жгучая ярость лизнула ее грудь.

– Морганья убивает невинных…

– Она очищает Империю от тех, кто был связан с незаконной торговлей и эксплуатацией аффинитами.

– И это не равенство и не свобода! Это бойня.

Легкая кривая улыбка заиграла на губах Сеина.

– Но разве не об этом говорит нам история? Путь к становлению правителя написан кровью. Усеян смертями тысяч невинных. Морганья тоже обещала нам равенство и свободу. Что делает вас настолько особой, что мы должны бросить к вашим ногам наши силы? Вы просто девочка, рожденная с серебряной ложкой во рту и золотой короной на голове. Это ничего не говорит о том, способны ли вы править.

Огонь, который разгорался внутри нее, погас, оставив лишь холод.

– Видите ли, Анастасия, – продолжил Сеин, – мой вопрос заключается не в том, кто из вас лучшая правительница – вы или Морганья. – Она вздрогнула от того, как он произнес ее имя, с чувством доминирования, словно он внезапно раздел ее догола. – Это связано с самой системой. Последний император и тот, кто был до него, и тот, кто раньше… Все они обещали людям замечательные вещи. И все же позволить монарху остаться недосягаемым и всесильным означает, что нет ничего, что могло бы защитить народ, если этот монарх потерпит неудачу. – Теперь он выглядел мрачным. – Предположим, вы милосердны. Предположим, вы великодушны и правите по справедливости. Что произойдет после вашей смерти? Как насчет следующего правителя или последующего за ним, или тех, что придут после него? Можете ли вы гарантировать, что они тоже будут нести в себе желание творить добро и чувство справедливости, о которых вы говорите?

Ана попыталась придумать опровержение и обнаружила, что у нее его нет. Она подумала, как впервые столкнулась с имперскими патрулями, как они обращались с ней и Мэй, словно с преступниками, как она собственными глазами видела несправедливость, которой ее отец позволил расцвести в Империи, словно недугу.

Все это время она стремилась занять трон, веря, что сможет все изменить, убежденная, что снова принесет равенство в Империю.

И все же ей никогда не приходило в голову подвергнуть сомнению саму систему правления. То, что говорил Сеин… было для нее немыслимо.

– Вы говорите, что сражаетесь против императрицы Морганьи, – тихо продолжил Сеин. – Говорите, что хотите создать равный мир при монархии. Но во всем виновата сама монархия. Люди – как аффиниты, так и не-аффиниты – слишком долго страдали при правлении великодушного правителя. Пришло время нам сказать, как мы хотим, чтобы нашими жизнями управляли. – Сеин развел руками. – Будущее в руках народа. Такова миссия Красных плащей.

Ей казалось, что ее мир меняется, знамения, которые она пропустила ранее, вспыхивают с новой силой. Юрий любил ее, но он никогда ничего ей не обещал – ни трона, ни союза, ни даже общей цели. Она возлагала все свои надежды на него и его революцию. В своем стремлении к справедливости и равенству она никогда не задумывалась, идут ли они по одному пути.

Но в ее жизни были и привилегии, и угнетение; она была принцессой и аффиниткой. Конечно…

– Я не такая, как другие монархи, – сказала она хриплым голосом. – Я знаю, каково это – быть аффиниткой, когда тебе говорят, что лучше бы тебя не было, и всячески притесняют. Я видела, что происходит со слабыми и беззащитными в самых темных уголках Империи. Я хочу изменить систему.

– Простого изменения системы недостаточно, – сказал Сеин. – Нам нужно сломать ее. – Он замолчал и опустил руки, почти виновато. – Но хватит о великих политических идеях. Теперь вы понимаете, почему Красные плащи не могут и не будут объединяться с вами. Вы – наследница монархии, Анастасия. Полная противоположность нашему движению.

Она вспомнила момент, который, казалось, был давным-давно: она стояла в лунном свете среди северной тайги рядом с парнем с пылким сердцем.

Красные плащи являлись ее единственными возможными союзниками, а Юрий – одним из немногих людей, которых она любила, но реальность была такова, что они оказались слишком далеки друг от друга, чтобы сражаться на одной стороне в этой войне.

Красные плащи хотели революции.

Она хотела занять трон.

Но… нет. Сейчас они столкнулись с реальной опасностью, которая отодвигала в сторону вопросы, кто и как будет править. Хватка Морганьи крепла по всей Империи, и это был только вопрос времени, когда она доберется до них, уничтожая любые шансы на сопротивление.