Каждый, кто провёл на настоящей войне хоть пару месяцев, обретает это чувство опасности. А если не повезло — то и не проживёшь долго.

Ещё одна обезьяноподобная тварь вылетела из травы и кинулась на нас. Я едва успел нырнуть в сторону… и покатился вниз, в овраг.

Кувыркнувшись пару раз, я со всего маху влетел головой во что-то мягкое, и сразу вскинулся. Елена!

Она не подавала признаков жизни. Зато сбоку «снежок», рвущийся через проволоку и тянущий за собой гроздья ржавых прутьев и гнилых кольев, был очень бодр и свеж.

Где-то сверху хрипели солдатские глотки и рычало чудовище. Прозвучал ещё выстрел.

Я вскочил, потянулся к ремню. Жжёный пёс, а саблю-то не взял. Да ну твою псину!

Наклонившись, я бесцеремонно похлопал Елену по бёдрам. И у неё нет.

А тварь, звеня железом и хрустальными иглами, была уже в пяти метрах. Она рвалась вперёд, пытаясь расколотой пастью разгрызть проволоку, скреблась огромными когтями, хватаясь за землю.

Я лишь на миг замешкался, а потом сцепил ладони в особом ключе. Это не кучка оболтусов в туалете… Попробую «берсерком» вытянуть битву, здесь только скорость реакции решит.

— Ярость пса, — прошептал я заветную формулу, пытаясь растянуть непослушные пальцы.

Для Василия это было совершенное незнакомое положение рук, у меня едва получилось, только мизинец никак не доверну…

Ну, вот теперь ты встретишься с киборгом, запечатанным в моей душе. Он найдёт решение там, где я буду думать минуту.

И… ничего.

Тварь рванулась особо сильно, протащив за собой и вспахав кольями сразу пару метров.

А я так и стоял вкопанный, понимая, что «берсерк» не сработал. Васёк, ну на хрен, как же так?

Для меня было дикой неожиданностью, что это тело не послушалось, не врубило особый режим сознания. Неужели мышечная память в другом теле не работает? Но ведь я дрался же! Правда, не особо успешно.

Я вздохнул, покосившись на Елену, и оглянулся назад. Если бросить её, спокойно смогу уйти.

Не смеши, Тим, ты же с места не сдвинешься, признайся. Всё, секунда слабости закончилась, а теперь вперёд, умирать.

Я высмотрел подходящий кол, схватился за торчащую арматуру. Дёрнул, стал раскачивать.

— Да твою же ма-а-а-ать! Задохлик ты хренов!

Кристаллические зубы уже клацали в полуметре, а прут и не думал выдираться. Ну, теперь если только рояль с неба упадёт на эту тварь.

Что-то мелькнуло сбоку, пару раз стукнуло о склон, бросив в меня крупу грязи. И тут же рядом с прутом в землю воткнулась сабля, прилетев, видимо, откуда-то сверху.

— Воу, — только и вырвалось у меня, а уже через пару секунд клинок обрушился на лоб «снежку».

Я рубил и рубил без устали, работая, как заправский дровосек. Проволока, которая до этого сдерживала тварь, теперь мешала мне, амортизируя удары.

Но я бил… бил!

— Жжёный ты псарь, — я пыхтел, забывая иногда выдыхать, — Ты у меня завтра… уф!.. в пять утра встанешь. Отжимания… на! Пробежка… Получи, сволочь!

Последний удар я нанёс, когда «снежок» уже не подавал признаков жизни. Мои колени подогнулись, я свалился рядом, чувствуя, как хилые руки дрожат от бессилия, а ладони мигом стёрлись в кровь.

Как выжатый лимон, будто только в армию попал. Как же я отвык от всего этого.

Недооценил я твою слабость, Василий. Не с магии тут начинать надо… Теперь, когда у меня есть зацепки, я с тебя живого не слезу. Усёк, Васёк?

— Эй, вылунь?! — послышалось сверху.

Я поднял глаза, кто-то вглядывался вниз с края оврага. Голос Хомяка, кажется.

— Есть кто живой? — новый крик.

Им нас не видно. Я машинально потрогал тёплую шею девушки, где так трогательно дёргался живчик. Живая.

— Есть! — крикнул я в ответ.

Утром на небе не было ни Красной, ни Жёлтой луны, зато взошёл ещё один спутник, о наличии которого я и так уже догадывался. Его диск был невероятно синего цвета, и, пока ещё мир окрашивался в розовые тона рассветным солнцем, Синяя луна выглядела даже неестественно.

Кроме Синей луны, больше ничего сверхъестественного над нами не было. За ночь Пробоина ушла куда-то за горизонт, и, насколько я понял, эта чёртова аномалия так же имела свою орбиту вокруг планеты.

Я сидел в углу кузова, пялясь в небо, а Елена, уронив голову мне на плечо, просто спала. Мне оставалось только придерживать её, чтобы не страдала от тряски.

Иногда кочки заставляли меня самого морщиться от боли — нога, в которой вчера исцелили перелом, нещадно болела. Видимо, сильно потревожилась за время ночных кульбитов.

Комендант сам вызвался отвезти нас в академию, и в этот раз грузовичок ехал осторожнее. Было слышно, как в кабине капитан проходится по водителю «пятилунным» матом, когда нас трясло слишком сильно на кочках.

Пятилунный мат… Это выражение я услышал ночью у костра, когда солдаты напились, провожая в последний путь павших соратников и ругая на чём свет стоит сраных Лунных, которые прикрываются спинами простых вояк. Из тех, кто пошёл прослушать вертуна, вернулись только Хомяк и Сивый, да и то последнему перекусили ногу.

Впрочем, комендант обещал белобрысому хорошего целителя и была надежда, что Сивый сохранит конечность.

То, что мат пятилунный, а на небе всего четыре луны, тоже было ясно. Пятая луна, Чёрная, здесь считалась мифом, сказкой-страшилкой для маленьких детей. Ну, потому что её, по крайней мере, никто никогда не видел.

Елена очнулась ещё ночью, но, видимо, потратила много сил на «прослушивание» вертуна, поэтому вырубилась очень скоро, но уже самым обычным сном. Нападение «снежка» тоже на неё повлияло, судя по отходняку.

Это ещё раз подтверждало мои догадки, что академия магов тут является не чисто военным учреждением, раз кадеты оказались такими мягкотелыми. Это училище — скорее какая-то буферная точка, откуда уже распределяли, кто куда дальше отправится: на гражданку или в армию.

Разглядывая в щели бортов приближающийся город, я пытался распланировать сегодняшний день. И сам я, как назло, спал немного — ночью удалось прикорнуть всего на пару часов.

А это плохо. Мне нужны думающие мозги.

Надо попробовать пропихнуться в лазарет, пожаловаться на недомогание. Да и вообще, мы же побывали в ночной боевой вылазке, может дохляк-студент получить заслуженный отдых?

Тем более, эта целительница Соболева очень даже в моём вкусе.

Елена заворочалась, и я покосился на неё. Будто чует, зараза, мои мысли. Ну, тут женщине и оракулом не надо быть.

Я чуть сильнее прижал её, чувствуя мягкое тепло. Вот сейчас мир вокруг показался куда более реальным, чем до этого. Да, многого для этого не надо. Интересно, что всё-таки у Василия с ней?

— Куда прёшь, дубина ты чухлая, — послышалось приглушённое из кабины, когда колёса застучали по брусчатке.

Комендант даже вчера не был в таком состоянии, как сегодня утром. Ночью у костра активно обсуждали минувший бой, и выходило, что потеря стольких солдат и одного кадета на таком захудалом Белом Карлике — не есть хорошо.

Даже от этой тряски Елена не проснулась…

***

Мой план удался. Отчасти.

Арина Бадиевна согласилась, чтобы я провёл некоторое время в лазарете, но там же находились Громов, Плетнёв и Антон-пеликан. Я так и не запомнил его фамилию.

Против компании Громова я ничего не имел против, из всех трёх отморозков он мне казался единственным адекватным человеком. Но вот остальные двое…

Нет уж, лучше экстренно разработать другой план. Поэтому я сразу же признался в кабинете Соболевой, что чувствую себя прекрасно.

Она закончила править мне больную ногу и сказала:

— Ну, раз так, Ветров, то можешь отправляться к себе. Я скажу наставникам, что сегодня ты не будешь посещать занятия.

Я недоверчиво подвигал ногой. Да-да, жжёный псарь, уже второй день в этом мире, но до сих пор такое удивляло меня.

— Один взгляд на вас, Арина Бадиевна, и я уже исцелился, — я широко улыбнулся, — Ну надо же, как сильны целители-вечерники.