Полумна с мини-шляпками из тако, на пальцах угощала Гарри и Джинни, торопясь предложить Гермионе последнюю оставшуюся. Беспечный оптимизм. С ней и Роном не сработала схема «Эсенма» — они оба держат интерес к другим людям. В конце-концов, они достаточно настрадались за время войны.

Однако возвращается удача к Гермионе медленнее, чем к остальным. Свою долю неприятностей она переживает по сей день. Как же неприятно стать именно тем человеком, которому приходиться переживать все тяготы внутреннего перелома. Но успокаивал факт того, что друзьям гораздо легче переносить происходящее, а «Система» скоро уйдёт в небытие. Достаточно того, что страдает меньшинство.

— Документы-документы, очередь простаивает, — постукивала по столу женщина с немного зауженными глазами, отвлекая Грейнджер от шутки Джинни.

— Ах, да, сейчас, — она протянула заготовленные заранее файлы с копиями документов. Министерский значок держала в кармане — на случай отказа.

Вчера сносящим ветром бабушке Невилла отправили весть о задержании внука в аэропорту за нарушение закона — неявку на распределение. Сколько он просидел в камере временного задержания? Больше недели, если не две. Преступление против собственного же закона о максимальных трёх днях просиживания в подземелье. Кто-то неизвестный сверху непрофессионально, но упорно старается закопать их своими фривольными выходками. Отставка министра, отсутствие внеочередного суда для временно заключённого.

— Забирайте своего и пусть больше не нарушает; ему везёт на влиятельных дружков, — неприятной внешности брюнет вывел их друга из отсыревшей камеры с ржавой скрипучей дверью. Условия достойные героя войны.

— Прощайте, — послышалось презрительное, фантомное слово от Лавгуд, будто Гермионе и вовсе показалось. Единственный раз на её памяти, когда она сказала то, что нужно разозлённому человеку.

День воссоединения постепенно вытекал в вечер. Расстраивал факт невозможности пойти в библиотеку поискать документы, но исключительно в моментах передышки между разговорами за тёплым сливочным пивом. Главной шуткой вечера выступала добродушная фраза, обращённая к Рону — «Девушку увели, ай-ай-ай, ну ничего», — только он оставался один, например бегал на кухню за дополнительными сладостями, так как знал местонахождение всех запрятанных матерью «сюрпризов для Гарри», отхватывал порцию отборных издёвок. В замен, под конец вечера, в нём нашлись силы придумать универсальный ответ. Давненько они не собирались составом «Золото-бронзовой шестёрки» и просто не смеялись, может через пару месяцев после войны был последний раз.

Иногда разговор соскальзывал в невыгодное для Грейнджер направление под названием «весёлая жизнь с Малфоем». Довольной тяжело улыбаться в ответ на то, что заставляет думать о неприятном. Никто из друзей не в курсе её бедственного положения. Да и чем они смогут помочь, если проблема заключается внутри? Гермиона просто виртуозно переключала темы, а знания ей позволяли.

— Я отправил красивую птицу Полумне, а мистеру Уизли подарил новую сову, — перебирал пальцами по столу потерянный гость.

— А, да, он тебе там не только «спасибо» просил передать, но и всякие: «Только малыш Невилл помнит обо мне», — запив сладкое печенье пивом, ответил Рон. — Старик совсем решил, что мы о нём забыли.

— Папа Рональда очень часто пьёт чай с Перси и Биллом, — объясняла причину та, которая жила у него дома месяц. Претензия относилась больше к Рону и Джорджу, ну может немного к Чарли.

— Они его избаловали! — возмутился парень. Беседы на тему многочисленного семейства Уизли не обходили стороной ни один сбор — это как встать не стой ноги — день не заладиться.

Под конец, к часам девяти вечера, когда кольцо стало мигать от дефицита суточной нормы совместного времени, Невилла вынудили рассказать о задержании. Пропускать нужную информацию, которой можно будет озадачить себя завтра в Мэноре нельзя было. Парень вдавался в долгие подводки к сути, однако рассказывал с живо и эмоционально. На проверке в аэропорту он заметил двух людей в странных плащах со значками Министерства. Его изначально напрягло это. А когда он выходил и камеры перестали наблюдать за ними, ему предъявили орден на арест без малейших на то объяснений; только на второй день на допросе предоставили два жалких листика по его «Преступлению мирового масштаба». Спасло Невилла направление от Макгонагалл, оставленное в аэропорту с багажом. Кто бы подумал: вечная забывчивость, считавшаяся минусом — спасла его.

— Гермиона, у тебя кольцо скоро взорвётся, может пойдёшь домой? — спросил Рон, который выпил меньше всех, толкая слегка под бок локтём. Нельзя сказать, что остальные были особо пьяны, но ничего кроме своей жизни она не рискнула бы им доверить.

— Да, ты прав, — проборматала она в кружку, в которой оставалось меньше половины напитка, чтобы не видеть свой опустошённый взгляд в ней.

Домой. Это даже не её домик в Лондоне, в котором после отлёта родителей в Австралию, жила счастливой жизнью. Мэнор совершенно другой. Коридор, в котором её пытали, приходиться обходить стороной ежедневно; с подрагиванием рук при нахождении вблизи дольше десяти секунд.

Тусклые стены в любое время суток. Холодность в каждом вздохе внутри старинного здания. И сотни глаз различных членов семейства, обращённых к её происхождению. И это ещё не вся вершина ледяного камня со старинным названием. А обитатели в виде пяти, как насчитала она, несчастных эльфов? Закон об их правах давно вступил в силу. Так зачем добровольно работать на столь омерзительное семейство? Верно, Грейнджер тоже перестала считать их утрированно-ужасными, но весь груз преступлений говорил сам за себя — может повториться так же история.

— Скоро мне придётся ходить вместе с вами двумя по Косой Аллее, как в старые добрые времена, — посмотрела девушка на горсть пепла в своих руках. Рон прекрасно понимал, что останется среди всей этой «ванильно-милой» атмосферы лишним, поэтому с радостью удалился.

— Это почему? — засунул руки в карманы Уизли, в поисках любимой шипучей карамельки, захваченной перед уходом.

— Закупиться совместным мешком пороха для перемещений, а то разграбила вас за последний месяц, — на пальцах сделала вид, будто всерьёз подсчитывает ущерб награбленного.

— Ладно, — тяжёлый вздох со стороны парня. Отпроситься с работы у брата далось ему завтрашней тяжёлой и одиночной сменой. — Передай Малфою, чтобы не просто передал через тебя ответ, а выслал письмо.

— Оно придёт лично на твоё имя, не волнуйся, — забежала она в камин, погружаясь в пламя.

Отсутствие раннего желания спать у Нарциссы её обрадовало. Горящая свеча на столе в едва-едва не зашедших за горизонт лучах солнца. Тусклый свет, по всей видимости, привычен ей при чтении, потому что сидеть за столом с объёмной книгой ей помешала именно она, а не снижение яркости. Глаза женщины расширились в полном недоумении. Гермионой владело средневековое желание сгореть заживо на костре вместо какой-нибудь праведной ведьмы. Нет, не было отвращения со стороны миссис Малфой. Лёгкое недовольство отвлечением от интересной книги. Холодная величественность во всей красе. Девушка имеет достаточно мозгов, чтобы подумать о презрении, засевшим глубоко внутри под мантией понимания. В голову не пришло идеи лучше, чем извинение за сегодняшний конфуз.

— Простите, — слегка перепачканная, в старой саже из печи, вспоминала классификацию поклонов в различных ситуациях. В душе теплилась мимолётная надежда на понимание. Позорное ощущение со времён ситуации с троллем на первом курсе выглядело примерно так же.

— Всё в порядке… я вижу ваше кольцо… — без намёка на неприязнь в голосе. Великолепная концентрация внимания на причине позднего появления не принятым здесь способом. — Пройдёмте со мной.

Подала руку помощи… Последним в списке ожиданий от чистокровных числился пункт с личной помощью вне выгодного дела. В последнее время она, возможно чересчур очерняет Малфоев: только попытки в большинстве случаев провальные, как и сегодняшняя. Ей изо всех сил верилось в неодобрение от Нарциссы. Астория явно перемещалась аппарацией, не тревожа никого. Тише морской глади в погожий день. Полная противоположность Гермионы с гриффиндорскими повадками расхаживать везде громким шагом.