Потом Мзгги нервно взглянула на часы и спросила себя: сколько еще времени Шон намерен торчать в ресторане? По ее мнению, вечер мчался как курьерский поезд.

Наступили сумерки, а вслед за ними пришла чернильная темнота ночи.

А потом на небе появилась полная луна…

Лондон, конец лета 1888 года

Убийством в Лондоне никого не удивишь, тем более в Ист-Энде.

Чего здесь только не случается!

Пьяные потасовки в барах.

Драки между пьяными мужьями и женами.

Коллективные побоища с использованием ножей и битых бутылок.

Тем не менее даже в Ист-Энде для убийства требовался какой-никакой мотив.

Грабеж. Ненависть. Ревность. Страсть.

В августе 1888 года в Лондоне говорили только о серии странных, не имевших привычной мотивации кровавых преступлений.

В Темзе обнаружили несколько обезображенных женских торсов.

Одну проститутку нашли прямо на улице: она стала жертвой нападения трех злодеев, зверски изнасиловавших ее.

Двух проституток на улице порезали ножами.

Шестого августа 1888 года после банковских каникул в Джордж-Ярде было обнаружено тело женщины с тридцатью девятью ножевыми ранами.

Никакой паники тогда еще не началось. Эти факты были опубликованы в газетах. О последней жертве писали, что она средних лет и среднего веса, с черными волосами и круглым лицом. Газетчики отметили, что принадлежала она скорее всего к низшему сословию. Правда, в одной из газет впервые было упомянуто слово «мясник», что вызвало у широкой публики весьма неприятные ассоциации и чувство незащищенности.

Расследование продолжалось, и со временем было установлено имя женщины — Марта Табрум, а также найдены свидетели, видевшие Марту в компании солдат. Разыскали и солдат, ходивших в увольнение в Ист-Энд, и предложили им промаршировать мимо свидетелей, но те никого не опознали.

Эти известия очень взволновали Питера, и с тех пор брать с собой Меган на прогулки по Ист-Энду он отказался. Меган шутя убеждала его в том, что гулять с солдатами не будет, и заручилась его согласием, но Питер стал опасаться их ночных странствий.

31 августа обнаружили тело еще одной женщины, личность которой была установлена в двадцать четыре часа. Жертвой оказалась Мэри-Энн, или, как ее называли приятельницы, Полли Николе. Горло у нее было перерезано от уха до уха, а живот вспорот таким образом, что внутренности вывалились наружу.

В газетах начались споры: тот ли это убийца, что зарезал Марту Табрум, или другой.

Питер всполошился еще больше и запретил Меган ходить с ним ночами по Ист-Энду.

— Как ты можешь даже думать об этом, когда там происходят такие ужасы! — восклицал он.

Меган прибегла к привычной уже аргументации — говорила, что она из хорошей семьи, не проститутка в отличие от других жертв, а, работая ассистенткой врача, помогает делать добро. Более того, Меган утверждала, что Питер сам подвергается опасности, гуляя ночами по Ист-Энду. Лора с ней согласилась.

Питер часто навещал пациенток, обитавших в работных домах, причем не только лечил их, но и читал им короткие лекции о гигиене. Меган, имевшая более доверительные отношения с женщинами, скоро поняла, какое ужасное существование влачили жительницы Ист-Энда. Хотя нравы в этом районе города царили ужасные, проститутками там становились в основном по необходимости, чтобы заработать жалкие гроши для пропитания и на содержание детей. В частности, Меган выяснила, что Полли Николе была замужем и имела пятерых детей, на улице оказалась не из-за склонности к пороку, а по причине крайней нужды и печального стечения обстоятельств.

Случай с Полли Николе привлек наконец к убийствам в Ист-Энде внимание высоких сфер, в том числе министерства внутренних дел. Все больше уважаемых и богатых граждан со страниц респектабельных газет начали обращаться с запросами к правительству, требуя, чтобы оно защитило беднейших горожан от неизвестного злодея.

Убийства между тем продолжались.

В субботу, 8 сентября, было обнаружено тело Энни Чепмен — такой же несчастной и обездоленной, как и другие жертвы неизвестного убийцы.

Как и они, Энни отправилась на привычный ночной промысел по улицам Ист-Энда.

И повстречалась с неизвестным убийцей.

В газетах разом заговорили о человеке по прозвищу Кожаный Фартук, убивавшем проституток большим кривым ножом.

Кожаный Фартук, как прежде и Мясник, пойман не был.

Питер впадал все в большее уныние. Как-то раз, когда они возвращались под утро домой, он спросил Меган:

— Ты не замечала, что все эти убийства происходят именно в то время, когда мы с тобой теряемся в предрассветном тумане и ты не видишь меня?

Меган в ужасе посмотрела на него:

— О чем ты, Питер?

— Да вот, боюсь, не схожу ли я с ума. У меня продолжаются провалы в памяти. Бывает, что-то привлекает мое внимание, я направляюсь к этому месту, а потом вдруг в голове у меня все темнеет, а когда приступ заканчивается, я оказываюсь в другом месте и на другой улице.

— Но, Питер…

— Когда произошло первое убийство, я был на улице один. Когда случилось второе, ты была со мной, но задержалась в Ремингтон-Хаусе, и на какое-то время я остался один. В момент третьего убийства ты находилась в публичной библиотеке — читала лекцию для шлюх.

— Питер, все это ерунда… В конце концов, не был же ты измазан с ног до головы кровью…

— Это как сказать. Некоторые эксперты признают, что крови на трупах удивительно мало. Говорят также, что убийца сначала душит свои жертвы, а уж потом режет их. При этом сильного выброса крови быть не может.

— Питер, но не веришь же ты и вправду во всю эту чушь? С какой стати тебе резать проституток?

— Откуда мне знать! — простонал несчастный. Бросившись на землю, он обхватил голову руками и зарыдал. — Как-то раз, очнувшись после одного из своих затмений, я обнаружил рядом с собой окровавленный нож. Да что нож! У меня на сюртуке тоже была кровь. Я запаниковал, забежал во двор к мяснику и вымылся в лохани с водой. Более того, я положил окровавленный нож на его кожаный фартук, валявшийся рядом. Если этого человека заподозрят… — Питер замотал головой. — Неужели я и впрямь схожу с ума? Что, если я, насмотревшись на всех этих несчастных, грешных, обездоленных людей, подсознательно пришел к выводу, что жить им незачем и лучше умереть?

— Придя к такому выводу, ты бы взял пистолет и начал стрелять им в сердце. Но по-моему, ты на себя наговариваешь. Ты человек слишком высокой морали, чтобы судить Других людей и уж тем более выносить им смертный приговор. И уж конечно, каким бы безумцем ты ни был — Даже если допустить такое чудовищное предположение, — ты не взял бы в руки нож, чтобы творить правосудие по своему усмотрению, рассекая этих несчастных проституток на части и вспарывая им животы.

— Меган, я очень напуган всем этим!

— Это на тебя так действуют слухи. Кого только газетчики не записали в убийцы — даже особ королевской крови! Полиция бессильна, поэтому сплетни и слухи завладели умами. Ты хороший врач и прекрасный человек. И ты не убийца. Выбрось эту чушь из головы! Обещаешь?

— Но что же все-таки со мной происходит? Вот что я хотел бы знать больше всего на свете!

Меган ободряюще улыбнулась ему.

— Проконсультируйся с врачом.

Питер улыбнулся — впервые за все время разговора.

Меган укрепила его дух. Пока они беседовали, она решила отправиться в Ист-Энд сама.

Она надеялась изловить убийцу. Меган любила Питера и Лору, и мысль о том, что они страдают, терзала ее. После рассказа Питера Меган пришла к выводу, что она единственная женщина в Ист-Энде, обладающая достаточной властью и могуществом, чтобы поймать убийцу.

Закуски в «будку», которую занимали полицейские, принесла сама владелица заведения. Раскладывая блюда по тарелкам, она рассказывала обо всех яствах, поступивших с ее кухни.

— Это, мой милый, лучшие вареные каракатицы, какие только можно достать в Новом Орлеане. Вот моллюски в масле и белом вине, а вот это — пирожки со сложной начинкой, — она указала на странного вида треугольнички, — в состав которой входят креветки, кусочки хвоста аллигатора, побеги молодого лука и орехи, сдобренные жгучим перцем. Как только вы все это отведаете, вам снова захочется пива.