Ну да, толстый намёк на излишне роскошную обстановку капитанского салона, который служил Ценкеру одновременно жилищем и резервной командной рубкой, правда, по большей части виртуальной. Вот в последней царил, так сказать, максимальный минимализм. Зато в жилой зоне Ульрих оторвался на славу: натуральное дерево в отделке всех доступных поверхностей, чуть ли не антикварные кожаные кресла, деревянные же шкафы, хрустальная посуда… даже на полу настоящий ковер с какой-то экзотической планеты! Впрочем, «Экспансия», наша мобильная база, и в целом производила крайне благоприятное впечатление, с какой стороны ни глянь, а потому упрекнуть её капитана было практически не в чем. Упрекнуть, но не подстебать. Чем я, собственно, и занимался уже довольно долго — с тех самых пор, как завершилась обзорная экскурсия по вверенному Ценкеру хозяйству, то есть уже почти час. Ну а чего? Заслужил. Работа накануне была проделана серьёзная, и теперь оставалось только ждать окончательного результата. Хотя ещё одно, финальное, мероприятие никто не отменял. И, признаться, ожидал я его с известной опаской — сколько уже коллективом руковожу, а всё равно чуток потряхивает перед общением с большим количеством людей, собравшихся в одном месте. Как-то раз даже не удержался, пожаловался Степанычу. Но тот, вместо того, чтобы поделиться богатым опытом, неведомо чему обрадовался, пояснив заодно, что это очень хорошо. По той простой причине, что я всё ещё не очерствел окончательно, не забронзовел, и по-прежнему воспринимаю людей людьми, а не объектами приложения управленческих усилий. Ему, конечно, видней, но мне от этого не легче. Приходится вот так, варварскими методами — Ценкера разорять на элитное пойло. Хотя я бы с куда большим удовольствием принял на грудь коньячка. Или того же богомерзкого виски. От них хоть какой-то эффект наблюдается, а тут кислятина, да во рту вяжет…

— Прости мне мою маленькую слабость, Алекс, — отвлёк меня от абстрактных рассуждений Ульрих. — На свои шикую, не на чужие.

— А Дрю как на подобное расточительство смотрит?

— Сквозь пальцы, друг мой! — рассмеялся Ценкер. — Ей прикольно.

— Это она сама так сказала?

— Именно. И ещё добавила, что в её семье не хватало как раз вот такого благородного шика. Герр Деррик, конечно, весьма состоятельный господин, да и в искусстве неплохо разбирается, но…

— … чувство прекрасного нужно впитать с молоком матери? — подхватил я мысль Ценкера. — И желательно аристократки?

— Ну, типа того.

— Узнаю Милашку, — вздохнул я. — Всё такая же падкая на этикетки… готовить-то хоть научилась?

— Знаешь, — поморщился Ульрих, — пятьдесят на пятьдесят.

— Как в старые добрые времена! Когда я только заселился в «Сломанный дроид», была такая же лотерея — либо удастся рецепт, либо нет. И ведь ничего не скажешь, даже если в тарелке конкретная бурда! Давишься, но жрёшь…

— Это да, Дрю сама непосредственность, — кивнул хозяин салона. — Но за это и любима, собственно.

— А эвакуацию она как приняла?

— Как у вас, россов, говорят — в штыки. Но герр Деррик приказал, а против него переть даже у Милашки кишка тонка.

— Ты где этого всего понабрался?! — изумился я. — Две идиомы в одной фразе! Ладно кэп Рин, у того Борисыч есть… а ты-то?!

— Так у меня половина команды россы! — рассмеялся в ответ Ценкер. — Мало того, ещё и бывшие военные…

— Всё, всё, не продолжай! — отгородился я от собеседника бокалом. — Представляю, чему они тебя научили!

— У вас очень ёмкий и образный язык, Алекс.

— Это ты мне рассказываешь? Впрочем, молодец. Гляжу, с личным составом пришёл к полному взаимопониманию. Это хорошо.

— Ну-у-у…

— Бабы? — правильно истолковал я гримасу Ульриха. — Эти кого угодно до ручки доведут.

— Нет, в общем и целом они проблем не доставляют, даже слушаются…

— … но на каждый шаг требуют обоснуй, да?

— Угу. И хуже всего, что практически каждая требует свой… этот самый, как ты там сказал. Вот и приходится… уговаривать.

— Сочувствую, друг, — покивал я, с ужасом представив толпу условных «милашек дрю», к каждой из которых нужно найти персональный подход. — Но такая уж у тебя доля. Зато я теперь знаю, кого поставлю комендантом корпоративной станции.

— За что?! — возопил Ценкер, но почти сразу осёкся: — Э-э-э… станции?

— Ну, когда она у нас появится, — пояснил я. — Понимаю, что до этого прекрасного момента ещё дожить надо…

— Доннерветтер!

— Расслабься, Ульрих, это ещё неточно!

— Ты сам-то себе веришь, Алекс? Чтобы у тебя, и неточно? Не нужно меня тешить ложными надеждами, лучше я заранее начну готовиться. Спасибо, что загодя сказал.

— Да ладно тебе прибедняться! Это же логичный шаг! Отработаем технологию «карманных крепостей», и сразу же озаботимся постройкой цитадели. На Картахене, конечно, хорошо, но слишком уж там много постороннего народу. А здесь место с точки зрения логистики не самое удачное.

— Так ты собираешься основать клан?! — изумился Ценкер.

— Не клан, — поморщился я. — Клан — это к Антону. Схожую структуру, но и одновременно принципиально другую. У нас не будет вертикали власти, построенной на праве наследования. Мы будем отличаться ментально.

— А не боишься излишне расшатать ситуацию?

— Уже нет. Куда уж больше-то?

Развивать мысль дальше я не стал, и так всё понятно. Если уж совсем начистоту, ближайшие несколько суток, край неделя, определят, жить нам всем, в смысле, людям Корпорации и их союзникам, или умереть. Потому что у кланов, если они хотят сохранить старый порядок, есть лишь один выход — раздавить нас. Решительно и жестоко. Перебить всех, до последнего человека. В противном же случае остановить «заразу» не получится, свидетельством чему массовое бегство молоди Спиридоновых, которую, как оказалось, стоило лишь поманить призраком свободы. Условной, конечно же, но какая уж есть. Шаткое у кланов положение, скажем откровенно. И в их ситуации либо решительно пресекать, либо придётся смириться с новой реальностью, поступившись частью богатств и могущества.

— Н-да… верно. — Ульрих пригубил вино, задумчиво помолчал, но всё же выдал: — Знаешь, Алекс, я даже рад, что всё так сложилось. Да, я очень многое потерял, но и приобрел не меньше. И живу в интересное время. Так что спасибо тебе, друг.

— За что? За неприятности? — попытался я перевести признание Ценкера в шутку.

— Особенно за них! — принял тот игру. — Кстати, наши гости ведут себя на удивление прилично. Не думал, что встречу таких дисциплинированных людей за пределами Протектората Дойч. Никакой путаницы, всё чётко по утверждённому расписанию стыковок, за пределы выделенных помещений ни ногой… для вас, россов, это как-то нехарактерно…

— Да раздолбаи они, расслабься! — хохотнул я, имя в виду в порядке строгой очередности высаживавшихся на «Экспансию» последователей Антона Спиридонова. — Просто подход нашёл, как ты к своему бабью.

— Тоже уговорил?

— Ага! Аж до усрачки, пардон за мой бретонский…

Ну а чего? Имею право побахвалиться, работу-то проделал пусть и не самую большую, но нервную и утомительную. Пришлось целую спецоперацию провернуть, пусть и исключительно дистанционно. Проще она от этого не стала, даже наоборот. А началось всё пять часов назад, сразу по завершении нашего «военного совета». Тогда мне Рин напророчил полтора часа до прибытия «Экспансии», сиречь мобильной базы Корпорации «Э(П)РОН», которую надо было где-то размещать, и размещать безопасно. Естественно, в «карманной крепости», это даже не обсуждалось. Но существовал ма-а-а-аленький нюанс, который я озвучивал коллегам по совету: антоновы хлопцы на гражданских, но наверняка оснащённых разнообразными смертоносными «сюрпризами» кораблях. В количестве, на минуточку, уже пятидесяти трёх вымпелов! А ведь ещё потихоньку подтягиваются запоздавшие! И на каждом борту от трёх до семи человек экипажа, от безделья и пытки неизвестностью готовых лезть на стену. Фигурально выражаясь, конечно же. Не самый удачный контингент для успешного переговорного процесса. А хуже всего то, что контингент разобщённый. Будь у них лидер, ситуацию разрулить было бы гораздо проще. Но мы ведь не ищем лёгких путей, правда? Кэп не даст соврать, если что. Вот и пришлось извращаться.