– Я с вами полностью согласна. Действительно, безобразие. На улицу не выйдешь.

– Вот-вот. То ли ещё будет. Обождите пару столетий, ни одного живого цветка не останется. Одна химия. Я на каждом Совете ставлю вопрос ребром: немедленно, не теряя ни одной минуты, уничтожить человечество, чтобы ни одного саписёнка не бегало. На худой конец, большую часть. Можно выборочно. Оставить несколько сотен на развод – и достаточно. Пока они размножатся, глядишь, экологическое равновесие и восстановится.

Принцесса испуганно втягивает голову в плечи.

– Вы, мадам, можете спать спокойно. Вас не уничтожат. Поскольку вы лучший цветок на этой помойке, пардон, планете.

– Спасибо за комплимент, но что Создатель?

– А-а, упёрся, как бык. Всё надеется, что вы исправитесь. Так сказать, возьмётесь за ум. Как же,– фыркает Сат,– исправитесь. Горбатого могила исправит. А бедные черти, между прочим, стоном стонут.

– Черти?

– Да, черти. Эти скромные труженики, перед которыми всем нам не грех повиниться за наше прямо-таки скотское отношение к ним. В вашей стране в своё время были популярны концерты по заявкам, которые я, кстати, очень любил. Но за все годы существования данных концертов я ни разу – ни разу! – не слышал, чтобы была исполнена хоть одна заявка какого-либо чёрта. Я имею в виду настоящего подземного чёрта. Или, по-вашему, среди них нет честных, добросовестных тружеников? Я уж молчу про ветеранов труда. Среди них все ветераны. А ведь их работа – это адская работа, с которой просто не сопоставим даже труд сталевара или шахтёра. Вы попробуйте постоять смену у горячего котла, помешайте черпаком кипящую смолу, когда в нём грешник на грешнике торчит. Не позавидуешь. А оборудование? Допотопное. Устарело как морально, так и физически. Котлы перегреты, смолы постоянно не хватает, сковороды потрескались, печи работают на пределе, зубья на вилах поломаны. – Сат печально вздыхает. – Э, да что говорить. Беспредел. Форменное безобразие. Зато и больницы забиты до отказа. Не то, что палаты, коридоры и те переполнены.

– Кем?

– Чертями. Кем ещё? Не архангелами же. Это белые люди, они в раю прохлаждаются. На скрипочках пиликают да цветочки собирают. Поди плохо? А у нас профсоюз готовит всеобщую чёртову стачку. Того и гляди, устроят революцию. Между нами говоря, я не…

Подошедшая официантка прерывает разошедшегося Сата.

– Эскалопчик, пожалуйста.

– О-о.

Сат довольно потирает руки.

– А говорите, нет. Всё у вас есть, голубчики. Просто работать не хотите.

Наливает из графинчика в стопку.

– С вашего разрешения.

– Кушайте, кушайте,– отвечает Принцесса, с жалостью глядя на Сата.

х х х

Сергей Семёнович почтительно крутит диск телефона.

– Михаил Львович? – вопрошает он, трепетно прижимая к уху чёрную трубку.

– Ты, что ль, Семёныч? – раздаётся сонный голос.

– Так точно.

– В чём дело?

– Экстрасенс объявился.

– Ну и что? Их, как собак нерезаных.

– Он вас требует.

– Зачем?

– Так понимаю, наехать хочет.

– Перехочет. С меня и Китайчика за глаза хватает. Что я, дойная корова?

– Никак нет.

– И я так думаю. Китайчата у тебя?

– Так точно.

– Кто?

– Косой с Кривым.

– Вот пусть и займутся этим экстрасенсом.

– Осмелюсь доложить…

– Что ещё?

– Боюсь, они не справятся с ним.

– Такой здоровый?

– Никак нет, но…

– Что их там, много?

– Никак нет. С ним только наркоманка, как её, Принцесса.

– А эту шлюху зачем пустили? Вечно из-за неё чёрт знает что творится. Забыл, что она устроила на прошлой неделе, когда вся чернота передралась из-за неё? Сколько посуды, зеркал побили.

– Митрич оплошал. Бес его попутал.

– А ты куда смотрел?

– Не иначе, лукавый глаза затмил. Когда отошёл от них, только тогда сообразил, что это Принцесса.

– Ладно, чёрт с ней. Чего ты так испугался экстрасенса?

– Он Верку повесил.

– Как повесил? А вы куда смотрели?

– Что я могу супротив него? Когда увидел, как она висит и голой жопой сверкает, у меня у самого душа в пятки ушла. Ни рукой, ни ногой шевельнуть не могу.

– Где он её повесил?

– Прямо в зале.

– Вы что там, с ума посходили? Слушай, Семёныч, ты случайно не того, не взялся за старое?

– Обижаете, Михаил Львович. Я забыл как она и пахнет.

– Подожди, ты ментов вызвал?

– Никак нет. Жду ваших указаний.

– Погоди вызывать. Я сейчас подъеду, разберусь, что там у вас. А ты пока спусти на него Косого с Кривым. Нечего хлеб даром жрать.

– Есть спустить Косого и Кривого.

х х х

Сат отодвигает пустую тарелку и блаженно жмурится.

– Хорошо пошло. Зря отказались. Но что вы так загрустили? Мужа вспомнили?

– При чём здесь муж?

– Особенно, когда его нет в наличии. Ну-ну, я всё знаю. Или вы забыли с кем сидите?

– Разве такое забудешь?

– Не льстите. Не люблю. Ба, а где ваш кофе?

– Вот и я думаю.

– Вай, вай, вай. Какое безобразие.

Сат поднимает вверх правую руку и щёлкает пальцами.

Вера, трусливо подглядывавшая за ними сквозь приоткрытую кухонную дверь, торопливо крестится и бежит к “чёрту”.

– Кофе для дамы.

Вера семенит обратно.

– А как же чёрные мессы?– интересуется Принцесса.– Ведь сатанисты устраивают их в вашу честь.

– Сатанисты,– усмехается Сат.– Они такие же сатанисты, как я артистка балета Большого театра. Шизофреники, импотенты, садисты, мазохисты, параноики и прочие дегенераты, не способные к нормальной половой жизни. Вы ещё вспомните идиотские три шестёрки. Но мало этих ненормальных, так на меня ещё и

масонов вешают. Этих педермотов, обставляющих свои мерзкие сборища дурацкими ритуалами и поклоняющихся козлиной голове, называемой Бафометом. Причём здесь ваш покорный слуга? Неужели я похож на голубого?

– Нет,– горячо опровергает собеседника Принцесса.– Ничего общего. Вы – настоящий мужчина.

– И хоть сейчас могу доказать вам это.

– Как,– пугается Принцесса.– Прямо здесь?

– За кого вы меня принимаете? Рядом есть гостиница, в которой я снимаю номер. Не желаете заглянуть на часок?

– Я не против,– мнётся Принцесса.– Только страшно. Никогда не имела дела с сатан…ом. И затем, я беру долларами.

– Этого добра у меня навалом.

– Но вы, кажется, хотели встретиться с хозяином?

– Ну его к чёрту. Сено за коровой не ходит. Он жаждет продать мне свою душу в обмен за контроль над всеми увеселительными заведениями города. Как раз подошла его очередь. Подождёт. Разве могут идти в голову дела, когда рядом скучает такая очаровательная женщина?

Принцесса мило улыбается. В это время к ним подходят два мордоворота.

– А ну, мужик,– обращаются они к Сату,– давай выйдем. Поговорить надо.

Сат отстранённо смотрит на бандитов, легонько щёлкает пальцами, и – Косой с Кривым испаряются. Два небольших дымка в виде белых голубков, летящие к раскрытому окну, да две крохотные горсточки пепла на полу,– вот и всё, что остаётся от них.

Семёныч с Верой понимающе переглядываются и троекратно крестятся.

Сат с Принцессой бодро двигаются к выходу. Вера делает вялую попытку догнать нерасплатившихся клиентов и всучить им счёт, но, остановленная грозным взглядом Семёныча, послушно замирает на месте.

Сеанс

Не везёт. Хоть тресни.

Как ни стараешься, чего ни делаешь – всё без толку.

Обидно. Посмотришь на других: всё само собой плывёт в руки. А тут…

Почему я такой невезучий?

Начать с того, что фамилия у меня – Двуединов. На первый взгляд – ничего особенного. Но если вдуматься.

Вдумались?

То-то и оно.

В школе стоило не подготовиться к уроку – обязательно спросят. На географии семь раз подряд отвечал. Ну, думаю, больше Татьяна Борисовна не вызовет. Результат? Двойка.

На экзаменах всегда попадался билет, который я знал хуже остальных, так что в институт я, естественно, не попал. Устроился на завод учеником токаря. Делал всё, как учил Петрович. Результат? Сто процентов брака. Абсолютный рекорд.