Первая ночь в качестве господаря. Впечатления дня не отпускали, не давая заснуть, память прокручивала разговоры с хранителем и посланником. «Прииск нужно отбить первым делом. Но не с наскока, а с разведкой, порасспросить у местных — что да как, подготовить засаду. А самое главное — убедиться, действительно ли этот кабанчик повелевает болотниками или у страха глаза велики, и эти твари пришли сами по себе. — Стефан суетливо перевернулся на другой бок. — Отобью прииск, люди в меня поверят, можно будет из местных парней покрепче в войско новых воев набрать, а там и на болота двинуть». Все казалось таким простым, но, если бы так было на самом деле, неужели опытный Терлецкий не провернул бы это дельце самостоятельно? Что-то здесь не так, но что?

Стефан взбил поудобней подушку, собираясь пересилить думки и погрузиться в сон, и тут за стеной что-то зашевелилось. Опочивальня на верхнем ярусе, за каменной кладкой стены только ночь… или все же стена двойная и по потайному ходу кто-то крадется? А зачем ночью красться? Правильно — прирезать прямо в постели ненавистного находника, возомнившего себя повелителем. Стефан сжал рукоять сабли, навострил ухо. Тишина. Показалось? «Хлына бранил, а у самого поджилки затряслись», — обругал себя господарь, снова укладываясь на подушку. И тут опять — топ, топ, топ.

Все-таки там кто-то есть. Шаги легкие, едва различимые, другой бы и не расслышал, но чуткое, привыкшее к опасности ухо воина ловило каждый шорох. За стеной не крыса, не кот, там человек, маленький, верткий, но человек, возможно, худощавый воин, а может даже и мальчишка. Ну, конечно, если в стене есть ход, то протиснуться в него сможет только хрупкий враг. В том, что это враг, Стефан не сомневался, здесь все враги, в лицо кланяются, шапки долу, а за спиной ножи прячут. И даже от Адамуся неизвестно чего ждать, он-то как раз с малым росточком в любую щель пролезет. Неужели это сам старикан идет убивать?

Неизвестный стал скрестись о камень, словно пытался что-то отковырнуть. «И что дальше? Выйдет или оттуда в щель стрелять станет?»

Стефан диким котом сполз с ложа, застыл, опять прислушиваясь, за стеной тоже замерли, возня прекратилась. «А у этого-то слух отменный. Опытный чертяка». Зато дубовая дверь пропускала безмятежный храп караула. «Дал Бог охранничков, хозяина с кроватью вынесут, они и не заметят».

Рука нащупала одеяло, Стефан стащил его вниз, свернул калачиком и бережно уложил обратно. Теперь казалось, что господарь задремал, накрывшись с головой. «Ну, заходи, гостьюшка, не стесняйся». Вынув саблю из ножен, «глубоко спящий» громко прохрапел пару раз в такт своим караульным, сделал пару шагов к стене, еще раз хрюкнул и затих. Шуршание не повторилось. «Выжидает или ушел? Неужели я спугнул его, растяпа?!»

Голые лопатки неприятно касались холодного камня, Стефан продолжал стоять в темном углу с обнаженной саблей в руке. Время бежало, ничего не происходило. В круге света от чадящего светца хорошо был виден ложный господарь. «Хорошо ему, дрыхнет и десятый сон видит, а ты стой тут, босые ноги морозь. Может уже рядом пора лечь?» И как в ответ стена скрипнула. Да — да, каменная стена скрипнула словно старое немазанное колесо, и из образовавшегося прохода выскользнула тень. Вот и не боялся Стефан тщедушного противника, а все ж сердце прыгнуло, так неожиданно все произошло.

Худенькая фигурка вышла в круг света и Стефан сразу ее признал: и не воин, и не мальчишка, хорошенькая панночка. Та самая, что смело стреляла глазками, протягивая новому господарю крынку с водой. Запомнилась отчего-то. Да и как тут не запомнится: тяжелые косы, зовущие к поцелуям округлые щечки, игривые брови — перышки, а взгляд, что бьет зазевавшихся парубков наповал? Только одета панна теперь была не бедной простолюдинкой, а в дорогое платье дочери шляхтича, на лазоревой парче прыгали блики светца, на шее незнакомки тускло отсвечивал жемчуг.

«Вот это девки здесь смелые — сама погреть пришла!» — расслабленно опустил саблю Стефан, прищуренным взглядом голодного хищника наблюдая за красоткой.

Девица сделала пару шагов к кровати. Что это? В тонких пальцах блеснул острый кинжал, смертоносное лезвие, узкое и длинное, словно жало осы. Такое войдет в сердце сразу, настырно прокравшись между ребер. «Вот тебе и «погреть»!» — по спине невольно побежал холодок.

Девица приблизилась вплотную к ложу, размахнулась. «Прощай, мой ватный дружок, под тобой было тепло», — успел оплакать одеяло Стефан.

Но удара не последовало, рука остановилась на полпути. Девушка судорожно дернула плечами, торопливо перекрестилась и снова попыталась нанести удар… ничего не выходило. Не так-то просто убить человека, не всякий воин, впервые попавший в заварушку, сразу решится сделать взмах, сколько их, неоперившихся, полегло в первом бою, а тут девка, будущая мать.

Панночка походила кругом, снова приблизилась, сталь жадно поймала отблеск пламени. Кинжал был готов убивать, а девчонка нет. Показалось, или Стефан увидел блеснувшие злые слезы.

— А ты представь, что перед тобой жирный окорок, да и коли, — сочувственно посоветовал Стешка.

Панночка вскрикнула, выронила кинжал и бросилась обратно к лазу…

— Куда?! — заорал Стефан и в прыжке, рискуя грохнуться с размаху на каменный пол, перекрыл дорогу, собой загораживая потайную дверь.

Запыхавшийся и довольный уловом молодой господарь рассматривал диковинную добычу.

— Может поговорим? — предложил он, подмигивая девице и отшвыривая саблю в знак миролюбия.

— На том свете со святым Петром поговоришь, — быстро подобрала и выставила вперед кинжал панночка, а голос звонкий, боевой.

— Ну, бей, — расправил грудь Стефан.

«А ведь может с перепугу и пырнуть, здесь зевать нельзя, надо успеть выбить». Он, чувствуя пьянящий вкус азарта, поманил девчонку кончиками пальцев. Она вдруг игриво улыбнулась, неспешно убрала смертоносное оружие в болтавшиеся на поясе маленькие ножны, провела ладонью по линии талии. Стефан нервно сглотнул, делая шаг.

— Не спеши, — мягко мурлыкнула незнакомка, прикладывая пальчик к губам, — я сама.

Панночка, сделав несколько шагов в сторону кровати, начала медленно приподнимать юбку: ступни в сафьяновых черевичках, тонкие щиколотки, розовые икры, еще немного и будут видны колени. Но девица остановилась.

— Не бойся, — подбодрил ее Стефан, завороженно застыв с полуоткрытым ртом.

— Много чести, чтобы я тебя, цыпленок общипанный, боялась, — хитро прищурила панночка глазки, а потом, подхватив рукой подол, рванула прямо к парадной двери, за которой спала охрана. По-мужски с разлета выбив створ каблуком, девица вывалилась в коридор, козой перепрыгнула через не успевших очухаться караульных и полетела по черной галерее. Стефан, совсем не благородно матерясь, ломанул за ней, но впотьмах споткнулся о ноги одного из воев и позорно растянулся на полу, стесывая себе ладони.

— Чертова девка, — прорычал он, резво поднимаясь и продолжая погоню.

За спиной зашевелился и проснувшийся караул.

— Девку ловите, олухи! — заорал воям господарь. — Якун, туда, Ивась, вправо беги! Живей! Живей!

Сам Стефан полетел напрямик, ему показалось, что он увидел за поворотом край синего платья.

— Ну, попадись только, зараза, я тебе покажу цыпленка, — прорычал преследователь, злясь скорее на себя.

Поворот, еще поворот. Да вон же она! Незнакомка, оглянувшись, шмыгнула в первую попавшуюся дверь. Стефан разъяренным быком ворвался за ней и… и никого не нашел. Это был старый чулан с большим количеством пыльных шкафов. Полная луна, рвущаяся в небольшие оконца, освещала очертания громоздкой мебели. «В одном из этих коробков сидит», — ухмыльнулся Стефан, понимая, что западня захлопнулась.

— Ивась, светец тащи! — заорал он в коридор.

С помятыми виноватыми лицами явились караульные, у каждого в руке по факелу. Стефан нетерпеливо вырвал один из светцов и, подсвечивая себе, принялся открывать один шкаф за другим. Но ничего, кроме пыльных старомодных платьев, изъеденных молью шуб и груды сваленных в кучу стоптанных сапог, ему найти не удалось. Ни в одном из шкафов девчонки не было. Наваждение какое-то! Бесясь от бессилия, Стешка стал сдергивать с вешалок платья и швырять их под ноги.