К сентябрю накопится столько, что и золотую троицу легко будет обвинить во всех грехах.

— Мистер Малфой, это временное заключение до проведение суда, который состоится уже завтра, — объяснял, повышенный для слышимости вдали, высокий мужской голос.

Гермиона вышла из комнаты ради чистого интереса. Посмотреть на всех, кто с вдохновенностью жал ей руку в благодарности за спасение, ведь авроры были ей товарищами. Как сильно опустятся их глаза? Или мысль о браке с Малфоем воспринимается как предательство? Она не эксперт, чтобы разбираться в психике человека, однако про переход на другую сторону мнения, со скоростью ломки костей под пытками, слышала не раз и не два. Возненавидеть человека проще, чем полюбить.

— Завтра и явлюсь. Думаете, сбегу? Я вас умоляю, — выдохнул Драко, выходя: переполненный утрированной наглостью, из кухни с чашкой кофе.

— Драко… — тихонько одёрнула Нарцисса. Как бы уверенность крепко не поселилась, выталкивалась наружу более смелая паника. Кажется в памяти, арест Люциуса остался на особом месте — допустить потерю сына для неё немыслимо. Нет, у неё явно заготовлены ответы на каверзные вопросы. Волнение выражалось ею по-другому — она не дёргала кожанный ремешок часов, как то было с браслетом на балу.

— Ах, да, о чём это я, — сделал вид, что не услышал. — Те три уровня магической слежки на аппарацию, шумы и какой-то ещё посредственного уровня заметны. Так что будь у меня желание испариться, ваш начальник первым бы прибежал.

Из угла около лестницы оглядывались двое, потерянных в незнании, знакомых лиц. Превосходно сыграно, Малфой. Возможно, про слежку он блефует за счёт очевидности. Но за мастерское обыгрывание проблемы можно и поверить. Женщина же напротив прекратила попытки диалога, прочувствовав устойчивость в выражениях сына.

— Хорошо, тогда позвольте провести осмотр дома на предмет запрещённых предметов. Ежегодный, — добавил самый разговорчивый из них, не унимаясь в попытке добиться своего. — И амортенция, коей вы поете свою супругу с недавних пор, объявлена запрещённым зельем. Надеюсь, вы избавились от улик.

Ход дамой по имени «опоение жертвы» работает как положено: до поиска несуществующих улик. Угроза отыскать амортенцию — чистой воды самодеятельность сотрудника, не в пользу начальству. На пару секунд пролетела мысль спуститься и отыграть героиню-любовницу мистера Малфоя, но авроры не оценят юмора.

— Прошу, обыщите каждую щель, — предоставил дом в полное распоряжение, кривясь от содержимого собственной чашки. — Перед вами главный поставщик запретных зелий.

Малфой был трусом. В момент, когда знал, что заведомо проиграет. В моменты, когда знал, что заведомо выиграет — он был будоражущим. Красноречиво высказывал неуважение к более слабому противнику. Элегантнее, чем хвастовство школьных лет. На сторону этого подлеца тянуло. Поддаться под пафосные речи и наглость в Драко Малфое могли слизеринские девочки, для Гермионы именно сдержанность с разумом и манерами являлись ключевым объектом привлекательности. Но нынешний пафос отчего-то вошёл в список её предпочтений.

«Откажись думать о нём, мы ж договорились», — отдёргивал внутренний голос каждый раз.

Когда гости с хозяевами ушли на досмотр Мэнора, она смогла выбраться из угла, откуда подсматривала. Заявление об отпуске за свой счёт подписал добродушный глава отдела, которому ни по чём проблемы, с пожеланиями отличного отдыха и «ну наконец-то наша трудяга опомнилась». По-хорошему, Грейнджер неплохо бы просесть в библиотеке за перебором оставшихся документов. Заявление об отпуске за свой счёт не отменит действие её карты сотрудника. Сейчас бы добраться до нетронутой газеты, свёрнутой в рулон на столе. Облегчённый спуск прервал шум от падения в прихожей. О нет. Зачем удача развернулась спиной очень вовремя?

— Миссис Малфой? — поразился Кингсли, помня о коллегах неподалёку. Значит, существует какой-то план с важностью её присутствия. — Вы не замечали в доме запрещённых предметов? Зелий?

Недалеко ушедшие авроры услышали своего коллегу. Правда, шли долгие секунд тридцать, не увидев задушевного краткого диалога между главой отдела и женой обвиняемого. Он чётко разъяснил, что арест произойдёт на время и Лавгуды уже готовят статью. Очень не кстати смена тактики у заявившего обратное Драко. Чтож, они попытаются.

— Запрещённые вещества? Было бы оно тут, я бы в первую очередь выкинула, — перебила робкий голос молчаливого паренька в два метра ростом. — Малфой слишком трус для того, чтобы действовать без Волан-де-Морта.

Всех мракоборцев, кроме Бруствера Кингсли, сражавшегося с ними на равных, перекосило. Имя Сами-знаете-Кого с ходом времени не поросло пылью спокойствия. Да простят её благородные Нарцисса и Драку за унижение с толикой правды.

— Но согласно закону я за то, чтобы он пошёл с вами, — указала головой в сторону мужа. — Малфой, там не хлев, не помрёшь.

Разговаривала так, как если бы они не пришли к компромиссу в первый день. Письмо буквально заставило их проявить всю сознательность для комфортного переживание предполагаемой пытки, ставшей в итоге «нечтом» из взаимоотрицаемых чувств.

Скитер то ещё редкостное пресмыкающееся со своими измученными статейками под наводкой Министерства. Тут как тут поджидала у ворот с фотоаппаратом для демонстрации ареста со всех ракурсов. О, надо выглядеть достаточно радостной, опьянённой счастьем избавления от Малфоя. Адское пламя примет ещё одну лгунью в свои котлы. Для полной напыщенности не хватало оркестра столичного театра — зрители за воротами с обычными билетами для начала, уже есть.

Пять минут кривляний длились вечно. Как бы не оправдывалась Гермиона чисто профессиональным интересом, но в аресте видела плохой знак. В Министерстве нынче тякучка: сегодня человек начальник, а завтра — рядовой служащий. Драко ей морально необходим. Он будто бы служит живым напоминанием о победе справедливости, о изменениях мнений. Мотивирует идти дальше. Музыкальная шкатулка, заводимая в разное время, снова прогнала утрамбованное в отдельном месте «дело о Малфое». Последняя новоявленная мысль за время фотосессии для обложки Пророка признавала привязанность как положительную черту, спасение от душевных ран совместными усилиями. Между ними больше общего, чем различного. Сторона войны прошлого разделяла их, а жизнь текла в настоящем.

Газетёнка развёрнута лицевой стороной к девушке в руках у Нарциссы, сосредоточенной в обратном развороте. В этот раз она так легко доверилась планам Грейнджер, поэтому подводить вдвойне страшно. По потным отпечаткам ладоней на тексте, раскрывались скребущие на душе кошки. А колдография Невилла в наручниках на полстраницы подскребала штукатурку нервов. Подбитый сотней охотничьих ружей зверёк. Чёрт возьми, не прошло и месяца с освобождения. Его вели как последнюю азкабанскую тварь в наручниках, с синяками от побоев.

— Что?! — вскочила Гермиона с места, высказывая мысли вслух. Женщина с газетой тут же обратила на неё внимание, опуская всю интересную информацию к себе на колени.

— Мисс Грейнджер? — устойчиво спросила с большей расслабленностью, проявляя псевдоматеринскую заботу за отсутсвием сына. Кажется, вот-вот она возьмёт плед, чтобы укрыть бедняжку от внешнего мира. Порой эти глаза, полные выдержки, сухо одаривали заботой, которой одаривать не положено по правилам.

— Невилл. Он у самого здания Министерства, весь в синяках, — по-детски, на эмоциях тыкнула пальцем прямиком в газету. — Сам он не мог. Нет, он неуклюжий. Но он только, только… А если Драко так же, всех наших так же. Мы же не делаем ничего плохого. Война давным-давно окончена…почему мы должны… — борматание потеряло звук. Шевелились одни губы в непонятных самой девушкой фразах. Последняя капля до нервного срыва? Второй, меньше чем за полгода? Такими темпами, она вернётся к регулярным бессонным ночам с еженедельным проливанием слёз от малейшего отступления с размеренного хода жизни.

— …Не забудь, Хид, — негромким голосом отобразилось эхо в дали сознания от появившейся руки на вздрагивающем плече.