Из еды ничего не было. Проходя через деревни, Мария с двумя детьми просила милостыню. Кто-то захлопывал окно, а кто-то и давал кусок хлеба. Время было голодное, страшное. Уже люди ели людей.

Подходил к концу день пути и приближалась деревня, где жили дальние родственники. О них шла дурная слава, но деваться было некуда. Родственники пустили переночевать, но что-то пугало бабушку, и когда хозяева вроде бы ушли спать, она подняла детей и покинула дом.

Одесса того времени была наполнена обездоленными людьми разного возраста и сословия, лишенными своего крова, искавшими пропитание.

Мария могла искать помощи только у дочери Ели. Еля, молодая крепкая деревенская девушка, была замужем за интеллигентным человеком намного старше себя, Александром Петровичем. Он был мастером по ремонту и реставрации мебели. Еля жила в его квартире, состоявшей из одной комнаты и узкого коридора.

Мария, теперь нищенка с двумя голодными детьми, спала в подъезде рядом с квартирой Александра Петровича, под лестницей на первом этаже. Днем надо было уходить. Не все жильцы были довольны таким соседством, в то время обычным. Спасибо всем тем, кто не выгонял из подъездов бездомных людей!

Еля помогала, как могла. Сами жили скудно.

Спустя некоторое время знакомая Александра Петровича сдала Марии подвал в своем большом доме в переулке Тельмана. Подвал был холодный и сырой. Когда шел дождь, в него по земляному полу стекала вода. Позже у Шуры найдут туберкулез.

Чем они кормились в это время? Возможность что-нибудь есть и продолжать жить давал им Привоз – рынок у железнодорожного вокзала. Мария весь день торговала там семечками. За целый день торговли она могла купить стакан муки. Придя поздним вечером домой, делала «болтушку» на воде. Это была вся еда до следующего вечера.

Дедушка Павло как спецпереселенец работал все это время на каменоломне в городе Первомайске, за 70 километров от Одессы. Не расстреляли его и не увезли в Сибирь, потому что он относился к категории «кулаков», не имевших в хозяйстве постоянных работников. А на индустриальных стройках везде нужны были, по выражению А.Солженицына, «трудолюбивые, распорядливые, смышленые крестьяне», ставшие плотниками, каменщиками, кровельщиками…

Медленно идут тяжелые, голодные годы. Но девочки растут. Ганя стала помогать Марии на Привозе. Там она познакомилась с парнишкой, Колей, который приторговывал, чем придется. Коля и Ганя полюбили друг друга и стали жить вместе. С пятнадцати лет и до самой смерти.

Шура была всегда голодная, ходила в школу босая, в единственном платье. Платье стиралось Марией раз в неделю и снова одевалось. На школьные праздники учительница говорила Шуре не приходить. Было очень обидно и горько, на глаза навертывались слезы.

Я вспомнила один случай из ее раннего детства уже в Одессе. Была Пасха. Шура стоит в храме с мамой среди таких же несчастных, как они, людей. Ни куличей, ни яиц. Голод. И тут одна старушка дает Шуре красное яичко! Как озарение, как надежду на счастье, как символ благополучия в будущем!

Вторая половина 30-х годов. Одесса этого времени, со всей страной, живет в возрастающем страхе. По призыву Сталина нарастают доносительство и репрессии, достигшие наивысшей точки в 1937 году. Четкое определение врага отсутствует. Врагом может быть каждый. Граждане разного рода занятий, простые и образованные, с высоким положением и без него – не спят ночами, держат наготове чемодан с вещами, прислушиваются со страхом к шагам в подъезде. Потому что ночами разъезжают по городу «черные вороны». Они вырывают из живого тела семьи родного человека, оставляя сочащиеся раны. Чаще всего, навсегда.

Расстрел исполняют палачи НКВД за городом, в бараке за высоким забором, выстрелом в затылок сверху вниз, порой до ста двадцати человек на день. Потом долго ополаскиваются водой из шланга. Запах умерщвленных трудно смыть. Глушат крепким одеколоном.

Убийц хорошо кормят. Колбаса, шпроты, сало, масло, яйца и хлеб, полученные заранее, как правило, потребляются прямо на спецучастке. Премии, путевки, чины и хорошая пенсия положены им всю долгую жизнь.

Шуре 13 лет, она жизнерадостная девочка-подросток. Учится в школе, возится с Елиным малышом, у нее есть подружки. Лучшая – Фрума, еврейка. Она очень умная, отличница, и помогает Шуре с учебой. Учеба трудна, а Мария неграмотна.

Мария – домработница в семье члена «тройки» НКВД. Он работает ночами, на «черном вороне». Любит к обеду мясо с черносливом.

Только за 1937 год в Одессе расстреляно около шести тысяч человек, в СССР – более шестисот тысяч. Тех, кого чудом не расстреляли – в лагерях, живы они или нет – часто неизвестно.

И снова власть одного человека – Сталина, его приказ, который подчиненные выполняют, потому что приказы выполнять должно; стремление подчиненных выслужиться и желание выжить в системе.

Только через 20 лет скажут о «культе личности» и болезненном психическом состоянии вождя.

1941 год. Шура закончила среднюю школу. Фрума предлагает ей учиться вместе в зубоврачебной школе и стать зубным врачом.

Началась война. 16 октября в Одессу вошли немецкие и румынские войска. Красная Армия перед отступлением разбомбила город.

За первую неделю оккупантами были уничтожены тысячи человек – люди без документов, военнопленные, коммунисты, комсомольцы, совслужащие, евреи. Их сгоняли в артиллерийские склады за городом, где расстреливали или сжигали заживо в бараках, выставляя по периметру пулеметы.

Безудержные, за гранью всякого человеческого понимания, массовые репрессии начались сразу после того, как 22 октября 1941 года в здании румынской военной комендатуры во время совещания произошёл взрыв радиоуправляемой мины, заложенной сапёрами Красной армии ещё до сдачи города. Тогда погибло несколько десятков немецких и румынских офицеров и солдат. Виновными были объявлены коммунисты и евреи.

За 23-24 октября румынские войска и прибывшая в Одессу германская айнзатцгруппа D  уничтожила десятки тысяч заложников. Оккупанты врывались в квартиры одесситов и всех найденных жителей без исключений расстреливали. На улицах города были расстреляны или повешены для устрашения сотни случайных людей. В эти дни чудом не была убита Еля, Александр Петрович и их маленький сын Шурик.

В 30-е годы в их семье некоторое время жил румынский мальчик, сын репрессированных коммунистов. В чем он был обижен, оскорблен? Будучи офицером румынских войск, он ворвался в квартиру, чтобы всех расстрелять, но его отговорил пришедший с ним немецкий офицер.

Осенью 1941 и зимой 1942 года колонны евреев перегоняли для уничтожения в специально отведенные для этого места. Это были артиллерийские склады за городом, площадь на территории порта, село Дальник, гетто на Слободке. Перед убийством забирали драгоценности и одежду, затем людей сжигали или расстреливали.

В один из таких дней в колонне шла Фрума со своей семьей – отцом, матерью и младшим братом. Это была интеллигентная еврейская семья. Отец – учитель математики, мама – врач. У каждого на спине в области сердца отличительный знак – шестиконечная звезда Давида желтого цвета.

Скорее всего, евреям говорили, что их везут на работы в Германию или в одно из сел. Чтобы колонна шла спокойно. Мария случайно увидела, как Фрума уходит в колонне с семьей. Она в слезах побежала домой за хлебом, а когда вернулась, уже не могла ее найти и передала хлеб другим.

Они могли уехать в эвакуацию, но остались. Почему остались десятки тысяч евреев в Одессе, зная, что она скоро будет захвачена фашистами, устроившими их геноцид в Европе? Возможно, не могли поверить в неминуемую смерть. Не могли ехать по состоянию здоровья, или пугала неизвестность эвакуации, страдания и голод. Не могли оставить свой дом и имущество на разграбление. Причин могло быть много, и все они ушли в вечность вместе с погибшими.