— В общем, я переписала вашу пьесу, — мягко сказала она, не глядя в зал.

Видимо, пауза предназначалась для восхищенных вздохов.

Риша сидела выпрямившись и наблюдала за Мари полными восторга глазами.

— Непедагогично себя ведете, уважаемая, — мрачно сказал Вик, которого Ришин восторг все больше раздражал.

К тому же у него начинала болеть голова.

— Что?.. — рассеянно переспросила она, по-прежнему не оборачиваясь.

Вик чувствовал на себе неодобрительные взгляды. Мари нравилась всем, кроме него.

— Голова болит. Потушили бы косяк, а?

— А ты и правда злой… уважаемый, — обиженно вздохнула Мари.

Но самокрутку все-таки потушила и даже села на край сцены. Обвела присутствующих мутным взглядом.

— Значит, так. Я прочитала тот ужас, что вы тут раньше играли, и он совершенно невыносим. Да, может быть это педагогично, но мы же здесь собрались, чтобы творить высокое искусство, не так ли?

«Не-так-ли». Она произнесла это как-то по особенному, одним словом, будто перекатила на языке и потом проглотила.

«Мартин, она тебе нравится?» — вдруг спросил Вик.

«Ты же знаешь, что нет», — отозвался он.

«Нет, в смысле… ну как женщина».

«Вик, ты же знаешь, что я стараюсь… не думать о женщинах», — осуждающе ответил Мартин.

«Да, но…»

«Нет, она мне не нравится. Ни как женщина, ни как человек», — вздохнул он.

Пока Мартин пребывал в меланхолии, а Вик размышлял о том, каким вообще мужчинам может нравиться вся эта бархатно-блондинистая липкость, Мари томным голосом продолжала:

— В общем, Виктору мы оставим его роль. Но я не вижу смысла делать героя старше. Я так понимаю, Маргарита Николаевна пыталась таким образом оправдать любовные отношения между персонажами. Но мы с вами люди искусства, а значит, должны быть выше всего этого ханжества. Все герои будут вашими ровесниками, нам с вами предстоит жить на сцене… Хорошо, что ты выглядишь старше своих лет… скажи мне, мальчик ты бывал… влюблен?

«Не-так-ли». «Влюб-лен». Словно плеснул камень, брошенный в воду. Вик поморщился. Десять пар глаз уставились на него с хищным интересом. Риша подвинулась чуть ближе, словно хотела его от чего-то защитить.

Вик уже открыл рот, чтобы сказать Мари, что это не ее дело, но услышал досадливое фырканье.

— Да что вы его спрашиваете? У него ведущие роли только потому, что он единственный мальчик в студии. Этот не считается, он у нас вот навроде пня, — процедила Рита, смерив Вика презрительным взглядом и ткнув пальцем в Матвея.

Пара девушек угодливо захихикали. Вик закатил глаза.

— Зато ты много знаешь о любви, милая. Ты столько знаешь о любви, что половина школы вообще узнали о ней благодаря тебе.

«Вик, девочкам хамить некрасиво», — раздался голос Мартина, впрочем, Вик явственно слышал в нем сарказм.

«Ой, что же я делаю».

Мари расстроенно всплеснула руками.

— Котенок, как можно быть таким циником? О, как тяжело. Ладно. В общем, наша пьеса будет не о зависимости, она будет о любви. О том, что любо-о-овь… — Мари хлопнула в ладоши. — Побеждает зависимость.

Она встала на край сцены и сделала по ее краю несколько уверенных шагов.

— Какая мотивация была у твоего героя, Виктор?

— Он подался на уговоры. «На слабо», — скучая ответил Вик.

— А как ты думаешь, почему сюжетно дела обстоят именно так? Зачем сюжету нужен такой герой?

— Чтобы он мог бубнить свои морали, — пожал плечами Вик. — К тому же… он слаб. Таким персонажем легко управлять, мы двигаем его по сюжету без всякого сопротивления.

— Что ты хочешь сказать?..

— Что разные прочтения есть у Гамлета. У того, кого я играю не то, что прочтений — у него даже имени нет. Нет, серьезно, у нас главного героя зовут «Н», его девушку — «Л», а мудрую наставницу, которая э-э-э… помогала мальчику звали «В». Если кто — то не понял — это Надежда, Любовь и Вера, по-моему, метафора дрянь.

— Отлично. А твоя героиня, Ира, какая у нее мотивация? — обратилась она к Рише.

— Она… ну… она просто его любит. Ну… потому что, нас поставили перед фактом. И ее роль заключается в том, чтобы страдать от того, что он себя убивает… и ничего не делать, да она и не может — у нее ведь нет характера…

— Замечательно. Ладно, Рита, а твоя «Мудрая наставница В» зачем нужна сюжету?

— Она наставляет героя на истинный путь, помогая бороться с пагубной зависимостью, — заученно ответила Рита.

— А «пагубной» это как? — не удержавшись, спросил Вик.

— Заткнись, — попросила его Рита.

«Кто-то, я вижу, не в духе».

«Это от травы, ее духов и ее „влюб-лен“. Нет, ну ты слышал?!»

«Слышал», — вздохнул Мартин, рассеянно протягивая ладонь подплывшему Оресту.

Рыбка привычно скользнула вокруг его пальцев, сделала несколько кругов вокруг запястья, словно обвязав его холодной, светящейся лентой, и взвилась под потолок.

— Не ссорьтесь, котяточки. Если мы все не будем дружить, я могу дать вам какую-нибудь плоскую пьеску, отчитаться и уехать в следующую деревню.

Вик в этом здорово сомневался. Он догадывался, что выбор Мари был обоснован относительной близостью города и благоустроенностью деревни, куда даже приезжали на фотосессии и провести выходные подальше от привычных урбанистических пейзажей жители соседних городов. Вслух он говорить ничего не стал.

— Значит так, у нас тут гораздо больше ролей. Мы не будем называть героев «Эн», «Эл», и даже «Цэ». Но и делать своих персонажей Колями, Васями и Наташами мне тоже не хочется. Поэтому… у героев будут прозвища. Их я предлагаю вам выбрать самим, до завтрашнего вечера. Далее… Я раздам вам текст пьесы, отметив в афише ваши роли…

— Вы раздадите нам пьесы… без имен? — удивилась Рита.

— Справедливый вопрос. Пока что я подготовила распечатки со старыми именами, а новые персонажи по традиции названы произвольными буквами, без метафор. Их не так много, я думаю, вы разберетесь. Теперь… Со следующей репетиции мы не будем обращаться к друг другу своими именами. Вы будете своими персонажами. Вы будете не просто так называться, вы будете вести себя так. Вы будете ими. Выходя за двери зала, вы будете снова становиться собой. Все ясно?

Несколько человек кивнули, остальные пробормотали что-то утвердительное.

— А как вас будут звать? — неожиданно спросила Риша.

— Меня? — улыбнулась Мари. — Меня будут звать де Мертей.

«Ну потрясающе, просто прекрасно», — скучающим голосом отозвался Мартин.

«Что?..»

«Не обращай внимания, это я так».

Ему не понравился выбор прозвища. Не понравилось то, что Мари выбрала неясный, как она думала, для детей образ. Словно она скрыла лицо за прозрачной маской, рассчитывая, что никто не заметит.

Мари чем-то его тревожила. И если Вика раздражала ее манерность, и он неосознанно ревновал Ришу, то Мартин чувствовал в ней реальную угрозу.

У нее были странные глаза. Неподходящие к ее поведению. За томным, липким и выверенным, в этой зелени таилось что-то колючее и ледяное.

«Значит, де Мертей? Мария де Мертей, любишь оксюмороны?.. Пусть так», — рассеянно подумал Мартин, проводя рукой по косяку.

…

Вик с Ришей решили читать пьесу вместе. Они расположились около небольшого лесного озера. Мартин посоветовал развести костер — вечерело, а осень уже расплескала в воздухе свою прохладу.

Теперь огонь весело потрескивал на сухих ветках, вокруг них был осенний лес, перемешавший золото, алые вспышки на кронах и наполняющееся синими сумерками небо.

Вик держал в руках распечатку, и ему почему-то хотелось бросить ее в огонь. Не от тревожных предчувствий. Просто был костер на берегу озера, Риша, положившая голову ему на плечо и растирающая замерзшие руки в его перчатках, и Мартин, сидящий на краю проема и смотрящий в огонь.