— Подожди, Шон, не умирай… Я поцелую тебя, и мой поцелуй вдохнет в тебя жизнь, согреет твои холодеющие губы…

В отчаянии Мэг прильнула к нему и поцеловала его в губы.

Но было поздно. Жизнь уже покинула Шона.

Мэг закричала от скорби и отчаяния. Она опоздала, пришла к нему слишком поздно, даже не успела прикоснуться к его губам прощальным поцелуем.

Мэг сидела, сжимая мертвого в объятиях. Вокруг нее лежали трупы южан и северян, а вдали слышались крики — санитары, приехавшие на поле боя с Шоном, разыскивали своих раненых солдат.

Она подняла голову и посмотрела туда, где в луже крови лежал Уин, а потом перевела взгляд на человека, нанесшего роковой удар Шону. Он уже вполне оправился от раны, поднялся на ноги и улыбался.

Это был Аарон Картер.

Он подошел к Мэг, державшей на коленях голову своего мертвого возлюбленного.

— Я же говорил, что отомщу тебе. Мы с тобой не одно и то же. Скоро ты поймешь, что…

— Я проклинаю и ненавижу тебя и найду способ тебя уничтожить. Ты не убрался из города, как я требовала, и отнял жизнь у невинной девушки. От этого ее отец сошел с ума, но ты взял часть его крови и тем самым придал безумцу нечеловеческую силу. Это по твоей милости Элия приканчивал людей, не имевших никакого отношения к убийству его дочери.

— Я соблазнил невинную девушку! Подумать только! Так в этом-то и заключается сущность зверя, мадемуазель.

— Я убью тебя! — воскликнула Мэг и обрушилась на него с яростью, удесятерившей ее силы. Ока вгрызалась в горло Картера, надеясь перекусить у него на шее сосуды.

— Шлюха! — заорал он хриплым голосом, ощутив ее силу и боль от ран, которые она наносила ему.

Поднялся ураганный ветер и взвился такой смерч, что сразу же стало ясно: в их схватку вмешалась могучая сила. Их отбросило друг от друга, ибо явился великий судия.

— Ну, что у вас здесь происходит? — спросил Люсьен, мельком взглянув на лежавшие в крови трупы.

— Я обнаружил предателя в наших рядах! Она набросилась на меня, искалечила и хотела уничтожить. И должна заплатить за это. Мэг не исполняет наших законов, и за это ее надо примерно наказать. Раз уж она вкусила моей крови, то будет и впредь убивать подобных нам существ!

— Ого! — пробормотал Люсьен, разглядывая нанесенные Аарону раны.

— Ты правитель и носитель высшей справедливости. Расследуй это дело досконально, и я приму наказание, которому ты решишь меня подвергнуть.

Люсьен с удивлением выгнул бровь:

— Вот как ты ставишь вопрос! Это забавно. Так что же все-таки здесь произошло?

Остановив взгляд на Мэг, сновй склонившейся над телом Шона, Люсьен изрек:

— Что ж, и зло, и благо имеет свою цену. Так же как жизнь и смерть. Насколько я понимаю, Мэг, ты забыла о том, кто ты такая, отдала свое сердце смертному, а теперь горюешь. А ведь ты, Мэг, дитя тьмы и дочь греха. — Лицо Люсьена выразило жестокость, и Мэг поняла, что приговор его будет суровым. — Пожалей себя, Мэг. Научись думать о смертных только как о своей добыче и, высмотрев себе жертву, доводи дело до логического конца.

С этими словами Люсьен, как пушинку, поднял с земли тело Уина, оторвал ему голову, после чего отшвырнул от себя и тело, и голову.

— Этот человек не моя добыча! — воскликнула Мэг. — Это Аарон затеял с ним игру, поставил над ним эксперимент жестокости. Он убил его дочь, а затем заразил его, укусив, но не убил и не использовал как добычу. Аарон сделал это ради собственного удовольствия. Он опасен для всех нас — тем, что проявляет ненужную жестокость, возбуждает слухи и настраивает против нас население. Это существо, — Мэг указала на Аарона, — заслуживает презрения даже таких существ, как мы.

Люсьен покачал головой:

— Это существо, как ты изволила назвать мистера Картера, не мое творение. Но он тем не менее один из нас — такой же, как все мы, зверь. А правила наши гласят: нельзя убивать существо, подобное себе.

— Я не хотела его убивать. Этот ублюдок…

— Насколько я знаю, у полковника была очень красивая дочурка.

— Да, красивая и невинная. — Аарон облизнулся.

— Теперь она стала одной из нас, — заявил Люсьен.

— Верно. И ты это допустил! — с негодованием воскликнула Мэг.

— Ты забываешься, любовь моя. Выбирать жертву — право Аарона. Точно так же он имеет право выбирать, кого превращать в существо, подобное нам, а кого — нет.

— Он соблазнил единственную дочь уважаемого человека, а потом превратил смертного в безумца, который стал убивать раненых солдат на поле боя…

— И этот безумец убил или ранил твоего любимого смертного, Боюсь, с нашей точки зрения, Аарон не совершил никакого греха. Наши правила подчинены одной цели — выживанию и не имеют никакого отношения к морали смертных. Так или иначе, мы все похожи, и ты зря думаешь, что сможешь изменить себя, питаясь кровью одних только грешников. Дай Бог — вернее, дьявол, — чтобы на твою долю хватило злодеев и ты не жила впроголодь. И потом, если уж ты так любила этого смертного, почему же не воспользовалась своим правом превратить его в одного из нас, не наградила даром вечной жизни?

— Боюсь, он не воспринял бы жизнь, которую мы ведем, как дар, — ответила Мэг.

Люсьен мрачно покачал головой:

— Очень жаль, если так. А какая бы из вас вышла парочка — любо-дорого посмотреть! Два высокоморальных существа тьмы. Глядишь, вы и в церковь стали бы вместе ходить, — тут Люсьен содрогнулся от омерзения, — или того хуже — вступили бы в Армию спасения! Представляю себе заголовок в газете: «Дети сатаны решили предаться Богу!» — Последние слова он произнес с улыбкой, так как эта мысль позабавила его. Люсьен протянул Мэг руку: — Довольно болтовни, Мэг. Сейчас ты пойдешь со мной.

— Значит, ты не станешь наказывать ее? — разъярился Аарон. — Но ведь она изуродовала меня! Где же твоя хваленая справедливость? Или ты прощаешь ее, потому что она одна из твоих наложниц?

— Сам виноват. Нечего было промышлять на ее территории. Что же до твоих ран, то они со временем заживут, — Стало быть, ты не отдашь мне Мэг на суд и расправу? Думаешь, если ты царь, тебе все позволено? — не сдавался Аарон.

— Да, — с мрачным огнем во взоре заявил Люсьен. — Я царь и поступаю так, как считаю нужным. А если ты будешь настаивать, я уничтожу тебя. У меня есть для этого сила и власть.

Аарон, злобно сверкнув глазами, посмотрел на Мэг.

— Я еще доберусь до тебя, Мэг. Люсьен не всегда будет с тобой. Со временем я стану сильнее, чем он, и тогда снова явлюсь и заявлю о своих правах.

— Не зли меня, Аарон. Лучше отправляйся в Европу. Сейчас на Лазурном берегу карнавал, и там собирается много наших. Проваливай, пока я не разгневался! Я не отдаю распоряжений дважды!

Аарон зашипел и, взвихрив вокруг себя воздух, исчез.

Люсьен снова протянул руку Мэг, по-прежнему стоявшей на коленях возле тела Шона Кеннеди.

— Мне жаль, что так получилось, девочка. Но к чему проливать слезы над смертным? Пойдем со мной: я утешу тебя.

— Нет! — Мэг покачала головой. — Я останусь с ним.

Мэг ненавидела Аарона, но к Люсьену ненависти не испытывала. Во-первых, он защитил ее от Аарона, а во-вторых, проявил мудрость: зная о связи Мэг с Шоном Кеннеди, позволил ей самой урегулировать свои отношения со смертным существом, которого она не пожелала превратить в подобного себе, хотя и обладала такой властью.

— Глупышка! Его уже не воскресить. — Люсьен все больше терял терпение. — Я заменю его тебе, поскольку со мной не сравнится ни один смертный.

— Ты так и не понял, что такое любовь, Люсьен!

— Все толкуешь о любви? Но при этом не замечаешь, что играешь с огнем. — Голос Люсьена звучал все более грозно. — Не забывай, что я твой царь и повелитель. Я знаю все правила и слежу за тем, чтобы их соблюдали. Кстати, ты нанесла раны Картеру, и по закону я должен был бы отдать тебя ему. Я сделал для тебя исключение, но не надейся, что так будет продолжаться вечно!

Поднялся ветер, и Люсьен, обратившись в черный смерч, с пронзительным свистом улетел.