— Не закрывайся от меня, брат, — предупредил Лейн низким и тихим голосом.

Мерри посмотрел ему в глаза и прошептал:

— Я не могу, Таннер.

— Можешь, Гаррет, — ответил Лейн. — Что-то не так, и мы не можем двигаться вперед, пока я не разберусь с этим дерьмом. — Мерри отрицательно покачал головой. — Я не спрашиваю тебя, я говорю тебе, мне нужны ответы.

— Лейн, я не могу дать тебе ответов. — Лейн открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Мерри быстро наклонился к нему вперед. — Я хочу, правда. Понял? Хочу. Но, серьезно, она не то, что разозлится, если я дам тебе эти ответы. Она исчезнет. Не улетит, как «Взлетай и переезжай в Канаду». Исчезнет из моей жизни. Вычеркнет меня, Таннер. Это не шутка. Я перестану для нее существовать, здоровяк, — он наклонился вперед, не сводя глаз с Лэйна, — ты же знаешь, каково это.

— Ей больно, — сообщил Лейн своему другу, и глаза Мерри снова закрылись. — Посмотри на меня, черт возьми. — Мерри открыл глаза. — Я понятия не имею, как играть в эту пьесу, которую собираюсь поставить, она либо не подходит для нее, либо для меня.

— Единственный совет, который я могу дать тебе — действуй осторожно.

— Ты издеваешься? Спасибо, приятель, это чертовски поможет, — отрезал Лейн.

— Ты не слышал меня, Таннер, — тихо сказал Мерри. — Действуй осторожно и ключевое слово в этом — действуй.

Лейн почувствовал, как у него сдавило грудь.

— Что?

Мерри откинулся на спинку.

— Большего сказать тебе не могу.

— Можешь, бл*дь, и скажешь.

— Таннер, я серьезно.

— Да, Гаррет, я тоже серьезно.

— Я не могу.

Лейн наклонился к нему.

— В субботу вечером мы ходили в «Суонк». После этого поехали ко мне домой, самая большая глупость, которую я мог совершить, попросить ее остаться выпить. Мы вошли, свет включился и увидели мою подругу из Лос-Анджелеса, неожиданно заявившуюся ко мне. Она стояла там практически в одних туфлях и улыбалась. Рокки увидив ее, так загорелась желанием убраться поскорее к чертовой матери, что упала, пока торопилась к двери, сильно упала, вывихнув запястье. И прежде чем выйти, посмотрела на меня, Гаррет, она посмотрела на меня с болью и слезами на глазах, и боль в ее глазах была не от запястья. Эта боль... боль в ее глазах шла из ее чертовой души. Я понял это на следующий вечер, когда бросил ей в лицо, что она бросила меня, а она мне ответила Габби. Я говорю тебе в данную минуту, люди не держатся столько времени за это дерьмо. Годами. Как будто все случилось вчера. Я понимаю ее боль, потому что чувствую ее каждый раз, когда смотрю на нее. Прошло уже восемнадцать гребаных лет. Это дерьмо неправильно. Есть что-то такое, чего я не знаю, что-то очень важное, для нее это имело значение тогда, брат, и имеет значение сейчас.

Мерри уставился на него, и в его глазах тоже отразилась боль, Лейн увидел ее, боль за Ракель и за Лейна.

— Все, что я могу тебе сказать, Таннер, твой уход сломил ее.

— Тогда какого хрена она меня бросила?

Потеряв самообладание, Мерри ударил кулаком по подлокотнику.

— Я не могу тебе сказать, черт побери!

— Почему?

— Просто не могу.

— Почему? — взревел Лейн.

— Я не могу тебе сказать! — рявкнул в ответ Мерри. — Но вот что я тебе скажу — ты ушел и сломил ее, она бросила тебя не просто так, приятель, а сделала по чертовски веской причине. Понятно? Потом ты обрюхатил Габби, и я это понял, я — мужчина, я это понимаю. Даже папа понял. Рокки — не поняла. То, что было сломано, разбилось вдребезги. Я видел, папа видел, но мы ни хрена не могли исправить. Она не стала склеивать себя воедино, не стала собирать осколки, чувак. Она так и не собрала осколки своего сердца. — Мерри наклонился к столу. — Хочешь знать, почему Джаррод Эстли такой мудак? — спросил он, не дав Лейну ответить, продолжая говорить. — Потому что в его руках был рай, он знал это, что ее рай парил прямо над его головой. Она была там, в его руках, но он не мог достучаться до нее. Она не любила его. Выбрала, потому что он был мудаком, она знала, что он был мудаком, и знала, что может держаться подальше от него. Это не означало, что он не хотел ее, но она не отдалась ему вся. Но этот ублюдок и не пытался. Он все испортил, потому что засранец, вот в чем его проблема. Он мог бы попасть в ее рай, если бы не был таким придурком. Но он придурок. Относится к тому типу людей, которые не видят своих собственных недостатков, а обвиняют других, и он обвинял Рокки, держу пари, на свою пенсию, брат, он также обвиняет в своих неудачах тебя. Все в этом городе старше четырнадцати лет знают о горько-сладкой истории любви Ракель Меррик и Таннера Лейна, о Рок, которая работает в этой школе, такая, какая она есть, и эта история передается в первый день старшеклассникам. И перед Эстли больше десяти лет все время маячила перед глазами эта история.

Слушая Мерри, Лэйн чувствовал, как его грудь вздымается, словно он только что пробежал двести ярдов, но даже несмотря на то, что говорил его друг, он все равно не получил ответов на свои вопросы.

Он сообщил об этом Мерри.

— Все, что ты мне даешь, это новые вопросы, Гаррет.

— Тогда найди ответы, Таннер, но единственное место, где ты можешь их получить — это Рок, и, как я уже сказал, действуй осторожно, но, черт возьми, чувак, что бы ты ни делал, ради своего и ее блага, просто… бл*дь... продолжай действовать.

Они смотрели друг на друга, и Лейн услышал его ответ.

Но ему было не двадцать четыре года, и жизнь сейчас была уже не так проста.

— У меня двое сыновей, которые могут вляпаться в это дерьмо, брат, — тихо произнес Лейн.

— Я слышу тебя, — так же тихо ответил Мерри.

— Я приложил уже усилия, и все пошло наперекосяк, и не только мне дали по зубам.

— Я слышу тебя.

— И с этим напоминанием может у тебя есть другой совет?

Мерри покачал головой и повторил:

— Действуй.

— Черт возьми, чувак, ты хоть понимаешь, что советуешь мне делать?

Мерри выдержал его взгляд. Потом на его лице появилось странное выражение, которое Лэйн не мог понять, но увидел только страх.

— Я выдам тебе премию, — прошептал он, и Лэйн почувствовал, как сжалась его грудь, пока он ждал продолжения. — Ее раны глубокие и сильно кровоточат. Только три года они не кровоточили за двадцать один год, когда она их получила.

Лэйн закрыл глаза.

Он снова открыл, когда Мерри заговорил, и увидел, что Мерри встал со стаканом кофе в руке.

— Исцели ее снова, Таннер, ты получишь мою вечную благодарность, — прошептал он и улыбнулся, улыбка была маленькой и нерешительной. — Я отдам тебе свой «Харлей».

Затем, не сказав больше ни слова, он покинул кабинет Лейна.

Лейн повернул голову и на мониторах увидел, как Мерри спускается по лестнице.

Затем он откинулся на спинку стула, откинув голову на спинку, уставился в потолок.

Закрыл глаза.

Затем принял решение.

Он схватил свой телефон, открыл его и позвонил в офис управления в Бренделе, представился бойфрендом Рокки, сказав, чтобы они прислали свою охранную фирму в ее квартиру, установить датчики и сменить замки. Они стали возражать, но он убедил их так сделать.

Затем он отключился, пролистал свои контакты и нажал на звонок у имени Девин Гловер, частного детектива, с которым Лейн работал в самых разных местах. Он был шпионом во время холодной войны; он научил Лейна всему, что знал, что стоило знать; и он был лучшим другом, который когда-либо был у Лейна.

Поговорив с Дэвом, он написал Рокки.

«Датчики установят. Тебе позвонят. Я хочу быть у тебя, когда они это будут делать».

Он находился во внедорожнике, ориентируясь, куда дальше ехать, когда его телефон зазвонил.

Пришло сообщение от Рокки: «Отлично. Я дам тебе знать».

Он подъехал к своему дому, припарковался на подъездной дорожке, но не стал загонять машину в гараж.

Он отправил ответное сообщение: «У меня. Сегодня вечером. В 6. Трипп делает ужин из «Гамбургер помощника».

Он направился через тупик к дому Натали, когда получил ее ответное сообщение.